Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
— Ну и как — испытал?
— Ага. Рухнул за милую душу. И что самое интересное — Максим после этого к авиации
охладел, а Ламберт — наоборот, влюбился в самолеты по уши и окончательно.
Исследовал и изобретал. Чтобы удобнее было этим заниматься, создал небольшую
конструкторско-производственную фирму. Вообще он довольно долго работал, прежде
чем начало получаться.
— Сколько — долго? — спросил Вася.
— К вам можно? — Рядом появился штаб-сержант Хопкинс с подносом.
Вася кивнул ему в знак приветствия, а Ларош спросил:
— Скажи, Билл, ты в состоянии выговорить слово «борч»?
Хопкинс издал серию шипящих звуков, после чего невозмутимо уселся и принялся за еду.
— Мы тут про графа Ламберта, — сообщил Вася. — Русский летчик над Парижем.
— Не просто летчик, — добавил Франсуа Ларош, — а летчик номер восемь.
— Это еще что означает? — удивился Хопинкс, аккуратно зачерпывая ложкой «борч».
— Представь себе, что в мире еще совсем нет пилотов, — загадочным тоном произнес
Ларош.
— Ну, Шарль Перро, ты нам сказки-то не рассказывай! — возмутился Вася. — Мир без
пилотов?! Такого не бывает.
— А вот представь... И они только-только начинают появляться. И получают пилотские
свидетельства в летной школе: номер два, три... Граф Шарль де Ламберт получил
свидетельство номер восемь. Восьмой дипломированный летчик во всем мире.
Повисла пауза.
— Да, — выговорил наконец Вася. — Это надо осмыслить. Ну так когда он начал
получать результаты?
— Какой ты, Вася, приземленный, — упрекнул его Ларош.
— Как ты можешь летчика называть приземленным? — возмутился Вася. — Я
практичный.
— Ладно, согласен, ты у нас практичный, — согласился Ларош. — По-настоящему у
Ламберта стало что-то получаться с появлением надежных двигателей внутреннего
сгорания. Свой первый глиссер, снабженный бензиновым мотором конструкции Диона, он
построил в 1905 году. В общем, не так долго и возился.
— А летал у него кто? Или все сам?
— Был у него друг-воздухоплаватель Поль Тиссандье, — сказал Ларош. — Но граф и сам
поднимался в воздух. Заболел небом навсегда. Еще с легкой руки Максима.
Они посмеялись, а сержант Хопкинс спросил:
— Того самого Максима?
— Того, того... — подтвердил Вася тоном знатока.
Ларош заметил:
— Между прочим, именно граф Ламберт, испытывая свои первые аэроглиссеры,
столкнулся с таким неизученным физическим явлением, как эффект «воздушной
подушки».
— Здорово, — хладнокровно сказал Хопкинс. — Легко быть первооткрывателем в начале
двадцатого века.
— Хочешь сказать — повезло? — поинтересовался Вася.
— Хочу сказать, совпало несколько факторов. И фактор личности графа де Ламберта, судя
по тому, что я успел услышать, — не последний, — сказал Хопкинс.
— Абсолютно верно, — отозвался Ларош. Он доел борщ и взялся за котлеты. Котлеты
француз ел вилкой и ножом, элегантно и непринужденно. — В 1908 году братья Райт
открыли во Франции свою первую авиационную школу. Естественно, Шарль де Ламберт
тут же сделался учеником. Уилбур Райт, между прочим, удостоил его наивысшей
похвалы: «Граф де Ламберт и я летаем одинаково».
— Сильно, — сказал Вася. И, встретив взгляд Лароша, быстро прибавил: — Прости.
Продолжай.
— Продолжаю. — Ларош потер переносицу, как человек, который пытается собраться с
мыслями. — 7 октября 1909 года Шарль де Ламберт официально получил пилотское
свидетельство Французского аэроклуба за номером восемь. А уже 18 октября совершил
свой знаменитый полет над Парижем. Французские министры как раз собрались побывать
на аэродроме в Живизи, осмотреть новинки авиатехники. Полет графа был своего рода
сюрпризом.
— Ничего себе — сюрпризик! — вставил Вася.
Ларош пропустил его реплику мимо ушей.
— Готовился долго и в строжайшей тайне. О задуманном знали двое: сам граф и его
инженер-механик. Представителей прессы уведомили в последний момент. В 16 часов 37
минут аэроплан графа де Ламберта покинул территорию аэродрома, взяв курс туда, куда
никто не ожидал, — на Париж! Над городами еще никто никогда не летал. Это считалось
таким же смертельно опасным делом, как и полет над водой.
— Знаете, что я думаю? — хладнокровно произнес Билл Хопкинс. — Я думаю, что
Ламберт заодно пытался понять, годятся ли самолеты для разведки.
— Ты прав, — кивнул Ларош. — Была и такая цель. Военная. Но вообще требовалось
продемонстрировать успехи воздухоплавания, а заодно Ламберт хотел взять реванш за
одну большую неудачу: полет над Ла Маншем ему не удался.
— Зато над Парижем покрасовался, — сказал Вася.
— Между прочим, за этот полет Французский аэроклуб наградил Шарля де Ламберта
Большой золотой медалью, а Общество Поощрения Авиации вручило ему денежный приз
в пятьдесят тысяч франков. Спустя несколько дней граф стал кавалером Почетного
легиона.
— А что самолет? — поинтересовался Вася. — О нем что-нибудь известно?