Ленин. Социально-теоретическая реконструкция
Шрифт:
В переписке Ульянова даже бытовые проблемы оказываются связаны друг с другом. Поднимая тот или иной вопрос, описывая матери или сестрам свои повседневные заботы, он умел одновременно многое сказать об атмосфере и обычаях того времени. Найдя подходящего собеседника, Ульянов мог обмениваться мыслями по любым жизненным проблемам. Это была странная способность, которая, однако, свидетельствовала о том, что для него было характерно свободное, не обремененное никакими «комплексами» духовное общение. Его интересовали «все мелочи жизни» от жалования домашней прислуги в Швейцарии до жилищных условий, от охоты до привычек друзей. [151]
151
Еще 20 мая 1895 г. Владимир Ильич писал матери в Москву из Швейцарии: «Оказывается, — очень дорога здесь прислуга: 25–30 frs. в месяц на всем готовом, а кормить-де тоже надо здесь очень хорошо». Там же. С. 8. 25 июня 1895 г. он писал матери из Парижа следующее: «здесь очень дешевы квартиры: например, 30–35 frs. за две комнаты с кухней в месяц…». Там же. С. 9. А 28 ноября 1898 г. в письме из Шушенского в Подольск он так прокомментировал свои развлечения: «Теперь у нас явилось новое развлечение — каток, который отвлекает сильно от охоты». Там же. С. 114.
По свидетельству мемуаристов, самой большой трудностью в жизни ссыльных была монотонность жизни. Стараясь преодолеть ее, Ульянов завел себе собаку. [152] Общеизвестно, что он очень любил и кошек, это запечатлено на фотографии и даже на карикатуре. Это было частью его любви к природе. Монотонность жизни нарушалась и игрой в шахматы, Ульянов с увлечением писал о любимой игре. В декабрьских письмах 1898 г. из Шушенского и Минусинска он и Н. К. Крупская сообщили находившейся в Подольске матери и всей семье о том, что на новогодние праздники в Минусинске собралась большая компания. [153] Ульянов любил петь, главным образом революционные песни, но и оперные арии, хотя у него, в отличие от Кржижановского, не было хорошего слуха. Конечно, в письмах встречаются и известия о грустных событиях, по всей вероятности, больше всего огорчений доставил случай, произошедший с Н. Е. Федосеевым. Владимир Ильич не случайно жил в «Шуше» без товарищей, только с женой и тещей. Он не переносил долгого вынужденного пребывания в компании интеллигентов. У него и в этом случае не было предрассудков, однако он не любил постоянных «разговоров по душам». Понятие «интеллигент» является здесь синонимом излишней сентиментальности, рисовки, зависти по отношению к товарищам, гнусной клеветы на «конкурентов». Судьба Федосеева полностью подтвердила
152
См. письмо М. А. Ульяновой из Шушенского от 12 октября 1897 г. Там же. С. 54. В другом письме он шутливо писал: «У меня опять появилась охотничья собака… Один недостаток — принадлежность к женскому сословию…». Там же. С. 68.
153
Там же. С. 120–125.
154
Письмо от 24 января 1898 г. Там же. С. 71. О клевете на Н. Е. Федосеева см: Там же. С. 480–481.
155
Там же. С. 93.
156
Там же. С. 98, 115.
