Кулл беглец из Атлантиды
Шрифт:
Но как раз в тот момент, когда Аскаланте начал свой выпад, в дверях появился Сено вал Дор и швырнул в воздух что-то, что сверкнуло, запело и завершило свой полет в горле Аскаланте. Разбойник пошатнулся, выронил свой меч и рухнул на пол к ногам Кулла, заливая их потоком крови из перерезанной яремной вены – немой свидетель того, что военное мастерство Сено включало в себя и метание ножей. Кулл озадаченно посмотрел вниз на мертвого разбойника, и мертвые глаза Аскаланте уставились на него в ответ с кажущейся насмешкой, как будто владелец все еще утверждал тщетность королей и разбойников, заговоров
Затем Сено поддерживал короля, комната была заполнена воинами в униформе великой семьи вал Дор, и Кулл понял, что маленькая девочка-рабыня держит его за другую руку.
“Кулл, Кулл, ты мертв?” Лицо вал Дора было очень белым.
“Пока нет”, - хрипло произнес король. “Затяните эту рану у меня в левом боку – если я умру, то от нее; она глубока, но остальные не смертны – Ридондо написал мне там предсмертную песню! Пока запихивай в него что–нибудь - у меня есть работа, которую нужно сделать ”.
Они с удивлением подчинились, и когда поток крови прекратился, Кулл, хотя уже буквально побелел от крови, почувствовал небольшой прилив сил. Теперь дворец был полностью пробужден. Придворные дамы, лорды, воины, советники, все толпились вокруг, что-то бормоча. Красные Убийцы собирались, обезумев от ярости, готовые на все, завидуя тому факту, что другие помогали их королю. Что касается молодого офицера, командовавшего стражем у дверей, то он ускользнул в темноте, и ни тогда, ни позже его нигде не было видно, хотя его искренне искали.
Кулл, все еще упрямо державшийся на ногах, одной рукой схватившись за свой окровавленный топор, а другой за плечо Сено, указал на Ту, который стоял, ломая руки, и приказал: “Принеси мне табличку, на которой выгравирован закон о рабах”.
“Но, лорд король–”
“Делай, как я говорю!” - взвыл Кулл, поднимая топор, и Ту поспешил повиноваться.
Пока он ждал, а придворные женщины суетились вокруг него, перевязывая его раны и пытаясь осторожно, но тщетно, оторвать свои железные пальцы от окровавленной рукояти топора, Кулл услышал рассказ Сено, переводящего дыхание.
“–Ала услышала, как Каанууб и Вольмана сговариваются – она прокралась в маленький уголок, чтобы поплакать над ней – нашими бедами, и Каанууб пришел, направляясь в свое загородное поместье. Он дрожал от ужаса, опасаясь, что планы могут пойти наперекосяк, и он заставил Вольману еще раз обсудить с ним сюжет перед уходом, чтобы тот мог знать, что в нем нет изъянов.
“Он не уходил, пока не стало поздно, а потом Ала ускользнула и пришла ко мне. Но от городского дома Вольманы до дома вал Дор долгий путь, долгий путь для маленькой девочки, и хотя я собрал своих людей и прибыл немедленно, мы чуть не опоздали.”
Кулл схватил его за плечо.
“Я не забуду”.
Ту вошел с табличкой закона, благоговейно положив ее на стол.
Кулл оттолкнул плечом всех, кто стоял рядом с ним, и встал один.
“Слушайте, люди Валузии”, - воскликнул он, поддерживаемый присущей ему жизненной силой дикого зверя, воспламененный изнутри силой, которая была больше,
“Слышу тебя! Я устал от этого бизнеса! Я не король, а раб! Я окружен законами, законами, законами! Я не могу ни наказать злоумышленников, ни вознаградить своих друзей из–за закона-обычая–традиции! Клянусь Валкой, я буду королем не только номинально, но и фактически!
“Здесь стоят двое, которые спасли мне жизнь! Отныне они вольны вступать в брак, поступать так, как им нравится!”
Сено и Ала бросились в объятия друг друга с радостным криком.
“Но закон!” - закричал Ту.
“Я есмь закон!” - взревел Кулл, замахиваясь своим топором; он сверкнул вниз, и каменная табличка разлетелась на сотню кусков. Люди в ужасе стиснули руки, безмолвно ожидая, когда обрушится небо.
Кулл отшатнулся назад, глаза его сверкали. Комната закружилась перед его ошеломленным взглядом.
“Я король, государство и закон!” - взревел он и, схватив похожий на жезл скипетр, который лежал рядом, разломил его надвое и отшвырнул от себя. “Это будет мой скипетр!” Красный топор взметнулся вверх, забрызгав бледных дворян каплями крови. Кулл схватился за тонкую корону левой рукой и прислонился спиной к стене. Только эта опора удержала его от падения, но в его руках все еще была львиная сила.
“Я либо король, либо труп!” - взревел он, его мускулы вздулись, ужасные глаза сверкали. “Если тебе не нравится мое царствование – приди и возьми эту корону!”
Перевязанная левая рука протягивала корону, правая сжимала над ней грозный топор.
“Этим топором я правлю! Это мой скипетр! Я боролся и потел, чтобы стать королем-марионеткой, каким ты хотел меня видеть, – править по-твоему. Теперь я использую свой собственный путь! Если ты не будешь сражаться, ты должен подчиниться! Справедливые законы останутся в силе; законы, которые пережили свое время, я разрушу, как разрушил тот! Я король! ”
Медленно бледнолицые аристократы и испуганные женщины опустились на колени, склоняясь в страхе и почтении перед окровавленным гигантом, который возвышался над ними с горящими глазами.
“Я король!”
Мечи Пурпурного королевства
Мечи Пурпурного королевства
Я
ВАЛУЗИЯ СТРОИТ КОЗНИ ЗА ЗАКРЫТЫМИ ДВЕРЯМИ
Зловещая тишина, словно саван, окутала древний город Валузию. Волны жара танцевали от крыши к крыше и отражались от гладких мраморных стен. Пурпурные башни и золотые шпили были размыты в легкой дымке. Звон копыт по широким мощеным улицам не нарушал дремотной тишины, и несколько пешеходов, которые, казалось, шли пешком, поспешно делали то, что должны были сделать, и снова исчезали в домах. Город казался царством призраков.