Левая политика, № 23 2015. Россия, Украина, Новороссия
Шрифт:
Сторонникам Евромайдана хочется в ЕС, а дёшево туда не пускают. Дёшево можно попасть в ТС, но туда им не хочется: там сидит «страшный» Путин, который запрещает танцевать в церквях и не любит гей-парады.
Катастрофа постсоветского проекта является делом самой обуржуазившейся номенклатуры и происходит при отсутствии реальной оппозиции. Понятно, что первая будет удовлетворять при этом лишь свои интересы. Однако возвращение Украины в зону российского влияния зависит от того, насколько успешно российская власть сможет решать внутренние проблемы своей страны — вне зависимости от того, понимает ли это наше правительство или нет. Втягивая Россию в украинский кризис, вообще увеличивая её активность на международной арене, Путин ставит перед своим режимом такие задачи, решение которых объективно требует коррекции внутренней политики, требует, кроме кнута, ещё и пряник, мотивирующий население как вне, так внутри самой России, на поддержку Кремля.
Речь идёт о коррекции неолиберального курса в сторону социально-ориентированного управления экономикой. То, что помогло Западу разрушить СССР, теперь может послужить России в активном противостоянии с неолиберальным, переживающим экономические трудности Западом. Если путинский режим окажется не способным пойти на это, он неизбежно проиграет. Но в этом случае может проиграть и гражданское общество России, а выиграть тот же, кто бомбил Югославию.
Таким образом, путинская администрация, активно участвуя в украинских делах, объективно оказывается поставленной перед задачами, не-решение которых повлечёт её внешнеполитическое поражение, полное или частичное. Это уже подтверждается: продолжая внутреннюю неолиберальную политику и ужесточая репрессии против оппозиции, путинское правительство битву за Украину в целом проигрывает. Влияние России ощутимо только на Юго-Востоке за счёт социокультурной проблематики, которая накручена националистическими истериями как на Украине, так и в самой России.
Тем не менее, время работает против неолиберальных киевских властей, подписавших договор с ЕС. С учётом кризиса в самом ЕС, роста евроскептических настроений в Европе, откола от Украины Донбасса, уничтожения там инфраструктуры и заводов «украинскими патриотами» вследствие невменяемости украинских политиков в сфере экономики, можно с уверенностью говорить, что ничего хорошего от евроинтеграции Украине не будет. Европейский выбор продиктован не экономическими потребностями страны, он является выражением массовых общественных иллюзий, на поводу которых идёт киевское руководство. Когда правительство воплощает массовые «идолы театра», страна превращается в цирк. Если этой катастрофической политике Кремль противопоставит собственный более успешный экономический проект, то битва не только продолжится, но и будет выиграна самым оптимальным для Украины и России образом. Во всяком случае, сейчас на Украине, после подписания соглашения с ЕС, социальная альтернатива по необходимости, неизбежно будет облекаться в про-российские формы. Социальная проблематика будет выражаться в рамках социокультурной оппозиции: EC-РФ. Хорошо ли это или плохо, но с этим надо считаться и видеть за этой поверхностью конфликт между объективными интересами страны и интересами правящей группировки.
О том, что коррекция внутреннего курса российского правительства возможна, свидетельствует «лёгкое» кейнсианство, последовавшее после массовых выступлений на рубеже 2011–2012 годов. Оно выразилось в увеличении социальных расходов, в повышении зарплат бюджетникам и обеспечило поддержку правительства со стороны последних. В контексте дальнейших событий всё это выглядит своеобразной экономической «арт-подготовкой» наступательной политики России во время украинского кризиса. Успех на Олимпиаде, о котором чаще всего в этой связи упоминают, не имел бы такого значения без недавних экономических и социальных успехов Кремля, как бы ни скромны они ни были.
