Курсант: Назад в СССР 7

Дамиров Рафаэль

Я подошел к двери и осмотрел щель между створками. Лом явно не пройдет. Гвоздодер можно попробовать, но рычаг короткий. Силы не хватит, чтобы сломать.

— Граждане гаражники, — повернулся я к понятым, что шушукались в сторонке (они явно были из местных). — Есть у вас пилка по металлу?

— Найдем, — почти даже весело отозвался тот, что повыше, и скрылся в одном из соседних гаражей.

Вернулся быстро.

— Держи, — протянул он мне пилу.

Я разобрал ее и оставил в руках только узкую ленточку полотна с мелкими зубчиками. Просунул

ее в щель и стал пилить ригель. Металл его оказался относительно мягким. Так что дело бы и шло, но пилка постоянно за что-то цеплялась. Створки стискивали ее, пытаясь сломать. Минут через двадцать мучений (пилил я сам до конца, никому не доверил такую работу, а то еще полотно сломают), наконец, головка ригеля отвалилась — мы услышали глухой стук с той стороны двери, когда она шлепнулась на пол.

Я потянул воротину на себя. Солнце протиснулось в полумрак помещения следом за мной. Из глубины пахнуло прохладой, бензином и выхлопными газами. Странно… Газы-то здесь откуда? Давненько Гусев машину не заводил. Я замедлил движения, пытаясь вовремя понять, в чем подвох.

И быстро сообразил, что ошибся… На просвет через заднее стекло в машине, на переднем водительском сиденье, виднелся черный силуэт человека. Я махнул рукой своим и схватился за пистолет. Вахрамеев и Погодин тоже обнажили оружие.

— Держите его на прицеле! — скомандовал я. — Гражданским не входить! — зло бросил я понятым и «взломщику», которые, конечно, попытались протиснуть в гараж любопытные морды.

Сам я обошел машину и приблизился к водительской двери. Внутри сидел явно человек. Вот уже видна борода и непонятного цвета замызганный пиджак.

Человек сидит, уставившись перед собой, и не шевелится, но даже со спины он показался мне знакомым. Я резко распахнул дверь. За рулем, закатив глаза, сидел Кузьмич. Лицо уже покрылось мерзкой синевой. Трупные пятна сползли по шее и терялись за воротом «довоенного» пиджака.

— Твою мать! — я потянул его за рукав.

Его конечности застыли. Трупное окоченение еще не прошло. Значит, умер недавно.

Я обернулся и крикнул:

— Вызывайте судмеда! У нас труп…

* * *

— Предварительная причина смерти — отравление угарным газом, — я мерил свой кабинет шагами. — Что за хренотень у нас происходит, коллеги?

Я поднял взгляд на Погодина и Вахрамеева, но те лишь пожимали плечами.

— Буквально пару дней назад Кузьмич приходил доложиться про Гусева, а сегодня его уже нет в живых.

— Ну, так несчастный случай, — несмело предположил Федя. — Других телесняков нет. Все чисто. Следов борьбы тоже нет.

— И в машине бензин кончился, — подтвердил Вахрамеев. — Будто выработан весь. С включенным двигателем заснул, и кирдык рыбаку.

— А то, что гараж был заперт снаружи, вас не смущает?

— Ну, так это же не убийство, — не сдавался Погодин. — Запереть в гараже человека. Я так думаю — Гусев его запер,

а он, наверное, ночью замерз, завел «Ниву», чтобы погреться, и угорел. Бывали такие случаи.

— Бывали, — я с ехидством посмотрел на Погодина. — Только где же ты, Федор, холод нашел? Июль на дворе. Ночи теплые. Тут не знаешь, что скинуть, а не как потеплее одеться.

— Ну, может, в гараже зябко, как в погребе? Не знаю, я там никогда не ночевал. Да и кости старые — тепла больше нужно. Вот только что там за белые нитки к одежде Кузьмича прилипли? Будто он в марлю заварочивался.

Вид его тела в этих ошметках, будто в паутине, так и стоял перед глазами. Словно несчастный старик побывал в лапах огромного паука. Смерть Кузьмича была, как удар под дых — внезапной и непредсказуемой, ни в какие теории она не вписывалась. И чувствовал я себя так, будто дух рыбака висел надо мной и не давал покоя.

— Сам не пойму, — нахмурился я. — Ниточки короткие, сантиметр-два — не больше. А про тепло или холодно — что ж, проверим. Следственный эксперимент проведем. Замерим температуру в гараже ночью. И человека туда посадим на всю ночь. Посмотрим, холодно ему или жарко будет.

— Какого это человека? — насторожился Погодин.

— Тебя, Федя, больше некого. Ты же такую версию выдвинул. Вот и будь добр — отстаивай. В тот самый гараж и сядешь.

Эффект от мины Погодина был, как от рюмки коньяка. Очень освежающе.

— Меня на всю ночь в гараж? — Погодин передернул плечами.

— Да.

— Вообще-то ты прав, Андрюха… Не может быть летом в гараже холодно. Там же не погреб, а обычная кирпичная коробка. Да, точно… Версия с «погреться» — отпадает.

— То-то же, — ухмыльнулся я. — Не верю я в такие совпадения. Пришел человек в милицию, и тут же его не стало. И вопрос, как он вообще в гараж Гусева попал?

— Они же друзья, — сказал Вахрамеев. — Заглянул по-соседски.

— А тот по-соседски его запер и отравил угарным газом?

Вахрамеев почесал бровь и выбросил, как кости в игре, еще одну версию:

— Может, Кузьмич рассказал, что обращался в милицию. И Гусев испугался, что он может его сдать. Эх. Жалко, Караваев у меня бразды правления рано отнял. И слежку за гаражом пришлось снять. Буквально ведь пару дней не дотянули.

— Х*рня это все, Серега, — поморщился я. — Тот, кто убил Кузьмича, а то, что его убили — я не сомневаюсь, хитер и умен, как старый лис. Сто процентов он срисовал слежку. И появился в гараже, лишь когда наши люди свалили.

— Такое ощущение, что он с нами играет, — задумчиво пробормотал Погодин. — Как в шахматы. Предугадывает ход и срубает наши фигуры.

— Скорее, в кошки-мышки, — кивнул я. — Только, выходит, мы не кошки. Он знает нас, а мы его — нет. Он охотится на людей, а мы ничего не можем сделать.

— Ну, надеюсь, твой план сработает, и мы его прижмем, — неуверенно проговорил Вахрамеев.

— Тоже надеюсь, — вздохнул я. — Вот только сегодня уже третий день как удочку забросили, а «поклевки» никакой.