Лионель Линкольн, или Осада Бостона
Шрифт:
— Разв вы не знаете, Агнеса, зачмъ выступаютъ войска?
Агнеса отвтила, стараясь скрыть подъ маской ироніи свое неудовольствіе:
— Я слышала, что всмъ солдатамъ розданы боевые патроны, что съ моря городъ окруженъ шлюпками, не пропускающими никого ни въ городъ, ни изъ города. Такимъ образомъ, Сесиль, если мы съ тобой, природныя американки, пожелаемъ куда-нибудь похать, намъ этого не позволятъ. Богъ одинъ знаетъ, къ чему приведутъ вс подобныя мры.
— Если вы не собираетесь принимать непосредственное участіе въ погромной экспедиціи, а намреваетесь быть только зрителемъ, — сказала Сесиль, — то хорошо ли съ вашей стороны своимъ присутствіемъ какъ бы санкціонировать подобныя вещи?
— Я не считаю доказаннымъ и достоврнымъ, что предполагается какой-нибудь погромъ.
— Вы забываете, Сесиль, — съ видомъ крайняго презрнія замтила Агнеса, — что майоръ Линкольнъ пріхалъ сюда уже посл знаменитаго похода изъ Роксбюри въ Дорчестеръ. Тогда войска пожали свои лавры при свт дня. Не трудно себ представить, насколько блистательне будетъ ихъ слава, когда ночная темнота прикроетъ ихъ позоръ.
Ліонель весь вспыхнулъ, но сдержался; онъ всталъ и сказалъ со смхомъ:
— Кузина, вы заставляете меня бить отбой. Но если мой другъ, дйствительно, какъ вы говорите, страшенъ только для курятника, то онъ несомннно сложитъ къ вашимъ ногамъ трофеи своихъ побдъ. Я ухожу, чтобы не раздражать васъ своимъ мундиромъ, который здсь всмъ такъ ненавистенъ.
Ліонель подалъ Сесили руку, она вложила въ нее свою и дошла съ нимъ до выходной двери.
— Какъ бы мн хотлось, чтобы вы остались, Линкольнъ! — сказала она, когда они остановились на порог. — И зачмъ вы отправляетесь? По служб вы не обязаны, а какъ человку, вамъ бы слдовало быть боле отзывчивымъ на горе своихъ ближнихъ.
— Въ качеств человка отзывчиваго я и отправляюсь, Сесиль, — отвчалъ Ліонель. — У меня есть на это причины, о которыхъ вы даже и не подозрваете.
— И вы это надолго?..
— Если я не пробуду въ отсутствіи нсколько дней, то моя цль не будетъ достигнута, — сказалъ онъ, тихо пожимая ея руку. — Будьте уврены, что я постараюсь вернуться, какъ только будетъ можно.
— Ну, когда такъ, отправляйтесь, — сказала Сесиль, освобождая свою руку. — Только помните: на такого выдающагося офицера, какъ вы, будетъ обращено всеобщее вниманіе. За каждымъ вашимъ поступкомъ будутъ слдить тысячи глазъ.
— Вы мн не довряете, Сесиль?
— Вовсе нтъ, майоръ Линкольнъ; я ничего такого не думаю… — Позжайте, Ліонель, и какъ только вернетесь, сейчасъ же приходите къ намъ.
Онъ не усплъ ничего отвтить, потому что она быстро повернулась и ушла въ комнаты, но Ліонель усплъ замтить, что она прошла не въ гостиную къ Агнес, а поднялась по большой лстниц наверхъ граціозной и легкой сильфидой.
Глава IX
По выход изъ дома мистриссъ Лечмеръ, Ліовель самъ не зная зачмъ направился къ Биконъ-Гиллю и, только уже поднявшись до половины холма, сообразилъ, что ему тутъ совершенно нечего длать. Онъ остановился и прислушался. Не слыша со стороны казармъ ни малйшаго звука, онъ уступилъ овладвшей имъ потребности уединиться и дошелъ до вершины холма. Онъ сталъ смотрть на городъ, разстилавшійся внизу въ темнот. По улицамъ ходили люди съ фонарями и факелами, въ домахъ везд виденъ былъ свтъ. Это значило, что жителямъ стало извстно о готовящейся экспедиціи. Ліонель снова прислушался въ сторону казармъ, но тамъ все было совершенно тихо.
