Летописцы отцовской любви
Шрифт:
– Проходите, садитесь, - вступает в разговор мать.
– Суп будет через минуту, вот только нарежу омлет.
– Вы к супу подаете омлет?
– кричит ей в кухню извращенец.
– Я буквально обожаю омлет!
"А раковины?" - мелькает у меня в голове. Но я держу язык за зубами.
– В ресторанах его уже практически нигде не подают, - держится затронутой темы инженер.
– Я делаю абсолютно простой, - весело кричит мать.
– Немного муки, взбитый белок и, разумеется, соль.
– Точно такой делает моя мама, - говорит инженер.
Я весело улыбаюсь сестрице. Но ее взгляд скорей всего умоляющий.
Архитектор для разнообразия обращается ко мне.
– Разумеется, я читал твою книжку, - заявляет он весело, в то время как фатер рассаживает нас вокруг стола.
– Право, мне понравилась. Особенно этот причудливый образ отца, залезающего под стол, - он поистине восхитил меня.
Во взгляде сестрицы мольба стоимостью в тысячекронную гербовую марку.
– Спасибо, - говорю нейтрально.
– Уже готово!
– кричит из кухни мать.
– Знаю, вы умираете с голоду!
– Не с голоду вовсе, - замечаю я.
Сестрица сверлит меня глазами.
– Ну что, инженер, - говорю я быстро, стараясь исправить дело.
– Завтра снова, как говорится, к станку?
Видок у инженера малость напуганный.
– Что ж поделаешь, как-то существовать надо, - выдавливает он из себя.
– Прошу прощения за смелость, но что именно вы сейчас возводите?
Он выдает мне то, что хоть маленько возвращает ему уверенность.
– И где же это?
Он благодарно, но чересчур пространно объясняет. Мутота страшная, но я самоотверженно изображаю интерес. Обдумываю, о чем бы, блин, еще спросить.
– А во что обходится эта мраморная хреновина?
Архитектор начинает извергать какие-то цифры, но тут эстафету разговора перехватывает, к счастью, фатер, и уж оно пошло-поехало: стоимость строительного материала, его качество, субпоставщики, стоимость строительных работ, архитектурный надзор, тупые хранители памятников, передатчик на Жижкове и прочая мура. Да, видать, папахен к сегодняшнему обеду специально подковался. Он типа как ботаник - напичкан знаниями.
– Три минутки - и готово!
– кричит мать.
– Потерпите!
– Прошу извинения, - неожиданно говорит инженер.
– Я могу сполоснуть руки?
– Естественно, - говорит сестра.
– По коридору налево.
Архитектор отваливает в ванную. Слышу, как он запирает дверь. Секунду-другую ничего не происходит. Потом он спускает воду.
Спервоначалу я и бровью не повел, но затем не выдерживаю и усмешливо гляжу на сестрицу.
Папахен несколько раз откашливается.
Сестрица кидает на нас угрожающие взгляды.
– Перестаньте!
– шипит она.
– Человек нормально пошел перед обедом вымыть руки - вот и все.
– А я что? Ничего, - говорит фатер.
Но видок у него нехороший.
Мать вносит дымящуюся супницу.
– Где же пан?
– В ванной!
– отсекает сестрица.
Мать раскладывает на тарелки куски омлета. Вода в ванной продолжает течь. Мы ждем. Фатер постукивает вилкой об стол. Он в нервном напряге, как сани перед зимой. Чувствую, что эту светскую духоту за столом хорошо бы слегка разрядить.
– Сходи проверь его, - говорю я сестрице, - прежде чем он снесет тебе умывальник.
Как всегда, я единственный, кто смеется.
Архитектора все нет и нет. Только слышно, как течет вода. Фатер откладывает ложку.
– У меня не хватает на это нервов, - говорит он тихо.
– Не сердитесь.
Голос у него дрожит.
– Я старался, видит Бог, что я правда старался, но:
И он залезает под стол.
Инженер наконец возвращается.
– Омлетом пахнет!
– кричит он с показным восторгом.
– Ням-ням!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПОЙДУ КУПЛЮ ПРОХЛАДИТЕЛЬНОГО!
1.
Однажды летом девяносто четвертого года фатер приготовил на ужин йештедские драконы, то есть не что иное, как фаршированные свиные котлеты, запеченные с сыром, однако в любом случае это тебе не хухры-мухры, а работа трудоемкая. Особенно фарш. "Фу-ты ну-ты, что творится?" - говорю я про себя. Когда же фатер вытащил еще ботлу итальянского сухого вина, тут уж я смекнул, что у него для меня припасен какой-то симпатичный сюрприз. Я, в натуре, чуял какой, но и ухом не повел, делая вид, что рубать на ужин йештедские драконы и к тому же хлестать итальянское вино - в нашем доме вещь нормальная.
– Недурственно, папуля, - тем не менее похвалил я его, когда мы все начисто подмели.
Я даже сполоснул посуду, чтобы лишних разговоров не было, что, дескать, от меня никакого проку, и залез под стол. Практически я и не написал ничего, так как все время ждал, когда же наконец фатер типа расколется.
Вот он уже откашлялся, но опять ни гу-гу.
– Ты что-то сказал?
– прорвало меня.
Он опять кашлянул.
– Я хотел завтра кой-кого представить тебе, - выскакивает из него наконец.
– Одну женщину.
– А почему бы нет?
– говорю.
– Хоть двух.
– Мы встречаемся.
Лица его я не видел, но судя по тому, что он делал под столом со своими руками, он здорово мандражировал.
– Но если ты против, чтобы она сюда ходила, я настаивать не буду...
– Нормально, приводи свою кралю, - говорю я великодушно.
– С удовольствием погляжу на нее.
– Hi, - говорит мне на другой день Синди.
– Я Синди!
Ей лет тридцать пять, малость задастая, но в целом кадра ничего себе.