Куклолов
Шрифт:
– Тёма! – навалились сзади, заорали в ухо, с налёту шлёпнули по спине так, что я чуть не полетел носом в снег. – Тёмыч! Договорились же у столовки встретиться. Ещё лабу доделать, ты чего копаешься? Ой… Прости. Прости… За другого принял…
– Да ничё.
Позади меня стоял мелкий парень в шапке набекрень и расстёгнутой куртке. В руках он держал рулон бумаги – видать, чертёж, – переступал с ноги на ногу.
– Всё в порядке? Точно?
– Да, да.
– Прости ещё раз. Обознался. Тёма придурок…
Парень поскакал прочь, а я решил проделать тот же фокус, что и у крыльца общаги.
– Эй! Слушай… А как…
Вот дурак. Надо было хоть легенду придумать, почему я ничего не знаю. Этот парень оказался не так прост, как тот чувак у общаги: у него от удивления брови полезли под чёлку.
– Я из другого универа перевёлся, – растерянно оправдался я.
– А-а, – затряс головой парень. – Скачай приложение, там есть и расписание, и преподы. А бумажное напротив столовки висит. Я в столовую сейчас, хочешь, пошли.
– Спасибо…
– Андрей.
Он протянул руку. Я с некоторой паузой подал свою. Ладонь у Андрея оказалась мягкой, влажной.
– Артё… Тьфу ты! Олег!
– А из какого универа?
– Питерский политех, – без заминки назвал я. Политех был единственным техническим вузом, который я знал.
– Круто! У меня там братюня учился. А чего перешёл? Переехали?..
– Да. Можно и так сказать, – буркнул я, уже желая, что пошёл с этим Андреем. Братюня у него там учился… Ещё выведет на чистую воду, болтушка. Не собираюсь я всем встречным-поперечным рассказывать про свои дела.
– У нас тоже круто, – обнадёжил Андрей. – Декан норм. Ректор тоже нормальный. На сайте недавно поставили кнопку «Вопрос ректору», и, прикинь, он даже отвечает! Я на радио работал, однажды не запись пустили, а прямо эфир. И просочилось… Ну… Мы думали, всё, всех отчислят. А ты прикинь, ограничилось тем, что в итоге на собрании нам сказала замректора: впредь чтоб слова «ректор» и «попа» в одном предложении не стояли! И всё! Мы сидим в радиорубке, ни живы, ни мертвы. Она ушла. День проходит, два, три… Ничего. Сессия прошла, никого не завалили. Потому что ректор – нормальный мужик!
– А декан кто такой? – только чтобы прервать болтовню, без всякого интереса спросил я.
Андрей остановился. Настороженно спросил:
– В Политехе разве деканов нет?
– Есть. Просто…
– Просто ты не из универа, да?
– Ну… Я только на подготовительные курсы ходил, – вывернулся я. – Так декан-то кто такой?
– Глава факультета.
– А какие у вас есть факультеты?
– Теоретическая физика, экспериментальная физика, кибернетика. Что-то там ещё про информационные технологии.
– И как? По ЕГЭ берут?
– По ЕГЭ и по олимпиадам.
– Ага…
– Ну, вон столовая. —Андрей указал на длинное одноэтажное здание с такими же, как при входе, цветными окнами. – Там напротив дверей расписание всех факультетов. А деканаты все в главном корпусе.
Он уставился выжидающе. Я мотнул головой.
– Спасибо. Разберусь.
Андрей исчез. А я ни фига не разобрался: в чёрно-белом плакате на всю стену, разграфлённом, полном сокращений и диких названий, не было даже толком написано, чему учат на каждом из факультетов. Я решил, что позже посмотрю отзывы в интернете или просто выловлю кого-нибудь у проходной и расспрошу под видом абитуриента. А пока пойду в столовую. Со вчерашнего утра, кроме этой картошки несчастной, крошки во рту не было.
В столовой было малолюдно и пахло невкусно: мокрыми тряпками, чем-то солёным. К горлу привычно подкатила тошнота, но аппетит это не перебило. Я шагнул за перегородку к линии раздачи и быстро осмотрел предложенные блюда. Увидал запеканку со сгущёнкой и побежал к кассе:
– Запеканку с чаем будьте добры…
– Пятьдесят три.
Положил на блюдечко с голубой каёмкой пятьдесят рублей бумажкой и ещё три металлическими по рублю. И встал, в ожидании, пока мне дадут тарелку. Кассирша меж тем не торопилась, считала у себя в ящичке деньги, на меня не смотрела.
– А… Запеканку-то?..
Она воззрилась на меня, как на идиота:
– Так возьми!
– С прилавка прямо?..
– А откуда ещё?
Я пожал плечами, скрывая смущение, отошёл от кассирши подальше и потянул к себе ближайшую тарелку с запеканкой, на которой щедрой лужицей желтела сгущёнка. Взял с верхней полки стакан чаю. Балансируя, отошёл от линии раздачи, приглядел себе в углу пустой стол и уселся там. Сообразил, что опять без вилки. Пришлось вернуться к лотку у кассы, где лежали столовые приборы. Кассирша мазнула по мне взглядом, но без всякого узнавания. Я поскорей отошёл к своему столу. Воткнул вилку в запеканку, и есть резко расхотелось. Пелена, разошедшаяся было перед глазами, снова сошлась, на хребет, пригибая к блестящему синему столу, рухнула тяжесть. Резко заболела голова. Перед глазами замелькали студенты, задвигалось, затрещало, в уши полезли звон, голоса. Я откусил запеканку, и она показалась несолёной. Я посолил из белого стаканчика, просыпал. Заныли вчерашние ранки от картошки – будто обожгло. Я помотал головой. Ворот душил, хватало воздуха. Всё вокруг завертелось, смешалось в карусель. В левое ухо всё лез, ввинчиваясь, механический голосок… Что я здесь делаю? Почему я тут? Как всё это произошло, что случилось? Мама… Мам!..
Вспомнилась школа. Что к чему школа? А к тому, что без ЕГЭ ведь не поступишь… Денег на платное у меня хватит, только если только отцовых кукол продать. Но Наталья же сказала: подожди пока, не лезь. Она, по ходу, в теме: отец, видать, рассказывал… Ладно, ладно… Что-то надо делать со школой. С деньгами. С куклами. Со всем этим…
В поле зрения ворвалась чья-то рука, на стол опустилась пёстрая афиша. Звонкий бесполый голос позвал:
– Приглашаем на поэтический вечер!
Я вскинул голову, но тот, кто положил афишку, уже болтал с ребятами у соседнего стола. Я так и не понял, пацан это был или девушка: некто коротковолосый, в снежно-белой безразмерной толстовке.
Такая же ослепительно белая афиша резала глаз. Я смял её. Потом разгладил.
Клуб поэзии. Надо же… Тут и клуб поэзии, и радио. Хорошая самодеятельность. Когда там у них этот поэтический вечер? Надо же, сегодня! Аж через полчаса, в главной библиотеке. Оперативно реклама работает, однако…
Пойти, что ли. Всё равно делать нечего.
Голова всё ещё кружилась. Я поднялся, через силу отнёс тарелку с расковырянной запеканкой на стол с грязной посудой и побрёл к выходу. Силы как будто выжали; я чувствовал себя шариком, из которого сцедили воздух. Чпок-чпок – шарик вылетел из столовой. Чпок – забыв шапку, оказался на улице. Чпок – побрёл в сторону главного корпуса, за которым, судя по карте, располагалась библиотека, где и собирался поэтический клуб.