С приближением конца срока ссылки снова возникла печальная возможность разлуки молодоженов, поскольку срок ссылки Надежды Константиновны еще не истек. Молодые супруги жили хорошо, значительную роль в этом сыграла помощь тещи, которая взяла на себя заботы по ведению домашнего хозяйства. Обычно в литературе подчеркивается, что Надежда Константиновна было плохой хозяйкой. Не любила готовить, заниматься домашними делами, вела образ жизни, типичный для интеллигенции. Если Елизавета Васильевна не могла помочь, Владимиру Ильичу приходилось самому пришивать оторвавшиеся пуговицы. Позже, в эмиграции, Надежда Константиновна тоже не проявляла большого желания устраивать «приемы» и вообще вести «светскую» жизнь. Однако все это верно лишь наполовину, поскольку Надежда Константиновна хотя и не любила работы по хозяйству, но уже с молодых лет многое делала сама. Например, в письме М. И. Ульяновой от 11 сентября 1898 г. она писала, что муж уехал на неделю в Красноярск. «За Володино отсутствие я собираюсь: 1) произвести окончательный ремонт его костюмов, 2) выучиться читать по-английски…». По правде говоря, Владимир Ильич и сам не требовал от жены больших талантов в хозяйственных делах, ему нужна была жена, разбирающаяся в идейных и организационных вопросах. [157] По чисто материальным побуждениям они вместе перевели книгу Сиднея и Беатрисы Вебб «Теория и практика английского тред-юнионизма». Владимир Ильич не любил заниматься такой работой, потому что она отвлекала его от публикации экономических и политических статей. До конца жизни Владимир Ильич и Надежда Константиновна относились друг к другу с большим вниманием, которое сохранилось и тогда, когда нежные чувства связывали Ленина с Инессой Арманд, о чем пойдет речь ниже. Кроме любви супругов связывало общее дело, прочность общих интересов, это выковало у них чувство солидарности, которое особенно проявлялось, например, во время болезней. Поначалу Владимир Ильич болел редко, он был невысоким, крепким молодым человеком спортивного телосложения. Надежда была очень красивой девушкой, но в результате расстройства функции щитовидной железы (Базедова болезнь) с молодых лет и до конца жизни страдала тяжелым заболеванием глаз. Она одевалась просто и чисто, избегала вызывающей моды.
157
Там же. С. 396. Мельниченко В. Личная жизнь Ленина. С. 180.
Когда в феврале 1900 г. истек срок ссылки, Ульянов безуспешно обратился с прошением, подписанным им как «потомственным дворянином», о разрешении жене отбывать оставшиеся месяцы ссылки вместе с ним в Пскове, а не в Уфимской губернии. [158] По дороге в Псков, назначенный ему в качестве места жительства, он наконец-то встретился с семьей.
Частые провалы российских социал-демократов побудили уже тридцатилетнего революционера попытаться сплотить социал-демократические течений из эмиграции, для начала вокруг какого-либо печатного органа (хотя формально РСДРП существовала уже с 1898 г.). Принципиальное руководство должно было осуществляться Г. В. Плехановым, стоявшим во главе группы «Освобождение труда». Для реализации этого плана Ульянов, Мартов и Потресов выехали за границу. Власти могли только радоваться этому событию, которое освобождало их от забот по наблюдению за уехавшими в России, однако по дороге из Пскова в Петербург Ульянов и Мартов были арестованы на три недели. Основание газеты требовало огромной кропотливой организаторской работы. Ей, в основном, и посвящены письма Ульянова в первые месяцы после окончания ссылки. Однако в то же время он с радостью сообщил матери о скором приезде Нади и о своих первых благоприятных впечатлениях от культурной жизни Мюнхена, а также интересовался культурными событиями в Москве. [159]
158
В. И. Ленин. Неизвестные документы. «Прошение директору департамента полиции». 10 (23) марта 1900 г. С. 20–21. В письме к матери от 6 апреля 1900 г. из Пскова в Подольск Ульянов писал, что хочет еще весной навестить жену, которая лежит с женской болезнью, и послал ей денег, «ибо на лечение понадобятся порядочные расходы». Ленин В. И. ПСС. Т. 55. С. 183.
159
В феврале 1901 г. он писал матери из Мюнхена: «Был на днях в опере, слушал с великим наслаждением “Жидовку”: я слышал ее раз в Казани (когда пел Закржевский) лет, должно быть, 13 тому назад, но некоторые мотивы остались в памяти. Музыка и пение хорошие. В театрах (немецких) я был тоже несколько раз и иногда понимал, по крайней мере в общем и целом. Бываете ли вы в московских театрах?» «Что это за новая пьеса Чехова “Три сестры?”» См.: Там же. С. 202, 204.
