Лабрум
Шрифт:
Подходим к зданию. Его я уже описывал ранее, довольно величественный вид, мне нравится его архитектура.
Сергей: «Это, короче, какой-то молительный или молельный дом у них».
Я: «У уродов? Храм?»
Сергей: «Да, храм типа религиозный у них».
Я: «А какая религия?»
Сергей: «Точно не скажу. Мы туда не ходим. Мой друг один внутри бывал, может рассказать, чего они там делают. Песни какие-то по воскресеньям слышатся, воют протяжные такие песни, слов хрен разберешь. Как уроды стали появляться, так и храмы эти построили, в каждом районе есть».
Я: «А христианские, православные церкви остались?»
Сергей: «Нет. Купола сняли, здания
Я: «Верующие протестовали?»
Сергей: «Не особо. Там ведь священников уже не было, службы не велись. Я не очень-то верующий, хорошо не знаю как там и что, но вроде как по-ихнему здесь, в зоне, что-то типа проклятия произошло, что тут нельзя жить и надо покинуть эту землю. Священники эвакуировались, а за ними и те, кто сильно верил и соблюдал там все это. Оставшиеся – в основном атеисты, ну или такие, понимаешь, верующие атеисты, иконы дома есть, молитвы какие-то помнят, читают. Так-то мне кажется, я в Бога тоже верю, скорее да, чем нет. Библия мне как книга вот нравится. Правда, я же пьяница, выпить люблю, гы-гы, так что какой из меня верующий. А там, в Европе у вас, что – серьезно с этим вопросом?»
Я: «В основном католицизм. Но ты правильно подобрал определение – верующие атеисты, как-то так и есть у нас с религией».
Сергей: «Уроды дык вот сильно верят, правда, хер их знает, во что именно и как, для чего песни воют. В воскресенье надо прийти, если послушать хочешь. Они здесь целой толпой собираются».
Я: «Во что же верят, интересно…»
Сергей: «Может, все в то же самое, кажется, Библию они читают, на свой манер интерпретируют».
Особых достопримечательностей, кроме храма, в этой местности действительно нет. Договорились, что завтра поедем в центр, Сергей придет пораньше.
Сергей точно сделал сравнение с зоопарком, мне на данный момент обстановка здесь напоминает именно зоопарк. Было бы неплохое название для зоопарка – «Лабрум».
[…]
недосказанностей, поэтому сложно собрать в единое целое, а тем более осознать. Многие вещи
[…]
записывать все события по минутам, абсолютно все, что произошло – нереально и нецелесообразно, дневник получится слишком объемным, тем более бумагу надо экономить. Сергей пообещал принести хорошей писчей бумаги, но, по его словам, это дефицит.
34.
Перед тем, как ехать в центр, Сергей предложил мне посмотреть, что он хранит в своей квартире на пятом этаже, ведь мы так туда и не входили. Я, разумеется, согласился.
Основное назначение квартиры – хранилище. Сергей хранит здесь книги…
Сергей: «Вот, видишь, тут у меня склад, тут я храню знания, информацию. Это книги, газеты, журналы, брошюры, рукописи и тому подобное. В свободном доступе ты сейчас в зоне книг не найдешь, их все вывезли».
Я: «Конфисковали?»
Сергей: «У людей насильно не забирали, настоятельно рекомендовали сдать, говорили, что это для нашей же безопасности. А кто знал, что это значит, думали, может бумага накапливает что-нибудь вредное, может радиацию… И сдавали. Никто ж не мог предположить, что другого взамен не дадут. Но были такие как я, прятали. У меня просто с детства много книг было и читать я очень люблю. В свое время, когда переехал, родителей уже не стало, сохранил квартиру, замок вставил. Приношу сюда периодически новые найденные экземпляры, выпросишь у кого, кто поменяет на что-нибудь, и на мусоровозах у меня, так сказать, свои люди, в мусоре еще, бывает, попадаются книги. Знаешь, людям без получения знаний нельзя, а в зоне источником информации может служить только книга. Люди читают, хоть в большинстве и не много, но читают. Музыку еще слушают, я музыкой сильно не увлекаюсь, есть знакомый – так он собирает пластинки, складирует, как я книги, меня в определенных кругах знают по кличке «Книга», его «Музыка», так и живем, гы-гы-гы».
Я: «Если обнаружат, конфискуют?»
Сергей: «Наверное да, специально они сейчас не ищут, людей не обыскивают, только на свалках их собирают, но, наверное, заберут, раз тогда изымали».
Я: «Какие книги у тебя есть в коллекции?»
Сергей: «У меня не коллекция, у меня библиотека, все расставлено по своим местам, каталогизировано. Книги очень разные: наука, техника, публицистика, художественные, учебники разные и так далее. Вот можешь пройти посмотреть, только новых тут не найдешь, все очень старое».
Столько книг в материальном воплощении меня уже само по себе впечатляет, я давно отвык от бумажных изданий. Прошел, посмотрел, то, что встретил знакомое – в самом деле давно выпущено, можно сказать это классика, а некоторые научные труды уже морально устарели.
Я: «Все на русском?»
Сергей: «Почти, иностранных мало. На белорусском тоже есть немного».
Я: «А чем ваше правительство аргументирует сейчас отсутствие книг? И бумаги толком ведь нет».
Сергей: «Все тем же: для нашей собственной безопасности».
Я: «Ну смотри, продукты некоторые в бумажной упаковке, для бытовых нужд бумага в хозяйственном имеется, то есть вряд ли дело непосредственно в материале. Тебе не кажется, что в правительстве от вас что-то скрывают?»
Сергей: «Так, давай я тебе раз популярно объясню, чтоб не возвращаться к этой теме. У нас уже нет правительства в твоем понимании. Есть руководство, оно выполняет определенные задачи по обеспечению нашей жизнедеятельности, а законов, конституции – такого ничего нет, оно работает как исполнительная власть, новые распоряжения получает извне, скорее всего, от властей Объединенной Руси (этого на сто процентов не знаю). Кто состоит в руководстве, мы тоже не знаем, вероятно, не местные. С ними мы не сталкиваемся, их не видим, звучат лишь редкие официальные сообщения по радио».
Я: «А полиция?»
Сергей: «Уже говорил – дружина охраны правопорядка. Тоже, видно, не местные. Это не патрули, появляются по требованию или заявлению. Их можешь узнать по оранжевым комбинезонам, увидишь не часто».
Я: «По сути дела, местное население не принимает участия в принятии каких-либо решений».
Сергей: «Уроды – тоже».
Рабские условия жизни, но это, судя по всему, нисколько не угнетает Сергея и остальное население. Невероятная добровольная покорность…
Сергей: «Уроды работают на производствах, на заводах. Там производят какую-то технику, механизмы, детали, по слухам, еще и оружие. Местные жители на заводах не работают, не допускаются (не сильно-то и надо – вкалывать от звонка до звонка), мы работаем в сферах обслуживания (коммунальное хозяйство, строительство и ремонт), ну и еще на парочке фабрик, где делают разные вещи, необходимое в быту, например одежду. Выбить у урода информацию о том, что происходит на заводе или откуда он родом – невозможно, так как они имеют установку не раскрывать это, либо их мозг действительно узкоспециализирован. Спросишь его: «Что ты делаешь на заводе?» Ответит: «Я работаю во благо страны», – и все, другого не добьешься. Или спросишь: «Ты откуда и зачем приехал сюда?» Одно и то же у всех: «Я здесь для того, чтобы трудиться, меня здесь любят, обо мне заботятся», – в таком духе».