Курляндский бес
Шрифт:
– А в Испанию? И уйти в монастырь? Этого хватит на два вклада, – Анриэтта показала на перстни. – А язык мы знаем.
– Не так-то просто добраться до Испании.
Дениза посмотрела письмо на свет.
– А что, если срезать печать? – спросила Анриэтта. – Мы сделаем это очень аккуратно, ты же умеешь. Хоть будем знать, к чему готовиться.
– Не сейчас, – Дениза положила письмо на подоконник. – Это – тонкая работа, ее при свече не сделаешь. Утром, при подходящем свете, – тогда…
И тут в окно постучали.
– Герцог… –
– Тише, он услышит… Теперь сама соберись с духом, а я впущу его…
Дениза опять, взяв фонарь, пошла к двери. Но у крыльца стоял не герцог Курляндии. Она даже не сразу сообразила, чья это долговязая фигура. Подняв повыше фонарь, она осветила лицо.
– Никласс Пермеке! Что вы тут делаете?
– Я пришел к сестре Анриэтте, – сказал Длинный Ваппер.
– Сестра Анриэтта ложится спать.
– Я должен с ней поговорить.
– Завтра, господин Пермеке.
– Нет, сейчас. Я хочу знать, чем я ей не угодил!
– Тише!
– Я хочу знать, отчего она сперва завлекала меня, а теперь видеть не желает!
– Вы другого времени не нашли?
– Пустите меня к ней.
– Не пущу.
– Пустите, или я подниму шум!
– Поднимайте. Тогда я впущу вас в дом и ткну ножом в печенку, – пообещала Дениза. – Я знаю, как это делается. А утром мы с Анриэттой всем расскажем, что вы пришли пьяный и пытались ее изнасиловать. А ну, пошел вон отсюда! Я сама сейчас такой шум подниму – в замке услышат! Кому поверит герцог – двум знатным дамам или бродячему плясуну? Вон – и чтоб я вас больше тут не видела!
Длинный Ваппер растерялся – он не ожидал от спокойной и рассудительной сестры Денизы такой ярости.
Дениза же вошла в дом, заложила дверь засовом и поспешила в спальню.
– Доставай пистолет, – сказала она подруге. – Если этот дурак начнет бить окна, придется его застрелить. Лучше вымаливать у герцога прощение за покойника, чем испортить всю игру. Мы две женщины, нам приходится себя защищать, мы выстрелили, потому что думали – это грабители. Говорили же что-то о грабителях, которые напали на графа…
– Сейчас.
Пистолеты лежали в сундуке. Дениза приняла у Анриэтты один, потом – кисет с порохом и другой – с пулями. Она ловко зарядила пистолет и, держа его обеими руками, встала у стены, напротив окна.
Но Длинный Ваппер, поняв, что история может плохо кончиться для него и для всей труппы, не стал бить окна, а выругался и ушел. Он вовсе не хотел, чтобы герцог распорядился выгнать танцовщиков из Гольдингена.
– Какая я дура… – сказала Анриэтта. – Вот зачем, зачем я это сделала? Не знаешь?
– Знаю. Если тебе от этого стало легче…
– Не стало!
– Хоть на несколько минут…
– Не стало. Как я тебе завидую…
– Нечему завидовать.
– Ты сильная.
– Это ты – сильная. Тебе достаточно этого, чтобы избавиться от боли… от памяти…
– А ты все время помнишь?
– Нет, конечно, я же не сумасшедшая.
Если бы Длинный Ваппер узнал, что он был тогда, на флейте «Три селедки», средством на десять минут избавиться от боли и памяти, то вряд ли понял бы, о чем речь.
– Тебе труднее, чем мне, – сказала Дениза. – Но когда-нибудь мы вместе встанем перед Господом, и я попрошу его: Господи, сделай так, чтобы мы и дальше были вместе, потому что ее грех – это и мой грех, а если меня ждет спасение – пусть это будет и ее спасением, иначе… иначе мне не надо…
– Тихо… там кто-то ходит…
– Погаси фонарь…
Их окно выходило на небольшой дворик, но дворик довольно темный из-за огромной липы. Разглядеть человека, который там слоняется, было мудрено.
– Я ему сказала, что мы живем внизу… – прошептала Анриэтта. – Это же не Лувр, дом можно обойти за две минуты и найти калитку, тем более что она распахнута…
– Да, Пермеке ведь нашел, хотя ему никто ничего не показывал.
– Это не герцог. Герцог бы, если уж пришел, не стал бы бродить по двору. Он пожилой мужчина, он должен смотреть на эти дела просто.
– Ему сорок шесть. Не тот возраст, чтобы волноваться, как мальчишка. Но, знаешь, для этих лет он отлично выглядит. Скорее всего, он силен и вынослив…
– Уж лучше бы он был слаб. Нет, я не испытываю отвращения, поверь мне… Мы бы даже могли хорошо поладить. Но – потом, когда-нибудь потом… Он умный, он получил европейское образование, он крестник английского короля…
– А что, если мы скажем ему правду? Он ведь бывал в Англии, встречался с королем Карлом… Он просто не знает, в каком положении бедная королева…
– Нет, Дениза. Как он может это не знать? Ты думаешь о нем лучше, чем он заслуживает. У него торговые дела с Англией – он не захочет портить свои контракты. Как ты думаешь, что скажет мистер Кромвель, если узнает, что герцог Якоб шлет деньги вдове английского короля – того, которого он осудил на смерть?
– Я бы все же попыталась.
– Если бы ты была одна – ты бы могла попытаться. А я не хочу, чтобы он узнал во мне вдову Тревельяна!
– Молчи…
– Молчу.
Они еще четверть часа смотрели в окно. Во дворе было тихо.
– Наверно, он уже не придет, – сказала Дениза. – Ничего страшного. Главное – что он хотел прийти. Наверно, он со своими людьми сразу поехал в замок, а не отпустил их.
– Он просто вспомнил, что должен быть верным мужем.
– Да ты на его придворных дам посмотри! Там и захочешь изменить жене – так не с кем! Он в последние годы не изменял, наверно, и забыл, как это делается!