Ларочка
Шрифт:
– Нет, нет, никогда не скажу плохо про Белоруссию. Добрые люди, душевные. Но все равно надо ведь прибиваться к своим, правда?
Выпив капитанского самогона, Гапа восторженно выпучила глаза и полезла быстрыми пальцами за огурцом.
– И это свое. Вернее, Нинкино, – продолжал гостеприимно хозяйничать за столом капитан.
– Вода ключевая, смородиновый лист до сих пор пахнет как живой, ты понюхай, понюхай.
Агапеева нюхала и одновременно хрустела очень вкусным
– А что Егор, где? – наклонилась Лариса к матери. – Избегает?
– Нет, нет, вообще-то был, а сегодня, говорит, занят.
– Избе-егает?
Нина Семеновна быстро произнесла – нет, нет, нет, – прилизывая ладонями и так прилизанные волосы, это показывало у нее сильную степень волнения.
– Правда, занят, правда. Молодой человек.
– Да, да.
Лариса после выпитой второй рюмки выглянула из-под навеса, что был устроен капитанскими руками под яблоней и где был накрыт стол.
– А что, Гапа, милые местечки. Может, плюнуть на все и переехать? Кому принадлежит вторая половина дома? Пустая ведь.
– Да, – кивнула мать, – никого нет. Там еще соток десять. Три комнаты и крыльцо.
– Вот, действительно плюну я на все их дела и осяду всем семейством здесь, посреди средней полосы России.
Родители с разным выражением лица слушали дальнейшее изложение планов дочери. У отца лицо было спокойное, он в основном следил, чтобы у всех гостей самогону было всклянь. А Нина Семеновна оцепенела и только моргала выцветшими, как бы помелевшими глазами.
– Сколько нас осталось, Коневых. Нас вот трое, Егор да бабка. Купим вторую половину дома, проделаем дверь. Кто-то разъединил, а мы объединим.
Нина Семеновна незаметно исчезла из-за стола. Лариса еще некоторое время вещала, что случалось с ней в хорошем настроении. Агапеева хрустела огурцами так старательно, как будто это было задание командования на сегодня. Капитан еще раз поднял тост за нее и даже попробовал поцеловать руку, тянувшуюся как раз к тарелке. Он-то понимал, чего стоило устроить празднуемый ныне перевод.
– А где мама? – спросила Лариса вдруг и, не дожидаясь ответа, пошла в дом.
– Никуда она сюда не переедет, – сказала Агапеева, вздохнув ей вслед, – а хорошо бы было.
– Знаю, – сказал капитан, – у Ларочки дом всегда почему-то не дома.
– Да.
– Но сказала, что женится.
Подруга внимательно посмотрела на капитана:
– Думаете, женится?
– Если Ларочка чего решила, вы же знаете, как подруга.
– А мне кажется, нет.
– Недавно познакомились?
– Познакомились они давно, но он на ней не женится.
– Почему?
– А он потому что генерал и женатый.
– Да-а?
– А она вам не говорила?
Капитан медленно помотал головой:
– Ларочка таких вещей не замечает.
Лариса нашла Нину Семеновну в полутемной, пропахшей слежавшимися вещами и какой-то особой скукой комнате. Она сидела на кожухе швейной машинки и смотрела беззвучный телевизор. Кстати, именно телевизор сразу же приковал внимание Ларисы. На экране красовалось, улыбалось и вообще очень собою было довольно одно очень знакомое лицо.
Нина Семеновна всхлипнула.
– Виктор Петрович, – прошептала потрясенно Лариса. – С ума сойти, что он там делает?!
– Лечит, – сказала сухо Нина Семеновна.
Ей, как бывшему медицинскому работнику, было виднее, но все же дочка засомневалась:
– Кого лечит, как лечит?
– Передача «Врача вызывали?».
– Какой он врач, он… – И тут вспомнила про таежный бальзам. – Он целитель народный!
– У нас его и там в Гродно показывали, после «Время» по утрам, со звуком.
– Я в это время еще сплю.
– Людям помогает.
Лариса подавила приступ всплывающего хохота:
– Хотя как посмотреть, он и мне помог. Отчасти.
– Ты знаешь Виктора Петровича?
– Не с основной стороны. Общалась.
Нина Семеновна вздохнула. Глухо спросила:
– Ты что, и правда хочешь ее сюда привезти?
Лариса сразу поняла, о ком речь:
– Бабушка, Лион Иванович говорил, совсем плоха стала. Развалина. Все от нее разбежались.
– Заслужила, раз такой человек.
– Мама, она же тебе мать!
– Не смей мне этого говорить: мать, мать! Она…
Ларисе очень захотелось закурить, но сделать это здесь было как-то неловко, захотелось закончить разговор.
– Но сколько лет прошло, пора бы уж и начинать прощать.
– Если ты ее сюда привезешь, я отсюда уйду.
– Куда?
Нина Семеновна дернулась и удержалась на своем сиденье только благодаря поддержке дочери.
– Не знаю куда… никуда! Ты специально нас сюда завезла, чтобы мы не пикнули, а сама…
– Ладно, мам, погоди, это я, пожалуй, пойду. Зря мы этот разговор начали. Никого я привозить не собираюсь. Пойду воздухом подышу.
Лариса вышла из затхлой комнатки, страшно собой недовольная. Какого черта было заводить этот разговор. Абсолютно никакого отношения к реальности не имеющий. Это только в бреду могло прийти в голову притащиться сюда всем семейством вместе с бабой Викой. Впереди совсем другие планы. Генеральские.
– Погоди, – сказала вдруг подошедшая сзади Нина Семеновна.