Лионель Линкольн, или Осада Бостона
Шрифт:
Парень, вырванный изъ рукъ мучителей, дйствительно былъ похожъ не то на идіота, не то на юродиваго. На вопросъ хромого старика онъ отвтилъ недоврчиво и уклончиво:
— Мистриссъ Лечмеръ? О, да, Джобъ знаетъ туда дорогу. Онъ дойдетъ туда съ завязанными глазами, но только… только…
— Что еще — только, дуракъ? — воскликнулъ нетерпливый хромой.
— Только днемъ.
— Съ завязанными глазами, но только днемъ? Каковъ болванъ! Вотъ что, Джобъ, изволь итти и проводить этого джентльмена на Тремонтъ-Стритъ безъ всякихъ дальнйшихъ разговоровъ. Солнце только что закатилось; ты успешь туда сходить и вернуться домой спать, прежде чмъ часы на Ольдъ-Саутской колокольн пробьютъ восемь.
— Зависитъ отъ дороги, по которой пойдешь. Вамъ, сосдъ Гопперъ, я увренъ, понадобилось бы не мене часа, чтобы только дойти до дома мистриссъ Лечмеръ, потому что вы пошли бы, вроятно, по Линта-Стриту, Пренсъ-Стриту и черезъ Сноу-Гилль, да, можетъ быть, нсколько времени побыли бы на Коппсъ-Гилльскихъ могилахъ…
— Убирайся ты со своими могилами, дуракъ! И что это у тебя за мрачное настроеніе! — воскликнулъ хромой, проникнувшійся участіемъ къ своему молодому согражданину. Онъ и самъ бы съ съ удовольствіемъ его проводилъ, если бы не мшала хромота. — Послушай, — прибавилъ онъ, — теб должно быть хочется, чтобы этотъ джентльменъ вернулъ гренадеръ обратно и поручилъ имъ тебя образумить.
— Не стоитъ относиться строго къ этому жалкому молодойу человку, — сказалъ офицеръ. — Я пойду одинъ и дорогой самъ припомню, какъ надо пройти, а если окажусь въ затрудненіи, то спрошу у кого-нибудь изъ прохожихъ.
— Если бы Бостонъ былъ тмъ прежнимъ Бостономъ, какой вы знали раньше, вамъ бы встрчались прохожіе на каждомъ шагу, и вы узнали бы отъ нихъ все, что вамъ нужно, но посл недавней рзни здсь въ город жители перестали выходить по вечерамъ изъ домовъ. Вдобавокъ, нынче еще суббота, а эти безобразники даже субботы не постыдились и учинили дебошъ. Они становятся разъ отъ разу нахальне.
— Я еще очень мало знаю своихъ товарищей и не могу судить о нихъ вообще по одной этой сцен, сэръ Меритонъ, идите за мной. Я не боюсь заплутаться. Думаю, что дорогу мы найдемъ.
Меритонъ взялъ въ руки чемоданъ, который онъ все время несъ, но во время разговора поставилъ на землю, и оба уже хотли итти, какъ вдругъ юроднвый неуклюже пододвинулся къ офицеру и уставился на него, какъ будто желая всмотрться въ черты его лица и опредлить, заслуживаетъ ли онъ доврія.
— Джобъ проводитъ офицера къ мистриссъ Лечмеръ. — сказалъ онъ, — если офицеръ не позволитъ гренадерамъ схватить опять Джоба на обратномъ пути изъ Нордсъ-Энда.
— Ахъ, вотъ какъ! — засмялся офицеръ. — Дурачекъ идетъ на сдлку, ставитъ свои условія. Это очень умно. Хорошо, я согласенъ, но только прошу ни на какія могилы меня не водить, я не желаю любовагься на нихъ при лунномъ свт, иначе я позову къ себ на помощь не только гренадеръ, но и легкую пхоту, и артиллерію, и вс роды оружія.