Несмотря на свой «интеллигентный» язык, «Искра» стала серьезной газетой, пользовавшейся влиянием среди российских революционеров, и сыграла важную роль на II съезде партии, который вызвал решающий перелом и в жизни Ленина. [160] О том, что период «Искры» привел к крупным переменам в жизни Ульянова, свидетельствует такой личный момент, как перемена имени. Между 22 мая и 1 июня 1901 г. в типографию нелегальной «Искры» поступило местное письмо, содержавшее опубликованные позже материалы. Под письмом стояла никому тогда не известная фамилия — Ленин. Вслед за этим письмом он подписал новым псевдонимом 24 мая 1901 г. письмо Г. Д. Лейтейзену и два письма — 21 октября и 11 ноября 1901 г. — Г. В. Плеханову. Однако настоящую известность псевдоним Ленин получил тогда, когда во № 2–3 журнала «Заря» (который вышел 8 или 9 декабря 1901 г. в Штутгарте) были опубликованы три статьи Владимира Ильича («Гонители земства и Аннибалы либерализма», «Внутреннее обозрение» и «Г. г. критики в аграрном вопросе. Очерк первый»), [161] третья из которых была подписана новым псевдонимом Н. Ленин. До сих пор самые старательные попытки выяснить его происхождение оказались безуспешными. [162] Даже Н. К. Крупская утверждала, что не знает, откуда произошел этот псевдоним. Хотя Ульянов использовал за свою жизнь более 150 псевдонимов, сохранился именно этот. Л. Д. Троцкий также стал известен под именем, заимствованным им у тюремного надзирателя, хотя во времена «Искры» и он пользовался несколькими псевдонимами, самым известным из которых, пожалуй, было вымышленное имя Перо. Псевдонимами были и такие имена, как Каменев, Зиновьев или Сталин.
160
Н. К. Крупская прямо называла «Искру» «детищем Ильича», которому он отдавал массу сил. С декабря 1900 по 22 октября 1903 г. под фактической редакцией Ленина вышел 51 номер газеты, после чего она перешла в руки меньшевиков. Перед глазами Ленина был пример «Колокола», издававшегося Герценом с 1857 по 1867 г. и имевшего громадное влияние на русскую интеллигенцию. См.: Крупская Н.К. «Искра» // Крупская Н. К. Избранные произведения. С. 201.
161
См. Ленин В. И. ПСС. T. 5. С. 21 и далее.
162
Штейн М. Г. Ульяновы и Ленины. С. 176–177.
На смену медленной, размеренной жизни ссыльного пришли кипучие, увлекательные эмигрантские будни профессионального революционера, сосредоточенные вокруг библиотек крупных городов, работы по организации партии, а также связанными с ней встречами, собраниями и конференциями. Привыкание к эмигрантской жизни с ее частыми переселениями и поездками по партийным и политическим делам всегда несло в себе элемент неопределенности для молодой супружеской пары. В 1902 г. из-за слежки полиции редакции «Искры» пришлось переехать сначала из Швейцарии в Мюнхен (с Потресовым и Верой Засулич), а потом из Мюнхена в Лондон. Письма Ленина свидетельствуют, что в это время его очень занимало сопоставление особенностей развития городов и аграрного развития в Западной Европе и в России, но его внимание привлекали и интересные бытовые различия. [163] Интерес Ленина к этим вопросам сохранился и во время второй эмиграции и был неотделим от определенных эмоциональных мотивов. Хотя Ленин и не был сентиментальным человеком, им часто овладевала тоска по родине, что также хорошо видно по его переписке с семьей. [164] Но в общем покой был Ленину обеспечен, он старался жить тихо, скромно, но не без развлечений, среди которых были театр, музыка и, в первую очередь, библиотека. [165] Однако это относительное спокойствие продолжалось только до II съезда партии в 1903 г. и ее раскола на большевиков и меньшевиков. На партийное строительство, на создание нелегальной партии профессиональных революционеров была направлена и литературная деятельность Ленина (см. известную книгу «Что делать?», на которой я подробнее остановлюсь в третьей главе). После съезда, под влиянием острых дискуссий и партийного раскола, Ленин почувствовал сильное утомление, что бывало с ним и позже после крупных споров. Например, гораздо позже, в марте 1912 г., когда после январской партийной конференции, на которой был избран первый большевистский ЦК, снова разгорелась фракционная борьба, он жаловался сестре: «Впрочем, среди наших идет здесь грызня и поливание грязью, какой давно не было, да едва ли когда и было. Все группы, подгруппы ополчились против последней конференции и ее устроителей, так что дело буквально до драки доходило на здешних собраниях. Словом, так мало здесь не только интересного, но и вообще хорошего, что не стоит и писать». [166] Ленин не мог участвовать в политической, партийной борьбе «вполсилы», политика была для него страстью, как и все, за что он брался. Если дело переставало его увлекать, он просто оставлял его. Даже грибы он собирал «с азартом». [167] Ленин увлеченно спорил и почти всегда «перегружал» изложение своей точки зрения, прибавляя к нему определения и метафоры, разящие взгляды противника, подчеркивающие слабые места его аргументации. Выражения «дурак», «идиот», «кретин», «ублюдок» встречаются в «Полном собрании сочинений» Ленина не менее ста раз. [168] Во многих источниках, мемуарах говорится о том, что под влиянием резких споров Ленин иногда почти впадал в экстаз, в определенном смысле «выходил из себя», о чем упоминала и Анна Ильинична.
