Лионель Линкольн, или Осада Бостона
Шрифт:
Борьба начиналась. Об стороны не хотли кровопролитія, но оно было неизбжно. Странный видъ имли въ это время американскія колоніи. Въ исторіи еще не было такого примра. Провинціи заявляли о своей врности и преданности королю, а, между тмъ отвергали все законы, издаваемые королевскимъ правительствомъ; и не исполнили ни одного изъ министерскихъ распоряженій. У каждой провинціи было свое особое управленіе, въ которомъ вліяніе коровы было безгранично; но пришло время, когда этотъ авторитетъ замнила собой могучая сила, боровшаяся съ интригами и происками министровъ. Политическія учрежденія провинцій, гд сыны свободы (sons of liberty), какъ назывались борцы за конституцію, оказались въ большинств, избрали делегатовъ, которые должны были собраться на конгрессъ и выработать мропріятія, необходимыя для охраны общихъ интересовъ. Въ двухъ или трехъ провинціяхъ, гд, общественное мнніе было представлено слабо, и гд эти лица оказались въ меньшинств, самъ народы ршилъ вырвать власть у ставленниковъ короля и замнить ее народоправствомъ. Составились комитеты, издававшіе свои законы и всми мрами сопротивлявшіеся распоряженіямъ министерства, адресуя въ то же время правительству петицію, за петиціей, протестъ за протестомъ.
Образовалась среди народа могущественная ассоціація, постановившая: не ввозить, не вывозить, и не потреблять ничего такого, отъ чего была бы польза для Англіи. Въ такомъ постановленіи не было ничего неконституціоннаго, до сихъ поръ колонисты тщательно избгали всякаго нарушенія законовъ. Не вступая въ открытую борьбу, они, однако, готовились ко всему и ршили не уступать ничего изъ своихъ правъ. Духъ оппозиціи, духъ недовольства постепенно охватывалъ вс провинціи, а въ Массачусетс, гд собственно происходитъ нашъ разсказъ, стеченіе обстоятельствъ даже какъ будто ускорило моментъ катастрофы.
Бостонцы, первые открыто выступили противъ правительства, и за это y нихъ въ город ршено было сосредоточить почти вс англійскіе войска. Назначенъ былъ военный губернаторь и введено было военное управленіе.
Тогда въ провинціи, все зашевелилось. Выбрали новыхъ делетатовъ, вмсто уволенныхъ, губернаторомъ, и мстный конгрессъ собрался въ семи миляхъ отъ Бостона. Составили ополченіе, обучили его, вооружили, какъ могли. Въ ополченье вступили лучшіе люди провинціи. Энтузіазмъ замнялъ у нихъ военнную опытность. Эти войска совершенно справедливо были прозваны «скоросплыми».
Генералъ Гэджъ тоже не сиддъ, сложа руки. Всми способами онъ старался мшать колонистамъ устраивать военные складыы, а самъ укрпилъ свою позицію. Благодаря природнымъ условіямъ мстности, это дло было совсмъ не трудно.
Бостонскій полуостровъ со всхь сторонъ окруженъ окруженъ водой, за исключеніемъ того перешейка, который соединяетъ его съ берегомъ. Кругомъ города находится тройной рядъ холмовъ, при чемъ ни одинъ холмъ не возвышается надъ остальными. Имя подъ своимъ начальствомъ достаточныи гарнизонъ, можно было бы сдлать Бостонъ неприступнымъ. Но англійскій генералъ ограничился неначительными укрпленіями, зная, что вся артиллерія колонистовъ состоитъ изъ шести полевыхъ орудій и небольшой батареи, собранной изъ старыхъ корабельныхъ пушекъ, ночти никуда не годныхъ. При своемъ възд въ Бостонъ Ліовель замтилъ лишь нсколько англійскихъ батарей на холм, да и то эти батареи были построены скоре для того, чтобкь держать въ страх самый городъ, чмъ для отраженія вншняго врага. Впрочемъ, на перешейк было построено нсколько редутовъ. Гарнизонъ насчитывалъ около пяти тысячъ человкъ не считая матросовъ, число которыхъ колебалось въ зависимости отъ того, сколько военныхъ кораблей стояло въ гавани въ тот или иной моментъ.
Торговля въ город остановилась, жизнь замерла. Многія семьи выхали, но наиболе горячіе патріоты оставались въ город, и невыносима была для ихъ слуха дробь англійскихъ барабановъ, а ровно и насмшки офицеровъ надъ военными приготовленіями колонистовъ. Установилось общее мнніе, что колонисты совершенно неспособны драться и не пригодны для войны. Об стороны готовились ршитъ споръ оружіемъ, но все еще медлили начинать, одинаково питая отвращеніе къ междуусобному кровопролитію.
Глава VI
Что бы ему быть потолще? Но я не боюсь: онъ улыбается рдко, и улыбка его такова, что можно подумать, будто онъ смется надъ самимъ собой и презираетъ себя за способность улыбнуться чему бы то ни было.
