Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
— Ну да, она ведь увлекалась планеризмом, — поддакнул Вася.
— «Увлекалась»? Неправильное слово! — жарко возразила Брунгильда. — В этом была
вся ее жизнь. Ханна была исключительно одарена. Вот пример. В тридцать седьмом году
на заводе «Фокке-Вульф» проводили испытания рабочего прототипа вертолета Fa-61.
Пилот Карл Франке с трудом удерживал вертолет в равновесии. Ханна это видела и сама
решила пробовать. И как только поднялась на машине — которую видела впервые в
жизни! — то сразу же поняла, как управлять и что делать. У нее не возникло вообще
никаких проблем с вертолетом. Вот что значит — призвание. Понимаете?
Брунгильда мечтательно вздохнула.
Друзья переглянулись. Вася подтолкнул Вольфа локтем и прошептал:
— Скажи что-нибудь.
Вольф откашлялся и произнес:
— Она и дальше летала на вертолетах?
От Брунгильды не укрылось это перешептывание. Но она решила не обращать внимания.
Прежде чем женщина добьется положения в обществе мужчин... Да и летчик из
Брунгильды, прямо скажем, далеко не такой, как из Ханны Райтч.
— Хорошо, что спросили, — кивнула она. — В тридцать восьмом в Берлинском
выставочном комплексе «Дойчландхалле» должно было состояться Мотор-шоу.
Необходимо внимание прессы, интерес мировой общественности к германским
технологиям и так далее. Ханне предложили пилотировать вертолет Fa-61 прямо в
закрытом выставочном комплексе, благо он был огромен — плод гигантомании
архитекторов времен Третьего рейха.
— Это же опасно! — всполошился Вольф.
Брунгильда торжественно кивнула:
— Именно. Но с Ханной Райтч устроители выставки ничего не боялись. И правильно.
Весь февраль тридцать восьмого Ханна тренировалась — каждый день. Она выступала
при большом стечении народа: поднялась в воздух, парила над головами, пролетела по
периметру помещения и, наконец, зависла в середине зала. В общем, все были в восторге.
Никому в голову не пришло, что малейший просчет привел бы к катастрофе и десяткам
жертв. За это выступление Ханна получила медаль от люфтваффе. Первая из женщин.
— Я так понимаю, это не единственная ее медаль? — спросил Вася. — Что она делала во
время войны?
— А вы как думаете? Рвалась на фронт. На простом безмоторном планере совершила
ночной полет вдоль линии Мажино. Благодаря этой разведывательной операции действия
немецких войск были особенно успешны. В марте сорок первого она получила Железный
крест второй степени и золотую медаль. Опять же, первая из женщин.
— А самолеты она испытывала или ограничилась вертолетом? — спросил Вася.
— Были и самолеты. Самый опасный из них — секретный реактивный самолет Ме.163
Komet, не имеющий хвостового горизонтального оперения. Он развивал скорость до
пятисот километров в час. До Ханны на этом самолете погибло уже трое пилотов. А она
несколько раз поднимала его в воздух. Во время одного из полетов Ханна совершила
вынужденную посадку с заклинившей стойкой шасси. К катастрофе эта посадка не
привела, но сама Ханна... Ранения оказались страшными: трещины в черепе, в позвонках,
все кости носа переломаны. Знаете, каково это для женщины?
— Да это и для мужчины не сахар, — признал Вася. — Только в романах, простите,
говорится, будто шрамы украшают мужчину. А если посмотреть на реальные шрамы —
уродуют они, и все.
— Лицо Ханны восстанавливал пластический хирург. Вообще она почти полгода боролась
за жизнь, — вздохнула Брунгильда. — И победила. Гитлер лично наградил Ханну Райтч
Железным Крестом первой степени и отечески запретил ей даже помышлять в
дальнейшем о подобных безумствах. А Ханна в ответ высказала новое предложение...
— Ничего себе, с Гитлером на дружеской ноге! — заметил Вася.
— А что такого? У Гитлера были свои любимцы, — возразил Вольф. — Но какая мысль
посетила Ханну?
— Безумная, разумеется. В Рехлине она присутствовала при испытаниях прототипа
реактивного самолета V-1. Именно эта модификация тестировалась как управляемая
система одноразового использования. И Ханна Райтч намеревалась создать отряд
летчиков-камикадзе.
— Это когда уже было? — уточнил Вася.
— В сорок четвертом. Райтч считала, что победу для Германии нужно вырвать любой
ценой. Она сама записалась в отряд камикадзе, чтобы подать пример. Подписала
составленную ей клятву: «Я полностью отдаю себе отчет в том, что такое решение
приведет к моей смерти».
— Я тут не все понял, — перебил Вася. — Камикадзе — это же в Японии? И слово
японское. При чем тут немцы, Ханна Райтч?
— Идея-то не чисто японская, такая мысль могла зародиться у кого угодно, — ответила
Брунгильда. — А слово «камикадзе» я использую для того, чтобы было понятнее, о чем
речь. Ханна проводила испытания. Демонстрировала чудеса летного мастерства и
нечеловеческую храбрость. В конце концов, стало понятно, что проект ожиданий не
оправдывает. Обучение пилота-самоубийцы выходит дороже, чем уничтожение объекта
противника. Потом к мысли о «самолете-снаряде» возвращались, и Ханна принимала