Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
нами говоря, эти испанцы совершенно не умеют летать. Мы правильно сделали,
отказавшись от роли инструкторов и пассивных наблюдателей.
— А кроме того, работать самому гораздо интереснее, — добавил Галланд и улыбнулся.
— Вам должно быть знакомо чувство восторга при виде смертоносных «цветов», которые
вспыхивают каждый раз, когда вы сбрасываете бомбу, — кивнул Рихтгофен. — Впрочем,
наша доктрина — развитие в первую очередь бомбардировщиков, — связана не только с
эстетическим фактором. Люфтваффе находится в возрасте мужания, в юном возрасте,
когда эксперимент становится необходимостью. Мы рискуем, набираясь опыта.
— Что ж, здешняя война дает все возможности для проверки теорий, над которыми
потеют наши умники, — кивнул Галланд. — Однако тот опыт, которым мы уже
располагаем, говорит мне о необходимости развивать также истребительную авиацию.
— Оборона? — фыркнул Рихтгофен. — Никогда!
— Я не говорю об обороне, — возразил Галланд. — Я говорю о здравом смысле.
— Что ж, Дольфи, у нас сейчас есть чудесная возможность проверить все теории на
практике. И это не учения, это настоящая война. Разве не прекрасно?
Март 1937 года, окрестности Бильбао
— Герр оберст, перебежчик высказал намерение говорить лично с вами! — Молодой
офицер отсалютовал фон Рихтгофену, держась с нарочитой отстраненностью, но голос его
выдавал — подрагивал от возбуждения. — Говорит, что располагает сведениями о
«Синтуроне».
— Ведите, — кивнул командующий.
Захват Бильбао был жизненно необходим. Это направление стало делом чести для
«Легиона Кондор».
Бильбао — это железная руда и порт. Определенную сложность представлял тот факт, что
Бискайя не была собственно испанской — здесь обитали баски.
В дружеском кругу германские офицеры обсуждали, могут ли баски действительно
считаться представителями белой расы — или же они «нечто иное».
— В любом случае, — утверждал генерал фон Шперрле, — политически они определенно
являются «чем-то иным». Посудите сами, meine Herrschaften! Весь христианский мир
содрогнулся, узнав о бесчинствах, которые творили республиканцы! Ватикан решительно
поддерживает каудильо — и правильно делает. После сожженных церквей, после убитых
священников... — Он передернул плечами. — Логично было предположить, что Бискайя,
насквозь католическая, перейдет на сторону Франко. Однако что мы видим? Духовенство
Бильбао с крестом в руке благословляет республиканцев. Коммунистов, анархистов, Бог
знает еще какую сволочь... У меня это не укладывается в голове.
— В любом случае, — подхватил Рихтгофен, — следует помнить о том, что Бильбао был
и остается проанглийским. Драгоценная железная руда по-прежнему уходит к злейшему
врагу фюрера и каудильо — к Англии! Это следует прекратить.
— Ничего удивительного, — добавил Галланд, который теперь был повышен в звании и
командовал штурмовой эскадрильей, — что свое укрепление они хвастливо называют
«Железным поясом» — «Синтуроном».
— У нас есть интересные сведения об этом «Синтуроне», — заявил Рихтгофен.
Перебежчик оказался одним из руководителей строительства этого укрепления —
майором Гойкоэчеа.
Он забрал с собой схемы «маленькой линии Мажино» — еще одно хвастливое прозвище
этого якобы неодолимого препятствия на пути армии националистов.
— Мы знаем, что эта система построена слишком близко к Бильбао — что создает
опасность для самого города, учитывая наличие у нас дальнобойной артиллерии, —
указывал фон Рихтгофен. — Далее. Часть укреплений, без всякой маскировки, разместили
прямо на гребнях Кантабрийских гор. Западная часть системы, обращенная к Сантандеру,
укреплена лучше, чем восточная. Это дает нам преимущество. Если, разумеется, пехота
нас поддержит. Конечно, мы выигрываем в любом случае, но всегда обидно, господа,
когда после наших успешных бомбежек или танковых атак испанская пехота не занимает
новых позиций и не развивает успеха, а продолжает без толку торчать где-нибудь на
склоне очередного идиллического холма.
26 апреля 1937 года, окрестности Бильбао
— Наша задача, — Галланд показывал своим летчикам на карте направление, —
разбомбить дороги и мосты, уничтожить коммуникации в тридцатикилометровом радиусе
от Бильбао. — Его палец остановился на городке под названием «Герника». — Здесь.
В воздух поднялись самолеты: свыше сорока бомбардировщиков — от «тримоторес» до
новых He.111. Их прикрывало двадцать истребителей — главным образом He.51 и Fiat-32.
Испытывалась в бою и новинка германского самолетостроения — Bf.109.
Был великолепный солнечный день. Городок открывался как на ладони — работал рынок,
гуляли люди. Деревянные дома с черепичными крышами, открытый акведук...
26 апреля 1937 года, 15 часов пополудни, Герника
Упала первая бомба.
В клубах дыма ничего нельзя было разобрать. Но вот возникли темные бегущие фигурки
— люди искали укрытия.
Самолеты сбрасывали бомбы с низких высот и вновь взмывали ввысь. За