Въ теченіе слдующей недли Ліонель узналъ много новыхъ фактовъ, хотя и мене важныхъ, чмъ т, которые мы изложили выше, но находившихся съ ними въ тсной связи. Товарищи приняли его радушно и сердечно. Въ первый же день этой недли произошло большое движеніе по служб. Состоялся рядъ повышеній, перемщеній, новыхъ назначеній. Втянутъ былъ въ это движеніе и Ліонель. Вмсто ожидаемаго зачисленія въ свой полкъ, онъ получилъ приказаніе быть готовымъ къ принятію начальства надъ отрядомъ легкой пхоты. Зная, что онъ бостонскій уроженецъ, командующій войсками оказалъ ему особое вниманіе и позволилъ хоть цлыхъ два мсяца не вступать въ должность, чтобы имть возможность отдать дань естественнымъ чувствамъ. Говорили, что у Гэджа была тутъ очень тонкая цль: воспользоваться молодымъ бостонцемъ для того, чтобы тотъ, въ свою очередь, повліялъ на своихъ мстныхъ родственниковъ и друзей въ смысл отклоненія ихъ отъ крамольныхъ чувствъ къ своему государю и къ возвращенію ихъ на легальный путь.
Ліонель продолжалъ жить у мистриссъ Лечмеръ, но не желая злоупотреблять гостепріимствомъ своей тетки, снялъ неподалеку отдльное помщеніе для своей прислуги и для пріема постителей. Капитанъ Польвартъ громко жаловался на такое распоряженіе Ліонеля: онъ разсчитывалъ черезъ своего товарища проникнуть въ домъ мистриссъ Лечмеръ, а теперь эту надежду приходилось оставить. Но такъ какъ Ліонель длалъ своимъ гостямъ пріемы со всей щедростью молодого богача, то толстому пхотному офицеру было чмъ утшиться, тмъ боле, что если бы эти пріемы происходили подъ руководствомъ самой мистриссъ Лечмеръ, то они были бы далеко не такъ широки.
Ліонель и Польвартъ дтьми учились въ одной школ, потомъ были оба студентами въ Оксфорд и, наконецъ, офицерами въ одномъ полку. Трудно было найти еще двухъ людей, которые были бы до такой степени несходны между собой и физически, и морально, но тмъ не мене они были очень дружны. Такія странности встрчаются, впрочемъ, довольно часто. Крайности, говорятъ, сходятся, и мы обыкновенно очень любимъ тхъ людей, которые составляютъ съ нами прямую противоположность. Ліонеля съ Польвартомъ сблизилъ случай, привычка закрпила отношенія, и получилась въ результат настоящая неразрывная дружба.
Такъ какъ Ліонель проводилъ большую часть свободнаго времени у мистриссъ Лечмеръ, то ему некогда было заниматься своимъ холостымъ хозяйствомъ. За это усердно взялся Польвартъ, нисколько при этомъ не скрывая, что дйствуетъ изъ корыстныхъ видовъ. Дло въ томъ, что, по правиламъ полка, онъ долженъ былъ участвовать въ общемъ офицерскомъ стол, а тамъ его гастрономическимъ наклонностямъ и вкусамъ совершенно негд было развернуться. У Ліонеля же ему представился, наконецъ, случай, о которомъ онъ давно втайн мечталъ, примнить къ длу свои кулинарныя способности. Хотя городская бднота уже испытывала нужду и въ пищ, и въ одежд, но на рынкахъ припасы еще были, и за хорошія деньги можно было доставать даже то, что требовалось для боле изысканнаго стола. Капитанъ устроилъ себя отлично, и въ полку стали говорить, что онъ столуется у маіора Линкольна, хотя самъ маіоръ Линкольнъ рдко обдалъ дома, а тоже по большей части приглашался къ кому-нибудь изъ старшихъ офицеровъ полка.
Ночевалъ Ліонели, впрочемъ, попрежнему у своей тетки на Тремонтъ-Стрит. Онъ очень любилъ тамъ бывать и проводить вечера, не смотря на холодность перваго свиданія. Съ мистриссъ Лечмеръ сближенія у него какъ-то не налаживалось: почтенная леди была черезчуръ чопорна и церемонна, хотя всегда очень учтива. Она привыкла напускать на себя искусственную холодность, которая невольно отдаляла отъ нея Ліонеля. Зато cъ молодыми кузинами онъ скоро оказался въ самыхъ пріятельскихъ отношеніяхъ. Агнеса Дэнфортъ, какъ натура добродушная и экспансивная, въ конц первой же недли перестала съ нимъ стсняться, откровенно выражала свои мннія, защищала права колонистовъ, смялась по поведу; разныхъ глупостей, выкидываемыхъ молодыми офицерами, и съ добродушной веселостью признавалась своему англійскому кузену, какъ она называла Ліонеля, въ своихъ симпатіяхъ, антипатіяхъ и даже предразсудкахъ. «Англійскому кузену» она этимъ очень понравилась. Зато нсколько странно, а, иногда и совсмъ непонятно, было поведеніе Сесили Дайнворъ. Цлыми днями она бывала сдержанной, молчаливой, надменной — и потомъ вдругъ, безъ всякой видимой причины, становилась кроткой и ласковой. Вся ея душа въ эти минуты выражалась въ ея блестящихъ глазахъ; ея невинная веселость подкупала, очаровывала всхъ, кто ее тогда видлъ. Ліонель часто размышлялъ объ этихъ непостижимыхъ перемнахъ въ настроеніи своей молодой родственницы. Но. даже въ капризахъ хорошенькой стройненькой Сесили было такъ много пикантной прелести, что, Ліонель ршилъ внимательно изучить ея характеръ, приглядываясь ко всмъ ея поступкамъ и слдя за всми ея словами и чувствами. Сесили, понравилось такое вниманіе къ ней, ея обращеніе сдлалось непринужденне и миле, а Ліонель кончилъ тмъ, что совершенно поддался чарамъ своей кузины.