Кулл беглец из Атлантиды
Шрифт:
“Выломай эту дверь!” - закричал он, его лицо побелело, голос звучал неестественно от непривычного напряжения.
Двое Красных Убийц, гигантов по размеру, навалились на дверь всем своим весом, но она выдержала, сделанная из тяжелого дуба и скрепленная бронзовыми полосами. Брул оттолкнул их и атаковал массивный портал своим мечом. Под тяжелыми ударами острого лезвия дерево и металл поддались, и через несколько мгновений Брул, пробравшись плечом через обломки и щепки, ворвался в комнату. Он резко остановился со сдавленным криком и, бросив свирепый взгляд через плечо, Канану дико вцепился в свою бороду. Королевская кровать была смята, как будто на ней кто-то спал, но короля не было видно. Комната была пуста, и только открытое окно давало намек на какую-либо зацепку.
“Зачистите улицы!” - взревел Канану. “Прочешите город! Охраняйте все ворота! Келка, поднимай все силы Красных Убийц! Брул, собери своих всадников и, если необходимо, загони их всех до смерти! Поторопись! Далгар–”
Но фарсунианин исчез. Он внезапно вспомнил, что приближается полночь, и для него гораздо важнее, чем местонахождение любого короля, был тот факт, что Делкартес бора Баллин ожидал его в Проклятых Садах в двух милях за городской стеной.
III
ЗНАК ПЕЧАТИ
В ту ночь Кулл рано лег спать. По своему обыкновению, он на несколько минут остановился перед дверью королевской спальни, чтобы поболтать со стражниками, своими старыми товарищами по полку, и поделиться воспоминаниями о старых днях, когда он сражался в рядах Красных Истребителей. Затем, отпустив всех своих слуг, он вошел в комнату, откинул покрывала со своей кровати и приготовился удалиться. Без сомнения, странные действия для короля, но Кулл давно привык к грубой жизни солдата, а до этого он был диким соплеменником. Он так и не привык, чтобы за него что-то делали, и в уединении своей спальни он, по крайней мере, мог позаботиться о себе.
Но как только он повернулся, чтобы погасить большую свечу, освещавшую его комнату, он услышал легкое постукивание по подоконнику. Положив руку на меч, он пересек комнату легкой бесшумной поступью огромной пантеры и выглянул наружу. Окно выходило на внутреннюю территорию дворца, и живые изгороди и деревья смутно вырисовывались в полумраке звездного света. Фонтаны смутно мерцали, и он не мог различить фигур ни одного из часовых, которые расхаживали по этим границам.
Но здесь, рядом с ним, была Тайна. Цепляясь за виноградные лозы, покрывавшие стену, стоял маленький сморщенный парень, очень похожий на профессиональных попрошаек, которыми кишели самые грязные улицы города. Он казался безобидным, со своими тонкими конечностями и обезьяньим лицом, но Кулл смотрел на него с хмурым видом.
“Я вижу, мне придется поставить часовых у самого подножия моего окна или сорвать эти лозы”, - сказал король. “Как ты прошел через линию?”
Иссохший приложил свой костлявый палец к сморщенным губам, призывая к тишине, затем с обезьяньей ловкостью просунул руку через подоконник сквозь прутья в комнату. Там он молча протянул Куллу кусок пергамента. Король развернул его и прочел: “Король Кулл: если ты дорожишь своей жизнью или благополучием королевства, следуй за этим руководством туда, куда он тебя приведет. Никому не говори. Не позволяй стражникам увидеть тебя. Полки насквозь пропитаны изменой, и если ты хочешь жить и удержать трон, ты должен делать в точности то, что я говорю. Безоговорочно доверяй предъявителю этой записки”. Она была подписана “Ту, главный советник Валузии” и скреплена королевским перстнем с печаткой.
Кулл нахмурил свои черные брови. У вещи был неприятный вид – но это был почерк Ту – он отметил своеобразную, почти незаметную причуду в последней букве имени Ту, которая, так сказать, была торговой маркой советника. И затем знак печати, печать, которую невозможно было воспроизвести – Кулл вздохнул.
“Очень хорошо”, - сказал он. “Подожди, пока я вооружусь”.
Одетый в легкую кольчужную броню, Кулл снова повернулся к окну. Он схватился за прутья, по одному в каждой руке, и, осторожно напрягая свою сверхчеловеческую силу, почувствовал, как они поддаются, пока даже его широкие плечи не смогли проскользнуть между ними. Выбравшись наружу, он ухватился за лианы и спустился по ним с такой же легкостью, как и маленький нищий, который шел впереди них.
У подножия стены Кулл схватил своего спутника за руку.
“Как ты ускользнул от стражи?” прошептал он.
“Тем, кто приставал ко мне, я показывал знак королевской печати”.
“Вряд ли это сейчас ответ”, - проворчал король. “Следуйте за мной; я знаю их распорядок”.
Прошло около двадцати минут, пока они сидели в засаде за живой изгородью или деревом, пока не проходил часовой, быстро ныряли в тень и совершали короткие незаметные перебежки – наконец, они добрались до внешней стены. Кулл взял своего проводника за лодыжки и поднимал его, пока его пальцы не ухватились за верхнюю часть стены. Оказавшись верхом, нищий протянул руку, чтобы помочь королю, но Кулл с презрительным жестом отступил на несколько шагов, сделал короткий разбег и, высоко подпрыгнув в воздухе, одной поднятой рукой ухватился за парапет, перебросив свою огромную фигуру через верх стены с почти невероятной демонстрацией силы и ловкости.
В следующее мгновение две странно неуместные фигуры опустились на противоположной стороне и растворились во мраке.
IV
“ЗДЕСЬ я СТОЮ В СТРАХЕ!”
Делкартес, дочь дома бора Баллин, нервничала и была напугана. Поддерживаемая своими большими надеждами и искренней любовью, она не сожалела о своих опрометчивых действиях последних нескольких часов, но она искренне желала прихода миднайт и ее возлюбленного.
До настоящего времени ее выходка была легкой. Никому не было легко покинуть город после наступления ночи, но она уехала из дома своего отца как раз перед заходом солнца, сказав матери, что собирается провести ночь со своей подругой – хорошо для нее, что женщинам в городе Валузия была предоставлена необычная свобода, и их не держали взаперти в сералях и настоящих тюрьмах, как в восточных империях; привычка, которая пережила Потоп.
Делькарт смело проехал через восточные ворота, а затем направился прямо к Проклятым Садам, в двух милях к востоку от города. Эти сады когда-то были увеселительным курортом и загородным поместьем знатного человека, но рассказы о мрачных дебошах и ужасных обрядах поклонения дьяволу начали распространяться повсюду, и, в конце концов, люди, обезумевшие от регулярных исчезновений своих детей, спустились в Сады обезумевшей толпой и повесили плохого принца на его собственных порталах. Прочесывая Сады, люди обнаружили странные отвратительные вещи и в порыве отвращения и ужаса частично разрушили особняк и летние домики, беседки, гроты и стены. Но многие здания, построенные из нетленного мрамора, устояли как перед кувалдами толпы, так и перед коррозией времени. Теперь, заброшенные в течение ста лет, миниатюрные джунгли выросли внутри разрушающихся стен, и буйная растительность покрывала руины.