Лекарство для покойника
Шрифт:
– Я сейчас заплачу. Ты в самом деле думаешь, что он тогда был чист?
– А черт его знает, – признался Меркулов. – Забавно, на судьбе Ясеня этот скандал вообще отразился положительно. Его опять заметили. Своей непричастностью он многих вышестоящих руководителей – партийных в том числе – удивил. Результат не заставил сказаться – его перевели в главк Министерства внешней торговли. Таким образом, благодаря своей природной честности и принципиальности, а главное – недюжинной энергии и талантам организатора, он поднялся еще на одну ступеньку. Казалось бы, куда уже дальше. Разве что министром! И тут очень кстати для таких, как Ясень, неутомимых и не обиженных умом людей, началось общественное и политическое переустройство государства.
Судя по всему, к моменту развала Союза он натурально держал руку на пульсе отечественной фармацевтики. Грубо говоря, зарождающийся рынок уже был у него в кармане. Имел прочные связи с зарубежными поставщиками, непосредственно отвечал за распределение импортных медикаментов по союзным республикам. Само собой, остались с периода работы в Главном аптечном управлении и расширились тесные контакты с отечественными производителями медпрепаратов.
Но внезапно Ясень повернул в другую сторону. Коренным образом ломалась социалистическая эпоха, уходили чиновники, менялись руководители…
– Ты просто как передовая в «Известиях», – заслушался Турецкий.
– Он не стал ждать очередной смены власти и сопутствующей ей чистки окружающего пространства. Как человек дальновидный и к тому же довольно известный и уважаемый, Борис Борисович смело ступил на…
– Политическую стезю, – закончил за него Турецкий.
– Точно. И здесь ему сопутствовал успех. Как в сказке про Сивку-бурку. Только в отличие от Иванушки-дурачка, – заметил Меркулов, – Ясень не лежал на печи, и никакие Сивки-бурки, вроде сановитых родственников или их приятелей, ему не помогали.
– Так уж и никто? – не унимался Турецкий.
– Разве что, – припомнил Меркулов, – тесть оказывал моральную поддержку. Он был каким-то партийным бонзой.
– Вот видишь! А ты ему разве что нимб не повесил, – Турецкий ощутил миг торжества.
Но Меркулов его жестоко уничтожил:
"– Во-первых, к тому времени тесть был уже на пенсии. Хотя, признаю, связи прежней элиты были крепкие и навсегда. Во-вторых, к моменту женитьбы Ясень многого уже добился. И в-третьих, не будь у него соответствующего образования и головы на плечах, и сто двадцать восемь доброжелателей не подняли бы его за уши на ту ступеньку, которой он достиг. Но это все лирика. А политическая карьера в Москве вещь непрочная, зыбкая. Большая и жестокая конкуренция. А размениваться на вторые роли Ясень не желал – не те амбиции. И тогда он принимает единственно правильное, по его мнению, решение – возвратиться на родину, в Екатеринбург.
Имея определенный вес в столичных политических кругах и немалую известность на родине, объединив эти два фактора, самым активным образом включается в предвыборную кампанию за пост губернатора Свердловской области. Формирует вокруг себя сильный блок, получает поддержку местных производителей-фармацевтов, с которыми водил дружбу еще в советские времена (а это голоса тысяч избирателей).
И в этот раз Ясень не прогадал. Уральцам пришелся по душе известный земляк, оставивший Москву ради наведения порядка у себя дома. Другие только и ждали, под каким бы предлогом побыстрее в столицу сбежать, поближе к сладкому пирогу. Лучше всего с депутатским мандатом. А там – поминайте как звали. Этот же, наоборот, вернулся, хотя большим человеком в Белокаменной был. Взыграли народные чувства и мудрость руководителей, хорошо знавших претендента. И получил, что хотел, – кресло губернатора Урала. Все же лучше, чем подвизаться на подмостках сумасшедшей политической борьбы в Москве.
– И очень скоро земляки убедились, что избрали именно ТОГО человека, – сладким голосом пропел Турецкий.
– Отнюдь. Но наша жизнь, как тебе известно, не стоит на месте. Она бегает вокруг да около. Мелкая кооперативная торговля вырастала в нечто большее. Пришедшее в упадок производство отчаянно пыталось вновь стать на ноги. Вот и явились в один прекрасный день избиратели-фармацевты в кабинет губернатора с предложением создать централизованную фирму по сбыту их продукции. Идею обсудили, приняли решение проводить в жизнь, но непосредственно руководить нарождающимся монстром он отказался. Сослался на возраст, нехватку времени и то, что на своем посту он и так принесет немало пользы для общего дела. Тут нужен был молодой, энергичный человек, порядочный и обязательно свой. И Ясень знал, кто именно.
Несколько лет назад жена Бориса Борисовича была убита, когда гостила в Екатеринбурге, тогда еще Свердловске. Убийцу так и не нашли. Ясень остался один с дочерью. Существовал еще один человек, ставший теперь ему вдвойне дороже, – единственный и обожаемый покойной супругой племянник Леня Богачев. Ясень относился к нему не без симпатии, следил за успехами в бизнесе, иногда, чем мог, помогал. Леонид немного напоминал ему себя самого в молодости. То же упорное желание пробиться в жизни, по возможности самому. Но часто одного этого бывает недостаточно.
Ясень не сомневался в своем протеже. Рождающийся на Урале спрут должен был охватить своими щупальцами всю державу. И это только программа минимум. Леонид Богачев с его помощью уже на первых порах становился бы по сути некоронованным «королем» отечественной фармацевтики. И, как мы с тобой знаем, Ясень в родственнике не ошибся, – Меркулов со вздохом облегчения, по-видимому, закончил повествование.
Турецкий, немного придремавший, встряхнулся.
– Богатая биография, ничего не скажешь. А все-таки сознайся, откуда такая осведомленность? Костя, ты рассказывал о судебном разбирательстве или о выборах в губернаторы так, словно лично присутствовал при этих исторических событиях.
– Не я – наш генеральный.
Такой ответ прогнал у Турецкого остатки сна.
– Это он тебе напел?!
– Большую часть. Тебя это смущает? Он хорошо помнит тот процесс, и не только по газетным статьям. Да и Ясень в столице был довольно заметной фигурой, а они с генеральным почти одногодки.
– В твои бы рассказы динамики побольше, цены бы им не было.
Турецкий озадачил его новым распоряжением: нужно было немедленно вылететь в Екатеринбург и встретиться с губернатором Свердловской области. Цель новой поездки Александр Борисович объяснил в двух словах:
– Витя, вытяни из него все, что можно, о деловых отношениях Грасса и Богачева. Я посылал ему запрос о Вульфе. Он ответил, что давно не имел с ним контактов. Не нравится мне все это.
– А если на самом деле все так? – предположил Солонин.
– Вот на месте и разберись, – заключил «важняк» Генпрокуратуры тоном, означающим, что лететь Солонину в любом случае придется.
И в который уже раз за последнее время Виктор оказался высоко над землей. Ему начало казаться, что жизнь его перешла в новую фазу, неразрывно связанную с Аэрофлотом, и полеты в воздушных лайнерах никогда не закончатся. Самолет для него теперь стал вторым домом, а пассажирское кресло – кроватью. Будь на борту еще сауна и бассейн, можно было запросто поселиться здесь на неопределенное время.