Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
— Что ж, все-таки пришлось вам вернуться к военной службе, Луи, — сказал он
дружески. — Вас переводят в Сербию. Вы — самый опытный и, что уж скрывать, самый
старый летчик-истребитель на этой войне. Под ваше начало передается эскадрилья в
десять «Фарманов». Экипаж — два человека: пилот и пулеметчик-механик. Отбываете
завтра.
Лето 1915 года, Сербия
— К утру потеряем, по меньшей мере, еще шестерых, — сказал военный врач.
Лейтенант Полан хмуро смотрел на импровизированный госпиталь. На передовой
действительно сделать для раненых можно было немного.
— У кого из них есть хоть какие-то шансы? — он указал на раненых.
— Трое, думаю, могли бы выжить, но нужна квалифицированная помощь, лекарства, а
главное — чистое и теплое помещение, — ответил врач.
— Я отвезу, — сказал Полан. — Мне и раньше доводилось брать пассажиров. Вы еще
слишком молоды, чтобы помнить мои рекорды, но один из них — перевозка людей.
Врач фыркнул. Какое ему дело до рекордов, спорта и прочих развлечений мирного
времени!
— Если вы намерены помогать, то действуйте быстрее, — только и сказал врач.
Луи Полан считается первым летчиком, который использовал самолет для перевозки
раненых. За это он был награжден Орденом Почетного Легиона.
10 мая 1937 года
— Мсье Полан, у меня для вас плохие новости, — незнакомый молодой человек
остановился на пороге комнаты.
Луи Полан отложил карандаш.
Уже много лет он работал над гидросамолетами. Это стало делом его жизни с тех пор, как
он перестал летать.
«В небе должен быть хотя бы один Полан», — так сказал ему сын, Рене Полан, когда
сообщил о своем решении сделаться летчиком-испытателем.
10 мая 1937 года он разбился насмерть во время демонстрации нового истребителя...
1960 год, Париж
Огромный пассажирский самолет компании «Эйр Франс» поднялся в воздух.
Молчаливый старик смотрел, как стремительно отдаляется земля. Стюардесса предложила
ему бокал вина, бриошь, немного фруктов. Почетный гость «Эйр Франс» — старый
летчик Луи Полан — получил приглашение участвовать в первом беспосадочном полете
Париж — Лос-Анджелес. Как давно был тот день, когда он прибыл в Америку на
пароходе и удивлял простодушных техасцев полетами на невиданной машине!.. С тех пор
миновали две войны, с тех пор погиб Рене — Рене, которому так полюбились модельки
самолетов, сделанные его отцом.
«Вы столько сделали для нашей авиации, — говорилось в пригласительном билете, — вы
много лет работали над технологиями обработки поверхностей с целью улучшения
аэродинамических качеств самолета. Вы были отцом нашей гидроавиации... Пионером
воздухоплавания... Героем войны...»
Да, все это так. Все так... Вот уже виден американский берег. Когда-то полет в триста
километров — от Лондона до Манчестера — был признан рекордным. Сейчас это
вызывает добрую усмешку, думал Полан.
Он умрет через три года, в 1963-м. Человек, который всегда считал, что авиация должна
служить спорту, туризму, дружескому соперничеству, общению людей.
24. Мари Марвингт — невеста опасности
— «Ну дела, ночь была», — донесся до Васи и Ганса Шмульке голос Брунгильды. Она
даже почти не фальшивила. — «Все объекты разбомбили мы дотла...»
— Поет, — многозначительно произнес Вася. — Наверное, хорошо полетала.
— О дамах на аэродроме существует немало комедийных историй, — заметил Ганс
Шмульке, традиционно заехавший в гости на авиабазу «Варгейминга». — Как тут у вас,
достаточно комедийно?
— Достаточно, — вздохнул Вася. — Мы известные комики, чего уж там. А вообще Frau
Leutnant вполне себе нормальный персонаж, так сказать. Звезд с неба не хватает, великих
побед за нею не числится, но неприятностей больших от нее тоже нет.
— А малых? — поинтересовался Шмульке.
— Не знаю, — протянул Вася с сомнением. — Иногда мне кажется, что Вольф в нее
немножко влюблен. Что слегка затрудняет ему жизнь, поскольку она выше по званию. А
сама она, как мне кажется, немножко влюблена в Лароша. Тебе что, нравятся истории про
любовь? Тогда ты ошибся сервером!
— Совсем не нравятся, — заверил его Шмульке. — Я просто так спросил. А ты сразу
начал сплетничать.
— Бонжур! — приветствовала друзей Брунгильда Шнапс. — И гутен таг заодно.
— А что это вы тут про бомбежки поете? — спросил Вася, известный своей
бестактностью. — Разбомбили кого-то?
— Это так увлекательно! — подхватила Брунгильда. — Знаете, когда Манфред фон
Рихтгофен бросал бомбы, он больше всего досадовал, что из-за крыла своего аэроплана не
может хорошенько рассмотреть, как они там, внизу, взрываются. И один раз высунулся