163
Напр., см. письмо Ленина матери из Лондона в Самару от 22 февраля 1903 г. Ленин В. И. ПСС. T. 55. С. 230. В феврале 1903 г. Ленина пригласили в Париж для чтения лекций по аграрному вопросу в Европе и в России в Русской высшей школе общественных наук.
164
В письме от 8 мая 1902 г., отправленном матери из Лондона в Самару, Ленин писал о подготовке к совместному отдыху на северном берегу Франции (период с конца июня по 25 июля 1902 г. Ленин провел с матерью и сестрой Анютой в приморском городе Логиви) и выразил надежду на то, что мать не слишком утомит это путешествие. Письмо начинается с сообщения о получении от Маняши открытки с видом Волги. О Волге Ленин вспомнил и в следующем письме, помеченном 7 июня: «А Манин рассказ о том, как она на лодке каталась, — меня раздразнил… Хорошо бы летом на Волгу! Как мы великолепно прокатились с тобой и Анютой весною 1900 года!» Там же. С. 223. Ленин вспомнил здесь поездку с матерью и старшей сестрой в Уфу летом 1900 г. Они проплыли на пароходе по Волге, Каме и Белой от Нижнего Новгорода до Уфы, где Н. К. Крупская отбывала последний год своей ссылки.
165
Об этом свидетельствует, например, письмо из Лондона в Самару, написанное матери 4 февраля 1903 г.: «Мы с Надей здоровы и живем по-старому, потихоньку и помаленьку. Недавно были первый раз за эту зиму в хорошем концерте и остались очень довольны, — особенно последней симфонией Чайковского (Symphonie path'etique). Бывают ли у вас в Самаре хорошие концерты? В театре немецком были раз, — хотелось бы в русский Художественный, посмотреть “На дне”…» Там же. С. 229. Музыкальные интересы Ленина не ограничивались Чайковским и Бетховеном. Уже после смерти Ленина его жена писала о том, что он обладал хорошей музыкальной памятью, больше всего любил скрипку, но и пианино, очень любил Вагнера, но, как правило, уходил домой после первого действия буквально больным.
166
Письмо от 24 марта 1912 г. А. И. Ульяновой-Елизаровой из Парижа в Саратов. Ленин В. И. ПСС. T. 55. С. 323.
167
Мельниченко В. Личная жизнь Ленина. С. 33.
168
Там же. С. 23.
Многие, совершая серьезную ошибку, неправильно понимают природу влияния, которое оказывал Ленин на людей. Его поведение, выступления в дискуссиях и партийной борьбе они объясняют своего рода маниакальным стремлением захватить или удержать власть, а также другими причинами такого рода. Конечно, властные мотивы неизбежно присутствуют в любой серьезной политической дискуссии. Однако в случае Ленина мелочные властные соображения ни в коем случае не могут считаться решающими. Он руководствовался страстной убежденностью. Этот маленький человек был харизматической личностью. После смерти Ленина даже его бывший друг и соратник по социал-демократическому движению Потресов, уже будучи его заклятым врагом, признал его «гипнотическое» воздействие на людей. Мнение Потресова противостоит таким искаженным представлениям о Ленине, которые были характерны, например, для Струве, считавшего Ленина «человеконенавистником», для которого ценность человека определялась сиюминутными политическими целями. Струве считал, что Ленин презирал людей, был холоден и жесток и обладал «неукротимым властолюбием», одним словом, Струве попытался задним числом отомстить своему бывшему сопернику, представив его злобствующим человеком, лишенным духа компромисса. [169] Из часто цитируемых воспоминаний Потресова, однако, вырисовывается отнюдь не образ холодного и расчетливого политика. Говоря о воздействии Ленина на людей, Потресов также подчеркивает важность убежденности и внутренней веры: «Ни Плеханов, ни Мартов, ни кто-либо другой не обладали секретом излучавшегося Лениным прямо-таки гипнотического воздействия на людей, я бы сказал, господства над ними. Плеханова- почитали, Мартова — любили. Но только за Лениным беспрекословно шли, как за единственным, бесспорным вождем. Ибо только Ленин представлял собою, в особенности в России, редкостное явление человека железной воли, неукротимой энергии, сливающего фанатичную веру в движение, в дело, с не меньшей верой в себя. Эта своего рода волевая избранность Ленина производила когда-то и на меня впечатление». [170] В 1907 г. примерно такое же наблюдение сделала и Роза Люксембург. По воспоминаниям Клары Цеткин, на одной международной конференции «Роза Люксембург, отличавшаяся метким глазом художника, подмечавшим всё характерное, указала мне тогда на Ленина со словами: “Взгляни хорошенько на этого человека. Это — Ленин. Обрати внимание на его упрямый, своевольный череп. Настоящий русский крестьянский череп с несколькими немного азиатскими чертами. Этот череп хочет свалить стены. Может быть, он будет разбит, но никогда не уступит”». [171]
169
См.: Струве П. Б. Ленин как человек.
