Легионер. Пять лет во Французском Иностранном легионе
Шрифт:
В море, помимо водолазов-подрывников, тренируется множество других специалистов. Очень популярны такие мазохистские развлечения, как ночные прыжки в воду возле мыса Фалькон и морские операции с участием подводных лодок и надувных шлюпок.
В противотанковом подразделении вырабатывают привычку держаться как ни в чем не бывало, когда на тебя наезжает знаменитый танк-громила «чифтен». Процедура следующая. Ты стоишь лицом к танку, медленно надвигающемуся на тебя, позволяешь ему опрокинуть тебя на спину и спокойно лежишь между лязгающими мимо тебя огромными гусеницами. Особой опасности это не представляет, если местность ровная, но нервы при этом нужны крепкие. На этих курсах обучают также действовать против танкового дивизиона, атакующего тебя цепью. Тут надо знать заранее, когда именно танки будут тебя атаковать
У меня наступает период ожидания дембеля. Я не буду больше чистить картошку, махать киркомотыгой, таскать камни и рыть ямы для туалетов, если, конечно, не попаду на гауптвахту, что в легионе всегда возможно. Получить срок на «губе» здесь так же легко, как тарелку овсянки в британской армии. Это заурядное дело.
Несмотря на все это, особой радости я не испытываю. Мне не хватает чего-то, что было раньше и чего я не замечал, пока оно не исчезло. Изменилась сама атмосфера в полку. Нет больше прежнего чувства товарищества, а может быть, у других оно и есть, просто у меня товарищей не осталось. Наверное, на меня действует и новизна всей обстановки, и обилие новых лиц. Правда, есть одно старое лицо, вид которого не доставляет мне никакого удовольствия. Это бывший сержант, а ныне главный сержант Пельцер, наводивший ужас на узников лагеря в Маскаре. На мой взгляд, это редкостное дерьмо, и при виде его мне сразу вспомнились рассказы о его «подвигах». Слава богу, зеленые нашивки спасают меня теперь от фокусов этого подонка.
Новый командир роты, капитан Легран, имеет пристрастие к бутылке. Это, как всегда, чревато тем, что у сержантов, и прежде всего у Пельцера, будут развязаны руки. Нашим взводом командует молодой лейтенант по фамилии Мерсье. Пока ясно одно: он будет либо исключительно хорошим командиром, либо исключительно плохим. Он наделен хорошо развитым чувством юмора и пользуется популярностью у подчиненных, потому что ничем не досаждает им. Его взгляды на армейскую дисциплину в корне отличаются от тех, что традиционно культивировались в легионе, и боюсь, это ни к чему хорошему в дальнейшем не приведет. Половина роты убеждена, что он «голубой», но я так не думаю, хотя в его манерах действительно много женственного. Мне он нравится, и я его поддерживаю. Его нестандартные взгляды вносят в атмосферу легиона свежую струю. У него есть пунктик: он мечтает вырастить в своем взводе «лучшего капрала полка». Меня он считает совершенно нетипичным легионером, и это показывает, что в людях он, по крайней мере, разбирается.
Пришло письмо от Николь. Она спрашивает, когда я буду во Франции, и умоляет навестить ее в Вансе. Наверное, я смогу получить отпуск летом. К тому времени у меня за плечами будет четыре с половиной года службы, и к просьбам капралов об отпуске обычно относятся со вниманием.
День получки. Впервые мне выдали жалованье капрала, тридцать фунтов. Может показаться, что это не много, но по сравнению с пятнадцатью фунтами, которые получают рядовые, — это целое состояние. Еще лучше эта сумма выглядит, если сравнить ее с десятью фунтами, полагающимися легионерам в обычных, не парашютно-десантных подразделениях. А уж если вспомнить три фунта, выданные мне за первый месяц службы, то можно сказать, что это большой прогресс и я веду поистине шикарную жизнь.
