Лицедеи Гора
Шрифт:
— Как Ты оказалась в плену у разбойников? — полюбопытствовал я.
— Начальство было мной недовольно, — объяснила она. — Людей у меня забрали. Из одежды позволили только короткую тунику, почти такую, как носят рабыни. Даже вуаль мне носить запретили. Выдали маленький кошель с монетами, ровно столько, чтобы не умереть с голоду, и приказали отправляться в штаб, в одиночку и пешком.
— В одиночку и пешком? — переспросил я.
— Да, именно так, — сказала она с горечью.
— Догадываюсь,
— Кажется, они были правы, — согласилась она.
Я улыбнулся. Вот уж не подумал бы я, что её начальники хуже, чем все остальные сознавали опасности гореанских дорог. Красивая женщина, откровенно одетая, да ещё и без вуали, одна, пешком, не могла оказаться вероятной кандидатурой на то, чтобы миновать гореанскую местность безнаказанно. По-моему, их приказ практически был равносилен приговору к порабощению. Сомневаюсь, что они ожидали видеть её снова, если только не в рабской тряпке и ошейнике.
— Разбойники схватили меня вчера вечером, — сказала она.
— Но, кажется, Ты одета, не как рабыня, — заметил я.
— Ту одежду, что мне выдал мой начальник, забрали грабители, — пояснила она. — Они решили, что они не соответствуют моему статусу свободной женщины, и приказали мне переодеться в платье, в котором Вы меня видите сейчас.
— Хм, весьма чутко с их стороны, — признал я.
— Но оно же такое тонкое и почти прозрачное! — возмутилась она.
— Конечно, — усмехнулся я.
— Подозреваю, что оно действительно отмечает меня как свободную женщину, — она сказала, — но скорее всего, лишь для того, чтобы несколько поднять мою цену в случае, если бы они собрались предложить меня работорговцам.
— А ещё, несмотря на его длину и вид, оно довольно откровенное и выставляет твою фигуру в самом выгодном свете, — добавил я. — Несомненно, торговцу доставило бы удовольствие сорвать с Тебя это платье, выставив твои прелести на показ для оценки, как потенциальной рабыни.
— Да, — с горечью признала она мою правоту.
— Не бойся, — сказал я. — Я найду Тебе кое-что ещё из одежды.
— Спасибо, — неуверенно сказала она.
— Был ли у разбойников где-нибудь поблизости ещё один лагерь? — спросил я.
— Нет, — ответила женщина. — Прошлую ночь они провели в другом месте, но этим утром ушли оттуда, уничтожив все следы своего там пребывания. А днём они тайно в лесу встретились с одним мужчиной с фургоном. Ему они продали большую часть своей добычи.
— Очевидно, они продали ему далеко не всё, что у них было, — усмехнулся я, переведя взгляд с неё на другую связанную женщину, лежавшую голой на земле, и потом обратно.
— Нет, он не был работорговцем. А также, как мне кажется, он не хотел, чтобы кто-либо
— Куда они направлялись? — продолжил я свой допрос.
— Я не знаю, — ответила она, кажется честно. — Мне сказали только, что нас доставят куда-нибудь, где можно было бы спихнуть нас подходящему работорговцу.
— Беснит, Эсалиниус, Харфакс, — перечислил Бутс близлежащие города.
— Возможно, — сказал я, пожав плечами.
Все эти города лежали в пределах ста пасангов от нашего местонахождения. Конечно, от таких женщин можно было бы избавиться почти где угодно. Невольничьи рынки, как и сами рабыни, редкостью на Горе не были. Учитывая большое количество на планете рабов и рабынь, вполне естественно, что должно быть и изобилие рынков для их сбыта, обработки и перепродажи.
— Очевидно, они разбили здесь лагерь не раньше, чем несколько анов назад, — предположил я.
— Мы остановились довольно рано, — сообщила женщина. — Я думаю, что они обнаружили чей-то лагерь, и запланировали устроить на него набег.
— Это точно, — усмехнулся я.
— А нас они связали и оставили здесь, ждать их возвращения, — сказала она.
— Они не уже вернутся, — бросил я.
— Я поняла, — вздрогнула она.
— Остальные ценности и деньги, в том числе полученные от того скупщика с фургоном находятся здесь, в лагере? — спросил я.
— Всё там, — кивнула она в сторону, — в тёх мешках. Золото в маленьком, обитом железными полосами, сундучке. Серебро в простом ящичке, закрытом на тяжелый позолоченный замок в первом мешке.
— Это всё твоё, — сообщил я Бутсу.
— Всё? — недоверчиво переспросил Бутс.
— Всё, — кивнул я.
— Спасибо! — страстно воскликнул Бутс. — Этому найдётся хорошее применение.
— Возможно, Ты мог бы использовать это на поддержку искусств, — предложил я.
— Именно это я и намереваюсь сделать, — заверил меня Бутс.
— Например, этим можно было бы поддержать некую достойную, но находящуюся в бедственном положении театральную труппу, — намекнул я.
— Это — благоразумное и блестящее предложение, — признал Бутс.
— Возможно, у Тебя уже есть на примете какая-нибудь подходящая труппа, — весело улыбаясь, предположил я.
— Да, знаю я одну такую, — заявил он.
— Ага, нашу, — подсказал Лекчио.
— Немного резковато и грубовато сказано, — упрекнул Бутс Лекчио, — но надо признать, что Ты верно ухватил суть вопроса.
— Ты благодарен? — спросил я.
— Да, — ответил Бутс.
— Вечно и бессмертно? — уточнил я.
— Конечно, — заверил меня Бутс.
— Есть кое-что, чем Ты мог бы отблагодарить меня, — намекнул я.