Если путинский режим покажет способность эволюционировать в этом направлении и дальше, то мы увидим удивительное, но закономерное ослабление национал-демократического «тренда» массового сознания не только на Украине, но и в других странах ближнего зарубежья. Обыватели всех стран хотят просто жить в соответствии со своими представлениями о нормальной жизни, а не соответствовать лозунгам политиков. Если союз с Россией это им обеспечит — значит, они будут с Россией. В большинстве своём «ев-ромайданутые» украинцы не хотят не просто в «путинскую» Россию, а в неолиберально-номенклатурную, где преследуется инакомыслие, где невозможно честно вести бизнес и т. д. В этом заключается рациональный момент идеологии Евромайдана. Имидж российского государства был сильно подпорчен репрессивными мерами против «Пусси Райот» и участников митинга на Болотной. Массовые антироссийские настроения в Киеве объясняются, среди всего прочего, и этим. Перед Кремлём стоит задача исправить этот имидж.
Правда, то, что активная внешняя политика ставит перед российским правительством новые задачи в политике внутренней, само по себе это не означает, что оно их будет решать и сможет решить. Пока оно их решать как раз не собирается. Пока мы видим, как оно посредством втягивания российского государства в украинский кризис добивается эффекта, позволяющего об этих задачах, скорее, забыть: общественное сознание России успешно переориентировано с внутренних проблем на внешние. В итоге, если на волне массовых протестов 2011–2012 гг. в России стало возникать новое гражданское общество, то теперь его настроения почти полностью выражает путинская администрация.
Среди всего прочего, это означает, что несистемная оппозиция путинскому режиму потерпела крах. Её значительная часть — прежде всего прозападное либеральное и лево-радикальное направление — полностью лишилась политических перспектив без всякой надежды на восстановление, по крайней мере в своём нынешнем идейном и организационном виде. Оппозиция так и не смогла объяснить подавляющему большинству населения страны свои цели и задачи — прежде всего потому, вероятно, что сама их не понимала. Она так и осталась не нужной простым гражданам, как, впрочем, и они ей. За все постсоветские десятилетия российское оппозиционное движение как левого, так и либерального крыла, так и не смогло выдвинуть ни программ, способных привлечь на свою сторону рядовое население, ни теорий, в той или иной степени адекватности объясняющих реальность. Украинский же кризис выявил в оппозиционной среде самую настоящую интеллектуальную катастрофу. Можно сказать даже так: вследствие свержения гражданами правительства на Украине произошла ликвидация гражданской оппозиции в России. Вот какие сюрпризы преподносит История.
Представители оппозиционно-либерального направления в большинстве своём продолжают самоуверенно повторять всё то, что они говорили и раньше. Властям, для того чтобы сократить своё влияние, достаточно просто давать им высказаться. Это проще, чем аресты, судебные преследования и прочее. Для этой цели существуют «Эхо Москвы», Латынина, Новодворская (точнее, тексты, сохранившиеся после её смерти), Макаревич, Каспаров, Навальный и т. д. Как оказалось, на либеральную оппозицию не нужен нож. Даже медный грош не нужен. Дайте ей свободу слова, даже такую куцую, как у нас — этого достаточно. Она расскажет о себе так, что никакая контрпропаганда со стороны государства не понадобится для её дискредитации.
Чуть лучше дела с рефлексией обстоят на левом фланге оппозиции. Так, в самом начале украинского кризиса на сайтах «Рабкор» и «Скепсис» появились статьи леворадикальных деятелей (в том числе и с Украины), содержащие более или менее последовательный самокритичный анализ. Но до преодоления кризиса левого движения в России далеко. Его проблемой является отсутствие широкой социальной базы. Не обладая поэтому возможностями для самостоятельной практики, оно идейно вынуждено примыкать то к либеральному, то к националистическому лагерю. Это касается как «системных», так и «несистемных» левых.
Что же касается ещё недавно усиливавшегося в связи с обострением проблем с гастарбайтерами националистического (в том числе «национал-демократического») движения, то оно оказалось нейтрализованным и включилось в фарватер государственной политики. Как о самостоятельной политической силе о нём можно забыть. Впрочем, несмотря на все свои старания, оно никогда и не было таковым. Теперь оно совсем лишилось политических перспектив: пример Украины слишком наглядно показал россиянам, что может быть с многонациональной страной, если в ней победят националисты.