Мы становимся крупными специалистами по ночной высадке на берег с надувных резиновых лодок в любых погодных условиях. Это довольно большие плавсредства,
Через несколько дней я с пятью другими легионерами буду обучаться выживанию на практике. Ввиду приближающегося Рождества это умение очень нам пригодится.
Завтра отправляемся в экспедицию. Возглавляет ее Мерсье. Помимо нас двоих, в команду входят Шнайдер, Шик, венгр Галфи и Бухольц. По моему мнению, это лучшие легионеры во взводе, и я без труда уговорил Мерсье взять именно их. Мы выйдем в море на подводной лодке из Мерс-эль-Кебира, она высадит нас в двух милях от необитаемого острова вдали от побережья. Сведений об этом острове мало — неизвестно, в частности, есть ли там пресная вода. Точно установлено лишь одно: остров есть на карте. По крайней мере, он существовал, когда составляли карту.
Есть теория, согласно которой морскую воду пить можно, — если делать это медленно и регулярно небольшими порциями, то она удовлетворит потребность в пресной. Слишком большие порции выведут из строя почки: в них накопится слишком много соли. Я не очень-то доверяю этой теории, но нам изложили ее в ответ на наш вопрос, что нам делать, если на острове нет воды.
Мы должны оставаться на острове столько, сколько выдержим, и питаться рыбой и птицами, если сумеем их поймать. На шестерых нам выдадут одну пачку сигарет, один коробок спичек, радиостанцию, компас, три пистолета, три ножа и три рыболовных крючка на нейлоновых лесках. Кроме того, у нас будет шестивесельная надувная лодка и по спальному мешку на каждого. Воды с собой не берем.
Вчера нас обыскали, чтобы убедиться, что мы не прихватили с собой банок копченого лосося или еще что-нибудь из неприкосновенного запаса, и посадили на подводную лодку «Амазонка». Лодка была маленькая и тесная, из тех, в которых потеешь и испытываешь клаустрофобию. Зато команда подобралась великолепная. Они кормили нас жареным мясом, пока наши организмы не отказались его принимать, и поили красным вином, пока оно не полилось у нас из ушей. Мы почувствовали, что сможем теперь обойтись без еды и какой-либо жидкости по крайней мере год.
В полночь мы всплыли на поверхность. По ней гуляли огромные волны, было холодно, и создавалось впечатление, что мы одни на всем земном шаре. Никогда еще море не казалось мне таким большим и грозным, и к тому же нас окружала непроницаемая чернота. Мы надули нашу лодку, размеры которой были вдвое меньше обычных, спустили ее на воду и по очереди перебрались в нее. Нам сообщили азимут и сказали, что, строго следуя ему и пройдя на веслах две мили, мы уткнемся в нужный нам остров. Подводники шепотом пожелали нам счастливого пути (в темноте невольно начинаешь говорить шепотом), и наши мытарства начались. Черная масса субмарины растаяла в ночи, мы остались одни посреди безбрежного океана. Волны то поднимали нас на самый гребень, то бросали в провал. Управлять движением лодки не было никакой возможности, море вертело ею как хотело. Мы были словно в маленьком спичечном коробке, который болтается туда и сюда посреди огромной черной пустоты. Первые полчаса мы в панике гребли изо всех сил, стараясь держаться курса на остров, но затем начали чувствовать в движении воды определенный ритм и несколько успокоились.
Три часа спустя мы все еще продолжали грести и уж решили было, что сбились с пути, но тут остров внезапно возник из темноты, словно нависший над нами гигантский монстр. Только тут мы полностью осознали, насколько велики были волны: мы взметались к самым вершинам скал, а в следующий момент ухали в бездонную пропасть. Чем ближе мы подходили к суше, тем труднее было управлять лодкой, нас кидало из стороны в сторону. Остров вырастал из воды сплошной каменной стеной; мы неистово гребли, пытаясь обнаружить в ней какой-нибудь просвет, но просвета не было.