Лионель Линкольн, или Осада Бостона
Шрифт:
— Не припишите это равнодушію съ моей стороны, кузенъ Ліонель, но есть вещи, о которыхъ можно говорить только съ самыми близкими родными. Я надюсь, что вы оставили сэра Ліонеля Линкольна въ добромъ здоровьи, насколько это возможно при его душевной болзни?
— По крайней мр, мн передъ моимъ отъздомъ было сказано, что онъ здоровъ.
— Вы его сами давно не видали?
— Пятнадцать лтъ. Съ тхъ поръ, какъ посл каждаго свиданія со мной у него стали усиливаться припадки, доктора перестали къ нему вообще допускать кого бы то ни было. Онъ находится все въ томъ же лчебномъ заведеніи въ Лондон, и теперь свтлые промежутки становятся у него все чаще и продолжительне. Поэтому у меня явидась надежда, что мой нжно-любимый отецъ ко мн еще вернется. Мн кажется, что это возможно, потому что ему вдь еще нтъ и пятидесяти лтъ.
За этимъ интереснымъ сообщеніемъ послдовало продолжительное и тягостное молчаніе. Наконецъ, мистриссъ Дечмеръ, дрогнувшимъ голосомъ, что очень тронуло Ліонеля, такъ какъ свидтельствовало объ ея сердечной доброт и объ участіи къ его отцу, сказала молодому офицеру:
— Пожалуйста, дайте мн воды. Вы ее найдете въ буфет. Извините меня, кузенъ Ліонель, но для меня очень тяжело говорить объ этомъ предмет. Я всегда разстраиваюсь. Съ вашего позволенія я на нсколько минутъ уйду, а къ вамъ пришлю свою внучку. Мн хочется, чтобы вы поскоре съ ней познакомились.
Ліонелю самому было бы очень пріятно остаться хотя на нсколько минутъ одному, поэтому онь и не подумалъ ее удерживать. Нетвердыми шагами вышла старая леди изъ гостиной, но направилась не въ ту сторону, куда передъ тмъ прошла Агнеса Дэнфортъ, тоже пошедшая звать Сесиль, а совсмъ въ друтую дверь, которая вела въ ея собственное помщеніе.
Нсколько минутъ молодой человкъ ходилъ большими и быстрыми шагами по изображеніямъ Лечмеровскихъ львовъ на паркет, отлядывая въ то же время богатую обстановку комнаты. Изъ задумчивости его вывело неожиданное появленіе особы, тихо вошедшей и остановившеіся посреди гостиной. Граціозная, стройная, съ горделивой осадкой и съ самой благородной, выразительной физіономіей, вошедшая внушала къ себ и невольный восторгъ, и глубокое уваженіе. При всемъ томъ ея манеры были чрезвычайно скромны и тихи. Молодого человка она застала въ самую неавантажную для него минуту: онъ безпорядочно ходилъ по комнат, былъ разсянъ и недостаточно изященъ.
Майоръ Линкольнъ сразу догадался, что передъ нимъ никто иной, какъ Сесили Дайнворъ, единственный плодъ брака англійскаго офицера, давно умершаго, съ единственной дочерью мистриссъ Лечмеръ, тоже рано сошедшею въ могилу. Онъ зналъ ее настолько хорошо заочно и чувствовалъ себя съ ней настолько въ близкомъ родств, что, разумется, ни на минуту не задумался сейчасъ же предотавиться ей самъ. Онъ сдлалъ это съ развязностью родственника, но получилъ въ отвтъ такую холодную сдержанность, что почувствовалъ себя нсколько неловко.
Молодая особа, должно быть, сама почувствовала, что ей слдовало бы быть полюбезне съ дорогимъ гостемъ своей бабушки, и первая начала разговоръ, стараясь загладить произведенное впечатлніе холодности и уничтожить образовавшуюся натянутость.
— Moя бабушка давно ждала увидться съ съ вами, майоръ Линкольнъ, — сказала она, — вы прибыли чрезвычайно кстати. Пололженіе въ стран становится все тревежне, и я уже давно совтую бабушк съездить въ Англію и пожить тамъ, покуда здсь не стихнутъ эти несчастные раздоры.
