Кукурузные человечки
Шрифт:
– Есть.
Славик в эту минуту успел подумать, что можно настоящего секрета молстара не открывать, а в самом деле назвать облучение лекарством.
– Мне его дома для бабушки дали, - сказал он, - а она отказывается. Давай твоей подкинем годики? Чем не подарок - пять лет жизни?
– Я бы и сама не отказалась.
– задумчиво прикинула Нинка, - да ведь мне молодеть-то еще рано. Потом, когда стану совсем взрослой, дашь мне пару таблеток?
– Это не таблетки. Это тот аппаратик, которым я тебя будто бы фотографировал.
– Что?
– заморгала
– Так ты меня без спросу омолодить хотел?
– Я на кнопку невзаправду нажимал. Только делал вид. Ну так как?
– Обманщики вы все, городские, - сказала Нинка.
– А я-то ему говорю: фотай, мол. Такую ляпость глупнула!
– Нинка оговорилась, но этого не заметила. Но, может, и не оговорилась.
– Сейчас бы в пеленках лежала!
– Да на, смотри, - Славик вытащил молстар, - вот они, кнопки. Я их не нажимал.
Нинка потрогала молстар пальчиком.
– Вроде не врешь.
– Пошли к бабке. Пока она спит, мы ее на пять лет назад вернем. Она проснется - жива-здорова!
– Ой, я боюсь чего-то!
– Пошли, пошли! Меня скоро на обед позовут. Я твоей бабушке уже предлагал помолодеть, сказал, что от болезней избавится, а она обиделась. Думаешь, говорит, я хуже Андреевны выгляжу?
– Она ни врачей, ни лекарств не признает. Значит, мы ее будить не станем, а омолодим во сне. Разбудим, а у нее ни колено не болит и спина как новенькая! Вот это будет подарок! А говорить не станем, а то она нас так расчихвостит за это!
Они зашли в дом. Евдокимовна спала. Дарители приблизились к кровати на цыпочках и немного постояли, глядя на нее.
– Совсем старенькая, - пожалела бабушку Нинка, будто впервые ее увидав.
– Включай свой фонарик.
Славик нажал на зеленую кнопку. Экранчик засветился. Спящая ойкнула, пожевала запавшими губами и что-то пробормотала.
– Только бы не проснулась, -прошептала Нинка.
– А то еще закричит, что мы со свету хотим ее сжить.
Прошло минуты три - Евдокимовна ни капельки не изменилась. У Славика онемели руки, хотя аппаратик был легонький. Может, оттого, что он держал его напрягшись.
Нинка это заметила и предложила подержать молстар.
– Я его лучше на табуретку поставлю, пододвинь-ка ее, - сказал Славик.
Молстар прислонили к Нинкиному новому букварю и направили на Евдокимовну. Старушка во сне почмокала, будто ела малину, но не проснулась и не изменилась.
– Не берет бабку твой аппарат.
– Нинка махнула на него рукой - безнадежно, как умела.
– Больно она, наверно, старая, а фонарик твой маленький.. Ей знаешь какой нужен? Как телевизор. Пошли погуляем капельку, пока она молодеет.
– И Нинка первой пошла из комнаты.
Славик посмотрел на безмятежно спавшую Евдокимовну. Молстар и вправду никак на нее не подействовал. Та же седина, те же морщины, те же запавшие губы. А экран молстара светился. Может, Евдокимовнина старость ему не под силу?
Зря он выходил! На улице Нинка встретила подружку Наташку, и они так сразу же заболтались, что Славика на крыльце даже не заметили. Он поплелся по двору и вдруг вспомнил о Кубике. Увидел ли он свою "Свадьбу"? Нужно пойти проверить.
Художник стоял перед картиной. Услышав звук шагов за спиной, обернулся.
– А?
– воскликнул он и кивнул на холст. И повторил: - А?! (Мол, ты посмотри только, что я содеял! Какой шедевр!) И все, между прочим, благодаря тебе. Ты думал, я уже стар? Нет, я в полной силе! Вот, оказывается, чего мне не хватало - обиды! Такого маленького толчка!
Славик посмотрел на холст.
Жених сидел на черном, как головешка, коне, невеста - на белом. Над ними пылало самоцветами раскидистое дерево. Даль переливалась драгоценными синими, розовыми и зелеными камнями. И люди в праздничных одеждах вокруг жениха и невесты тоже были из драгоценных камней. Всё на холсте Кубика было так чудесно, незнакомо, невиданно, что у Славика перехватило дух.
– Ух ты!
– прошептал он.
– Ура-а-а!
– завопил Кубик.
– Свадьба состоялась!
– Он обмакнул кисть в краску и вывел в правом углу дату: 20.08.05. и подпись: Кубик.
– Пошли во двор!
– Он вытер пальцы тряпкой.
– Посмотрим, какое над нами нынче небо.
Небо над Егоровкой и над крышей, под которой художник Виктор Кубик только что закончил картину под названием "Свадьба", было голубое, чуть за лето выцветшее, очень высокое. Рыжебородый Кубик стоял под этим большим небом, сложив руки на груди и задрав голову. Славику показалось, что Кубик мечтает сейчас, чтобы там, в мирной голубизне, появился летающий дракон, - тогда он, гордый и могучий, вызовет его на бой и победит. Славик тоже посмотрел на небо. Но вверху никого, кроме высоких ласточек, не было.
Кубик постоял, постоял, дожидаясь дракона, потом, вздохнув, огляделся. Перед его глазами был зеленый двор, куры, старый забор и старые бревенчатые стены дома.
На крыльце Евдокимовны стояла незнакомая желтоволосая девчонка Нинкиных лет в длинной по-цыгански юбке.
– Это кто со мной шутку-то сшутил?
– сварливо спросила она у Кубика.
– Ты что за чудо?
– в свою очередь поинтересовался художник.
– Ты откуда к нам свалилась? Погадать, что ли, пришла?
– Я те погадаю!
– тоненько закричала девчонка.
– Я тебе такого нагадаю - в глазах твоих бесстыжих потемнеет! Я спрашиваю, кто со мной шутку сшутил?
– Крича, она топала босой ногой по крыльцу.
Тут появилась Нинка и увидела незнакомку.
– Воровка!
– с ходу закричала она.
– Бабкину юбку украла! А ну снимай сейчас же!
Желтоволосая обернулась к Нинке.
– Это я-то юбку снимай? Ах ты бессовестная! Ты только глянь, что они со мной творят!
– Девчонка всплеснула руками.
Кцубик одобрительно улыбнулся.
– Ну, хватит, хватит, - проговорил он, пропуская слова через усы и бороду, отчего слова получались как бы бархатные, - признали мы твой талант, признали. Ты кого из нас хотела видеть?