Легенда о шиповнике

Дея Нира

Вдоль улиц шагали отряды добровольцев, готовые отбивать нападения красноглазых демонов или взбесившихся собак, выросших до размеров теленка.

Девушка привязала Мидхара у таверны «Хмель и Котел», заплатила сыну хозяина монетку, чтобы он немного погодя напоил лошадь. Она огляделась по сторонам и вздохнула: мужчины не сидели, развалившись на скамейках, женщины не болтали с соседками. Все занимались делом, сосредоточенно выполняя свои обязанности. Каждый понимал, что уходит драгоценное время, которого потом может и не

быть.

Не станет терять время и она.

Торговка травами с узловатыми пальцами приветливо кивнула ей. На худом лице отражались печаль и усталость, которые она не могла скрыть. Ей непросто пришлось последнее время. Косматый ольфарг растерзал ее мужа на пороге дома и с утробным рычанием утащил в темноту, оставляя за собой длинную кровавую полосу.

Несчастной женщине и двум ее детям осталось лишь беспомощно наблюдать за тем, как он исчезает во мраке, рыдать от горя, и при этом благодарить провидение, что оставило их живыми.

– Как поживает ваш благородный отец, дорогая Морвен? – торговка роняла слова, чуть смущенно улыбаясь.

Девушка признательно кивала:

– Отец здоров, но страдает бессонницей. Найдутся шалфей и тимьян?

Торговка радовалась угодить наследнице Блэрхайда, зная, что та всегда щедро платит сверх меры и при этом не кичится своим положением. В свою очередь, она не жалела для нее лишнего мешочка высушенной травы и всегда делилась последними новостями, что слышала от других товарок по прилавку.

– Говорят, – говорила она, сверкая глазами, понизив голос, – вас можно поздравить с грядущей помолвкой? Если это так, пусть Огненная Дева благословит ваш союз! В наших краях не найдется человека, который бы не порадовался вашему счастью.

Она говорила так, зная, что та не сочтет это дерзостью, но тут же запнулась, увидев, как омрачилось девичье лицо.

– Простите, если это секрет! – тут же пробормотала она.

Девушка хмыкнула: как же быстро распространялись новости. Еще вчера лорд Бриан покинул Зал Приемов, а сейчас ее уже благословляют именем Богини и желают счастливой семейной жизни. Она задумалась, не зная, как лучше ответить торговке, но потом решила, что не может ни обрадовать ту, ни опечалить.

– Благодарю. Мне приятно слышать ваши добрые пожелания. Пусть Богиня благословит и ваш дом.

Торговка просияла, когда на прилавке появилось несколько серебряных монет. За эти деньги можно было купить мешок травы, а не те несколько свертков, что она заботливо упаковала для молодой госпожи. Она обрадованно и растерянно посмотрела на нее, но девушка просто убрала купленное в сумку. Морвен будто не замечала, что платила гораздо больше необходимого, как и вспыхнувшего румянцем лица торговки, ее робких протестов.

– Вот, – женщина выставила несколько пузырьков с молочного цвета жидкостью. – Маковая настойка. Я сама пью ее, когда сон не идет или голова болит. Но, надеюсь, вам известно,

что принимать настойку нужно с осторожностью. Не более нескольких капель.

Морвен не стала отказываться, чтобы не обидеть ее. Она знала, как непросто живется многим жителям долины, вынужденных добывать пропитание тяжелым трудом.

Казалось, злой рок преследовал их земли. Кроме тяжкого проклятия Тьмы, настигали то неурожайные годы, то болезни, косившие ингларцев без разбору. Если бы не твари, обитавшие в море, здесь не осталось бы людей, желавших противостоять судьбе.

Морвен могла их понять, ведь год за годом боги словно издевались над ними, насылая одно бедствие за другим, будто решили испытать на прочность.

Но люди устали жить в постоянном страхе, терять родных и близких. Они были близки к отчаянию и все чаще мелькали мысли о том, что их прежде благословенный край навечно проклят по неизвестной причине.

Морвен просыпалась каждый день с мыслью, что он тоже мог бы стать для нее последним, хотя ни разу не подвергалась нападению. Ее миновали несчастья и беды, которые терпели другие жители долины, отчего терзалась чувством вины. При этом она явственно ощущала присутствие темных сил.

Они окружали ее всюду, особенно в замке. И пусть отец велел не жалеть ни огня, ни дров, а на алтаре Богини Солнца всегда пылало жаркое пламя, Тьма оплетала все вокруг, словно была естественной частью их дома.

Глазастые мохнатые пауки свисали на тонких блестящих нитях, выставив вперед кривые тонкие ножки. Они не боялись слуг, но уползали тут же в угол, стоило Морвен оказаться поблизости. Так же поступали и мыши. Как только она приближалась, серые зверьки бросались врассыпную и прятались в подполье, глядя оттуда глазами-бусинками. Морвен не понимала, опасались они ее или просто играли?

Самым тягостным было то, что девушка чувствовала Тьму и в себе самой. Она окутывала, как мягкий убаюкивающий кокон, шепчущий, что Тьма – прекрасна и естественна, а люди полны глупых заблуждений и суеверий. Она призывала любить ее и подчиняться, уговаривала признать ее силу и власть, но Морвен сопротивлялась.

– Отец, что со мной не так? – спрашивала она еще в детстве, когда ей снились странные непонятные сны, где она видела двух женщин, объятых то непроглядной чернотой, то ярким пламенем.

Морвен просыпалась посреди ночи и бежала босиком по холодным каменным плитам, чтобы ворваться в спальню отца. Больше она не могла никому довериться, потому что няньки страдали чрезмерным суеверным ужасом, отшатывались от нее, когда она говорила о крадущейся Тьме. Все, что ей могли посоветовать – молиться огню на алтаре Богини или завешивать спальню чертополохом и боярышником, чтобы отпугнуть злые силы.

Сонный отец усаживал ее на колени, чтобы рассказать старинную легенду, под которую девочка засыпала.