Ліонель стоялъ на небольшой площадк. Темнота была полная. Вдругъ откуда-то появился свтъ, сначала слабый, потомъ онъ сдлался ярче, освтилъ весь холмъ и заигралъ яркими бликами вокругъ маяка.
— Негодяй! — сказалъ вдругъ человкъ, стоявшій гд-то внизу маяка и теперь выступившій прямо противъ Ліонеля. — Кто теб позволилъ зажечь маякъ?
— Я бы вамъ сказалъ на это, какъ вы смете такъ грубо со мной говорить, если бы не догадался о причин вашей ошибки, — отвчалъ Ліонель. — Никто маяка не зажигалъ, это мсяцъ взошелъ на горизонт со стороны моря.
— Ей-Богу, какъ я ошибся! — сказалъ часовой. — Я готовъ 5ылъ въ первую минуту поклясться, что это маякъ засвтился.
— Вы, должно быть, человкъ суеврный и врите въ колдовство. Съ того мста, гд я стою, только разв колдунъ могъ бы зажечь свтъ на маяк.
— Простите, ваше высокоблагородіе! Народъ-то здсь ужъ очень чудной… Бдовый народъ! Теперь-то я вижу, что вы изволите быть майоръ Линкольнъ, 47-го полка. Я васъ узналъ.
— A вы служите тоже въ этомъ полку?
Солдатъ отвтилъ, что онъ унтеръ-офицеръ другого полка, но знаетъ въ лицо г. майора. При этомъ онъ объяснилъ, что онъ приставленъ смотрть, чтобы бостонцы не зажигали маяка и чтобы вообще какимъ-нибудь сигналомъ не дали знать окрестнымъ жителямъ о готовящейся экспедиціи.
— Дло задумано, должно быть, серьезное, — замтилъ Ліонель.
— Изволите прислушаться, г. майоръ: наши гренадеры идутъ, — сказалъ солдатъ. — Это ихъ мрный и тяжелый шагъ.
Ліонель прислушался и дйствительно услыхалъ правильный солдатскій шагъ. Черезъ долину шло къ берегу регулярное войско. Тогда онъ быстро сбжалъ съ холма и прибылъ къ вод въ одно время съ отрядомъ.
Дв колонны остановились и выстроились въ недалекомъ разстояніи одна отъ другой. Ліонель опредлилъ численность всего отряда приблизительно въ тысячу человкъ. Сбоку собралась кучка офицеровъ. Онъ подошелъ къ ней, полагая, что тутъ находится самъ начальникъ отряда. Это былъ подполковникъ 10-го полка, оживленно о чемъ-то говорившій съ флотскимъ ветераномъ. о которомъ упоминалъ часовой у городской ратуши.
Ліонель обратился къ подполковнику съ просьбой о разршеніи сопровождать отрядъ. Посл нсколькихъ объясненій просьба была уважена, при чемъ о секретныхъ причинахъ похода не заикнулся ни тотъ, ни другой.
Тутъ къ Ліонелю подошелъ его лакей, слдовавшій за отрядомъ при багаж и лошадяхъ своего барина. Сдлавъ кое-какія распоряженія, Ліонель пошелъ отыскивать своего друга Польварта и нашелъ его во глав перваго взвода легкой пхоты, По количеству собранныхъ у берега лодокъ, можно было догадаться, что отрядъ пойдетъ съ полуострова на материкъ не обыкновенной дорогой, а будетъ перевозиться по вод.
Вскор подали сигналъ. Солдаты въ порядк стали разсаживаться по шлюпкамъ, которыя постепенно отъзжали отъ берега. Мсяцъ въ это время поднялся выше и озарилъ колокольни города и всю долину. Обстановка напоминала декорацію какой-нибудь драматической сцены въ театр. Польвартъ слъ въ лодку рядомъ съ Ліонеломъ. Ему удалось удобно устроить свои ноги, и онъ пришелъ въ спокойное, благодушное настроеніе.
— Бываютъ минуты, когда мн хотлось бы быть морякомъ, — сказалъ онъ, болтая рукою въ вод. — Вода тебя везетъ, а самъ ты не двигаешься. Хорошо! Военные матросы должны любить такую жизнь.