170
Цит. по кн.: Белов В. История одной «дружбы». С. 50. Потресова цитировал не только Н. Валентинов, но и другие биографы Ленина. См.: Майсурян А. А. Другой Ленин. С. 59. Однако Н. Валентинов и в данном случае впадает в непреодолимое противоречие. С одной стороны, он утверждает, что Ленин относился к людям «с глубочайшим недоверием», а с другой — что он «обладал неким таинственным магнитом». Никаких дальнейших разъяснений Валентинов не дает. См.: Валентинов Н. Малознакомый Ленин. С. 92.
171
Zetkin С. Visszaemlekez'esek Leninre. Р. 8.
После больших, утомительных дискуссий Ленин нуждался в длительном отдыхе, прогулках, обособлении от внешнего мира. Но, быстро восстановив силы, он продолжал борьбу с прежней энергией. После съезда, на котором произошел разрыв с прежними друзьями, Ленин остался в одиночестве. Даже Г. В. Плеханов, в которого Ленин был буквально «влюблен» несколько лет назад, [172] в 1904 г. встал на сторону меньшевиков. В Плеханове, своем «великом учителе», Ленин разочаровался не в первый и не в последний раз. В период создания «Искры» его удивило и эмоционально отдалило от Плеханова барское поведение и властность последнего. В то же время, под влиянием встреч с Плехановым Ленин говорил о его «сильнейшем уме», который ощущается «как физическая сила». Ленин крайне болезненно переживал разрыв с Плехановым. Несмотря ни на что, он уважал Плеханова и Мартова и после их смерти. Утверждение, что Ленин был «холодным и расчетливым» человеком или «маниакальным раскольником», противоречит известным нам историческим данным. [173] Однако Ленин, несомненно, был человеком, не сходившим с революционного пути, каким он представлял его в соответствии со своими убеждениями. После ухода Ленина из «Искры» большевики в 1904 г. создали газету «Вперед», а в 1905 г. — «Новую жизнь», которые пользовались популярностью в российских социал-демократических организациях.
172
Н. К. Крупская в воспоминаниях, написанных после смерти Ленина, тоже подчеркивала эту привязанность: «Никогда Владимир Ильич не противопоставлял себя Плеханову». См.: Крупская Н. К. Избранные произведения. С. 122.
173
В этом отношении очень убедительна аргументация А. А. Майсуряна: Майсурян А. А. Другой Ленин. С. 153–158. Нужно отметить, что после начала революции, в октябре 1905 г., Ленин в письме обратился к Плеханову с мыслью о необходимости объединения социал-демократии, пригласил его войти в редакционную коллегию газеты «Новая жизнь», предложил ему личную встречу. В. И. Ленин. Биографическая хроника. T. 2. 1905–1912. Издательство политической литературы. М., 1971. С. 192. В этом письме, помимо прочего, говорится: «Что мы, большевики, страстно желаем работать вместе с Вами, это мне вряд ли нужно повторять Вам. Я написал в Питер, чтобы все редакторы новой газеты (пока их семеро: Богданов, Румянцев, Базаров, Луначарский, Орловский, Ольминский и я) обратились к Вам с коллективной и официальной просьбой войти в редакционную коллегию». Ленин В. И. ПСС. Т. 47. С. 103.
