Легенды и сказы лесной стороны
Шрифт:
сенцы, где молодец над сундуком колдовал, вое-
водина дочка впорхнула, кругом молодца раз да дру-
гой обошла, приглядываясь.
Потом подсела к нему и ручкой по русым кудрям
и по бородке провела, погладила. Да и отдернула ру-
ку, как огнем обожглась:
— Ой, какие жесткие! Чай, и сам сердит, как бар-
сук?!
— Волосом груб, да сердцем люб. Вот так-то! —
сказал молодец, на девчонку глянул да и сам диву
поддался:
— Эка краса писаная! И где такая уродилась!
Приглядывается Оленка, дочка воеводина, к мо-
лодцу темно-русому, вспоминает вслух, где такого
раньше встречала, видела?
— Как, чай, не видать, по всей Волге воеводой
хожу, за порядком гляжу. Добрый человек встретит-
ся — пропускаю, боярина назад вертаю, басурмана-
баскака на дно пускаю. Вот пойдем-ка за мной, по-
кажу тебе всю мою вотчину!
Час, другой проходит, молодец к делу пригляды-
вается, а воеводина дочка все больше на него загля-
дывается, о чем-то догадываясь. Поплотнее к нему
подсела и тихо спрашивает:
— Слыхала я от челяди, что батюшка и на мою
горенку надумал замки-запоры подвесить. Ты, чай, и
тут покрепче запор смекнешь, чтобы без родительской
воли шагу мне не шагнуть?
Глянул на нее молодец искоса да с жалостью:
«Не сладко-то ей будет, как пичужке в клетке, жить!»
Да и молвил так, что сама догадывайся:
— Это кому как понадобится. Можно со звоном,
можно с простым поклоном, а то и с двойным по-
тайным : кому прозвонит, кого так пустит!
Тут Оленка ручку на его плечо положила, голов-
ку склонила:
— Вот бы ладно-то было! Не сиди под запором,
как басурманская жена под надзором, а сама себе
птица вольная!
— Знамо так. Кому мило ждать, чтобы за старого
боярина выдали. Выбирай сама, пока молода!
Тут удалой умелец Оленку за плечики обнял, и
заслушалась она говора доброго, молодецкого:
— Житье у нас будет вольное, вотчина приволь-
ная, прислуга расторопная, надежная. И над всей
Волгой и землей низовской мы хозяева!
И день, и другой живет молодец на воеводском
дворе. Починил заново замки на сундуках кованых,
пригнал запоры со звоном на ворота и двери терема.
И стало надежно на боярском дворе от воров и раз-
бойников, спокойно у воеводы на сердце. На всех две-
рях и сундуках запоры со звоном, а самый певучий —
на дверях Олениной светелки-горенки. Как запоет под
ключом-отмычкой серебряными колокольчиками —
все подворье разбудит. Тупой Бердыш спал теперь без
заботушки, запоры со звоном, как псы сторожевые,
всякого облают, только рукой прикоснись. Одного не
ведал воевода. Под рукой Оленки без звука отмыкал-
ся запор со звоном на дубовых дверях терема.
Пропал из Новгорода низовского умелец по зам-
кам и запорам, ушел и следа не оставил. Поначалу
его добрым словом поминали. Радовались и бояре бо-
родатые и посадские богатые, что их клети да кладо-
вухи, амбары и погребухи теперь за надежными за-
порами, а на сундуки да лари, где самое дорогое ухо-
ронено, замки со звоном поставлены. Порадовались
до первых темных ночей да вдруг и начали ахать да
плакать. Без шума, без шороха мышиного опустоша-
лись их клети и кладовухи. Пойдут с отмычкой на
погребец за медом хожалым, дедовским, а там ни
замка, ни запора, ни браги-медовухи. Отомкнут сун-
дук кованый, прозвенит он звоном протяжным да неж-
ным, а не порадует. Замок-то со звоном, а сундук пус-
той. Все добро-серебро, и парчу, и шелка будто домо-
вой на плечах утащил. И понеслись по городу и по-
садам брань да причитания.
Только воевода Тупой Бердыш в бороду посмеи-
вался. Не заходили на его подворье ни тать ночной,,
ни разбойник дневной. Никто чужой це подходил к
его погребцам и кладовухам, как завороженные стоя-
ли сундуки кованые, дополна добром набитые. Над,
чужой бедой смеялся, перед челядью похвалялся:
«Слово такое знаю, наговорное. Не миновать того сло-
ва ни смерду голодному, ни змею подколодному. Са-
мому удалому молодцу не подступиться к моему те-
рему и погребцу!» Похвалялся так, но не забывал па
вечерам замки со звоном проверять, за горенкой доч-
ки доглядывать, дубовые двери терема своей рукой на
ночь закрывать. И казалось воеводе, что все ладно на
его подворье и в тереме, не догадывался, что его Олен-
ка по суткам из дома пропадает, замки со звоном не-
слышно открывая.
Эх ты, тупой воевода Тупой Бердыш! Вот придут
вдруг в поздний неурочный час сваты от боярина име-
нитого и попросят товар лицом показать. Снимешь
ты отмычку-ключ с пояса, подойдешь к дубовым две-
рям Олениной горницы. Запоет звоном замок, распах-
нутся двери, а дочки в горнице нет! Куда на ночь
глядя запропала самовольница? С утра до вечера до-
ма была, пояс шелковый кому-то плела, а тут нет