Съ этой шутливой угрозой офицеръ пошелъ за своимъ проворнымъ путеводителемъ, простившись съ услужливымъ хромымъ бостонцемъ, который долго кричалъ вслдъ юродивому, чтобы тотъ шелъ самой прямой дорогой. Молодой проводникъ шелъ такъ быстро, что офицеръ едва успвалъ окидывать бглымъ взтлядомъ узкія, извилистыя улицы, по которымъ они проходили. Однако, офицеръ усплъ замтить, что они идутъ черезъ самую грязную и плохо обстроенную часть города. Какъ онъ ни старался что-нибудь тутъ припомнить, не припоминалось ничего. Меритонъ шелъ сзади своего барина по пятамъ и все время жаловался, что дорога очень плохая, и что очень долго итти. Накенецъ, и самъ офицеръ сталъ сомнваться въ добросовстности проводника.
— Неужели у тебя ничего лучше не нашлось показать своему земляку, черезъ семнадцать лтъ возвращающемуся къ себ на родину? — воскликнулъ онъ. — Веди насъ улицами получше, если такія въ Бостон имются.
Юродивый остановился на минуту и съ самымъ искреннимъ удивленіемъ поглядлъ на офицера, потомъ, не отвчая, перемнилъ дорогу и черезъ нсколько поворотовъ вступилъ въ такой узкій проходъ, что отъ одной до другой стны можно было достать руками. Офицеръ съ минуту колебался, входить ли ему въ этотъ проходъ, до такой степени онъ былъ теменъ и извилистъ, но потомъ ршился и послдовалъ за проводникомъ. Черезъ нсколько минутъ проходъ кончился, и они вышли на боле широкую улицу.
— Вотъ! — сказалъ Джобъ, съ торжествующимъ видомъ оглядываясь на пройденное ущелье. — Улица, на которой живетъ король, похожа ли на эту?
— Нтъ, ужъ берите ее себ, господа бостонцы… Его величество охотно вамъ ее уступитъ, — отвчалъ офицеръ.
— Мистриссъ Лечмеръ — знатная лэди, — продолжалъ юродивый, очевидно. придерживаясь своеобразнаго хода своихъ отрывочныхъ, несвязныхъ мыслей;- она ни за что не согласилась бы жить на этой улиц, хотя она шириной соответствуетъ узкой дорог, ведущей на небо, какъ говоритъ старая Нэбъ. Я думаю, что по этой самой причин она и называется улицей Методистовъ.
— Я тоже слышалъ, что дорога на небо очень узкая, но она, кром того, и прямая, а твоя — нтъ, — сказалъ офицеръ, котораго болтовня юродиваго начала забавлять. — Однако, время идетъ да идетъ. Намъ не слдуетъ тратить его на пустяки.
Джобъ свернулъ направо и пошелъ по другой улиц, у которой быю нсколько больше правъ на это названіе, чмъ у предыдущей. Съ каждой ея стороны выступали впередъ первые этажи деревянныхъ домовъ. Улица была извилистая, съ поворотами. Когда она кончилась, показалась небольшая трехугольная площадь. Джобъ пошелъ прямо черезъ ея середину. Тамъ онъ опять остановился и сталъ смотрть съ серьезнымъ видомъ на большую церковь, составлявшую одну изъ сторонъ треугольника. Наконецъ, онъ сказалъ:
— Это Ольдъ-Нортъ. Есть ли гд-нибудь еще такая красивая церковь? Въ такомъ ли храм молится король?
Офицеръ взглянулъ на эту церковь пуританскаго стиля и съ улыбкой вспомнилъ то время, когда онъ самъ, бывало, глядлъ на нее почти съ такимъ же восторгомъ, какъ этогь юродивый. Джобъ посмотрлъ на выраженіе его лица и сдлалъ ошибочное заключеніе. Онъ указалъ рукой на одну изъ самыхъ узкихъ улицъ, выходившихъ на площадь, застроенную домами съ претензіей на архитектурный стиль, и сказалъ:
— Видите вы, сэръ, вс эти дворцы? Томми Шелудивый жилъ прежде вонъ въ томъ, съ колоннами, на которыхъ цвты и внки. Томми Шелудивый любилъ внки. Ему не нравился общественный домъ здшней провинціи, и потому онъ жилъ здсь. Говорятъ, онъ теперь живетъ у короля въ буфет.
— Кто же такой былъ этотъ Томми Шелудивый? — спросилъ офицеръ. — И какое право онъ имлъ жить въ общественномъ дом?
— Какъ какое право? Онъ былъ губернаторъ, а во всякой провинціи общественный домъ принадлежитъ королю, хотя выстроенъ онъ народомъ и содержится на народныя деньги.