1904 год стал черным годом в истории семьи Ульяновых: проживавшая в Киеве Мария Александровна практически осталась в одиночестве, так как все трое живших с ней детей были арестованы.
1.4. Революция и вторая эмиграция
Революция открыла новую страницу и в жизни Владимира Ильича. Она стала для него репетицией точно так же, как он позже неоднократно называл 1905 год репетицией 1917 года. Ленин расширил свои связи. Он, например, завязал дружбу с присоединившимся к большевикам А. А. Богдановым, который за несколько лет до этого привлек к себе внимание как философ и экономист. Углубились и связи Ленина с Горьким [174] и Луначарским, если упомянуть только о наиболее известных интеллигентах, имена которых сохранились в памяти лучше, чем, например, имя рано умершего И. В. Бабушкина, с которым Ленин еще в 90-е гг. вместе работал в петербургских кружках. Итак, после начала революции 1905 г. жизнь Ленина забурлила, весна «промчалась» в подготовке и проведении III съезда партии, на котором Ленин впервые поставил во всей полноте проблему вооруженного восстания. Предварительно он долго изучал весь комплекс связанных с ней теоретических и практических вопросов. [175] Узнав о начале революции, Ленин не вернулся тотчас в Россию (о причинах этого можно только гадать, быть может, он почувствовал, что это еще не «его» революция?), но вел огромную литературную работу, его статьи одна за другой публиковались в России. 2 ноября, после обнародования царского манифеста 17 октября, отразившего определенную «либерализацию» самодержавия, Ленин выехал из Женевы через Стокгольм в Россию, в Петербург, куда 10 дней спустя за ним последовала и его жена. Времени на личную жизнь было мало, поскольку в Петербурге Ленин погрузился в редакторскую и организационную работу. Некоторое время Ленин и Крупская жили на Невском проспекте, [176] им приходилось постоянно менять место жительства, проявляя осторожность в условиях нелегальной деятельности. В середине ноября Ленин через М. Н. Лядового обратился к руководителям немецких социал-демократов, К. Каутскому, Р. Люксембург, К. Либкнехту, с просьбой принять участие в газете «Новая жизнь». [177] Между тем Ленин и Крупская, естественно, продолжали оставаться на нелегальном положении. 23 ноября Петербургский цензурный комитет принял решение о привлечении к судебной ответственности редактора-издателя газеты «Новая жизнь» Н. М. Минского за напечатание в номере газеты от 23 ноября статьи Ленина «Умирающее самодержавие и новые органы народной власти».
174
Н. Валентинов подозревал, что в отношении Ленина к Горькому играли роль и определенные материальные соображения, поскольку связи и имя известного писателя могли принести деньги большевикам. Однако ниже Валентинов противоречит себе, говоря о том, что контакты Ленина с писателем сохранились и позже, причем они были обременены требовательностью, прежде всего со стороны Ленина, и спорами. После 1913 г. Горький в течение пяти лет не переписывался с Лениным, даже не ответил на его письмо с извинениями, но, даже несмотря на это, контакты между ними позже возобновились. Валентинов Н. Малознакомый Ленин. С. 72–75.
175
В. И. Ленин. Биографическая хроника. Т. 2. С. 31–87.
176
Там же. С. 202.
177
Там же. С. 198.
Конец 1905 — начало 1906 г. оказались периодом революционного подъема и быстрого упадка. Декабрьское вооруженное восстание в Москве, с одной стороны, открыло новые перспективы для осмысления происходящего, но, с другой стороны, привело к быстрому сужению возможностей практических действий. Почти одновременно с подавлением восстания был отдан приказ об аресте Ленина за брошюру «Задачи русских социал-демократов», а позже и за другие его работы, которые конфисковывались полицией при производимых во многих городах арестах. В начале января 1906 г. Владимир Ильич прибыл из Петербурга в Москву для непосредственного ознакомления с последствиями вооруженного восстания и совещания с представителями местных большевистских организаций, а 23 января встретился с Горьким в Гельсингфорсе, на квартире В. М. Смирнова. [178] Об этой встрече стоит упомянуть потому, что «рабочий писатель» с течением времени занял важное место в жизни Ленина, поскольку олицетворял его главную связь с революционной литературой, новым русским искусством.
178
Там же. С. 218–219.