Слова эти были сказаны нжнымъ, мелодичнымъ голосомъ и съ самымъ чистымъ произношеніемъ, такъ что можно было подумать, что Сесиль получила воспитаніе при двор. На Ліонеля это произвело тмъ боле пріятное впечатлніе, что когда онъ предъ тмъ разговаривалъ съ Агнесой Денфортъ, то уловилъ въ ея рчи мстный акцентъ, непріятно кольнушій его избалованный слухъ.
— Вы сами, какъ настоящая англичанка по виду, получили бы, большое удовольствіе отъ этого путешествія! — отвчали Ліонель, — а такъ какъ мн тоже уже извстно кое-что положеніи въ здшней стран, то я поддержу съ своей стороны ваши совты. Замокъ Равенсклиффъ и нашъ домъ на Сого-Сквер вполн къ услугамъ мистриссъ Лечмеръ.
— Я собственно желала бы, чтобы она приняла приглашеніе нашего родственника по отцу, лорда Кердевнеля, который уже давно зоветъ меня къ себ погостить, на нсколько лтъ. Мн будетъ очень тяжело разставаться съ бабушкой, но если политическія событія заставятъ ее удалиться отсюда въ резиденцію ея предковъ, то и съ моей стороны не будетъ неправильнымъ поступкомъ если я также поселюсь на это время на помсть моихъ отцовъ.
Майоръ Линкольнъ посмотрлъ на молодую особу своими проницательными глазами и улыбнулся отъ пришедшей ему въ голову мысли, что провинціальная красавиц унаслдовала отъ бабушки манеру гордиться своимъ происхожденіемъ, и нарочно пожелала дать ему понять, племянница виконта выше наслдника баронета. Но вспыхнувшій на минуту горячій румянецъ на хорошенькомъ личик Сесили доказалъ Ліонелю, что ей эту фразу внушило чувство, боле глубокое и боле достойное ея души, чмъ простое мелкое самолюбіе, въ которомъ онъ ее заподозрилъ. Во всякомъ случа онъ очень обрадовался, когда вышла мистриссъ Лечмеръ, опираясь на руку своей племянницы.
— Я вижу, кузенъ, что васъ моей Сесиліи можно и не представлять: вы сами познакомились, — сказала пожилая деди, разслабленными, шагами направляясь къ дивану. — Вамъ обоимъ помогло взаимное сродство Я подразумеваю подъ этимъ не кровное родство, которое между вами вовсе уж не такое близкое, а то моральное сходство, которое несомннно существуетъ между людьми, принадлежащими къ одному и тому же роду.
— Мн было бы очень пріятно, если бы у меня оказалось какое-нибудь моральное или физическое сходство съ миссъ Дайнворъ, — сказалъ съ очень разсяннымъ видомъ Ліонель, ведя мистриссъ Лечмеръ подъ руку къ дивану. — Тогда бы я еще больше гордился нашимъ родствомъ.
— Я и не думаю отрицать своею кровнаго родства съ кузеномъ Ліонелемъ, — воскликнула, вдругъ взволновавшись Ceсилъ. — Наши предки пожелали…
— Дитя мое, — перебила бабушка, — слово «кузенъ» примняется къ боле близкому родству при давнишнемъ, кром родства, знакомств. Такъ пригято въ высшемъ свт. Но майоръ Линкольнъ знаетъ, что мы, колонисты, придаемъ этому слову несравненно боле широкое значеніе и считаемся между собою родствомъ даже въ очень отдаленныхъ степеняхъ, какъ длается въ кланахъ… Кстати, по поводу клановъ, мн припомнилось возстаніе 1745 года. Считаете ли вы въ Англіи возможнымъ, что наши здшніе безумцы тоже способны взяться за оружіе?
— Объ этомъ существуютъ различныя мнніи, — отвчалъ Ліонель. — Одни презрительно отвергаютъ самую мысль о чемъ-либо подобномъ, но есть офицеры, служившіе на здшнемъ континент, которые полагаютъ, что возстаніе будетъ непремнно поднято и что борьба будетъ кровопролитная.
— A почему бы колонистамъ и не поднять возстанія? — сказала вдругъ Агнеса Дэнфортъ. — Они такіе же мужчины, какъ и англичане, нисколько не хуже.
Ліонель съ нкоторымъ удивленіемъ взглянулъ на юную энтузіастку, которая сидла такой скромной, точно и не она сказала эту фразу. Онъ улыбнулся и повторилъ ея слова.