Лира. Жизнь на грани миров
Шрифт:
– Что делать с формой и откуда ты будешь меня забирать?
– расчёсывая волосы, спросила я.
– Лучше будет отсюда, - сказал муж.
Я переплела волосы в обычную косу, и мы вышли.
Машина супруга оказалась в гараже на первом ярусе дома.
Когда мы сели в неё и двигатель был заведен, спросила у жениха:
– Почему тебя Уитворт старший признаёт как сына. Он тоже в курсе операции?
– Нет. На мне наложено особое заклятие, что разницы никто не заметит, кто хорошо знает, а новые лица при встрече потом с настоящим будут вести себя, будто старые знакомые, игнорируя
– У Уитворта есть ребёнок?
– Я не знаю.
– Точно?
– не поверила я. Кивнул.
– Я вчера первый день на задании был. Ты его видела?
– Девочку. Во дворе с бабушкой гуляла. Одеты прилично.
– Надо будет уточнить.
– А мне могут сделать подобное заклинание, чтоб моё настоящее лицо никто не запомнил?
– Подойди к учителю, занимающемуся амулетами. Попроси подобный амулет. В два будь уже у нас дома.
Это "нас" прозвучало так естественно.
– Ты же ещё не утряс все разрешения, - возразила я.
– Вдруг меня не одобрят.
– Одобрят, - и улыбается так хитро.
Мы приехали. Я вскочила с места и - к выходу.
– А поцелуй на прощание?
– Перебьёшься!
– Вот найду менее строптивую девчонку.
– Попробуй, скатертью дорога!
И я побежала вприпрыжку к Тоне, не оборачиваясь.
– Привет, сестрёнка! Гляжу, ты счастлива!
– Привет!
– мы обнялись.
– Ты захватила мои тетради? Их среди моих вещей не оказалось.
– Да. Забирай.
И она вынула из своей сумки свёрток. Я переложила его к себе, и мы пошли на занятия, до которых оставалось всего десять частей.
Новый учебный год начался с приветственной речи в общем зале, после которой нас отпустили в закреплённые за каждой группой классы.
Наш наставник, дождался, пока мы все сели, и заговорил:
– В этом году у вас много практики будет ежедневно. Особенно это касается иностранных языков и боевой подготовки. Мы - военное сословие. И хоть женщины в боевых действиях зачастую не участвуют, навыки должны находиться на высшем уровне, ведь на вас ответственность ложится не только защитить себя, но и ваших детей. Первые три часа специальные предметы, потом обед и практика. После ужина можете расходиться домой, - потом наставник повернулся ко мне и сказал: - Лира, ты подойди. С тобой нужно утрясти расписание. Остальные - смотрите расписание и задавайте вопросы.
Я взяла свой электронный дневник и подошла к наставнику.
– Да?
– Поздравляю!
– подал он руку.
Хотела спросить "с чем", но промолчала.
– Всю практику тебе велели убрать. Тренировки - тоже. Поэтому в первой половине дня должна успевать брать все задания. Как ты будешь их делать - не знаю. Но должна успевать. Советую также повременить вам с детьми.
Значит, перед этим речь шла о задании, а сейчас о замужестве.
– Я постараюсь успевать.
– Если не сможешь, значит, пересмотрим теорию. На уроки английского можешь не ходить. Но французский остаётся.
Я вздохнула.
– Да, иди сейчас к Змеевику, он сделает тебе нужный амулет.
Я, не теряя времени даром, отправилась на выход.
– А почему Лира уходит?
– спросил кто-то.
– Лира вышла замуж. Муж вызвался тренировать её по многим предметам, поэтому ей пересмотрели расписание. Сдавать же она будет со всеми вами.
Я покинула помещение. Объяснение на троечку.
Сев в подъёмник, я частей пять поднималась в обсерваторию, просматривая изменившееся в этом году расписание, стараясь его запомнить. Возможно, мне понадобятся эти окна в расписании, когда будет английский язык. Наконец, подъёмник остановился. Змеевика я нашла в обсерватории, которую тот совмещал с астрономом. В высоком помещении большую часть занимал огромный телескоп.
На столе под прозрачным куполом лежали разные кристаллы, травы, а между нами суетился смешной старичок, напевающий какую-то песенку под нос.
А ещё, поскольку башня возвышалась оочень высоко над училищем, доставая до облаков, то именно здесь мы должны были проходить практику по прогнозам, изучая облака напрямую. Влиять на погоду мы должны были научиться лишь на последнем курсе, а до того просто изучали погодные явления и составляли расписание, исходя из изученных закономерностей. Но пока... мне предстоит познакомиться с будущим учителем.
– Здравствуйте!
– сказала я, подойдя поближе к одному дедку, который занимался олачиванием маленького кусочка дерева.
– Вы Змеевик?
– Здравствуй, дочка!
– он огладил белоснежную бороду, оглядывая меня.
– Так это ты видишь плохое будущее?
Я смутилась. Это ведь государственная тайна должна быть. Про мой дар в правительственной базе написано, но соотнести эту информацию должно быть невозможно без особого ключа и развитом даре разведчика. Без волшбы доступ к базе был невозможен.
– Извините, дедушка, я не могу об этом говорить.
– Это она?
– послышался позади меня другой старческий голос. Обернувшись, узрела второго старика - худощавого и высокого. Да что ж такое-то? Зачем все меня знают. Даже в стенах училища о даре не знает никто. А тут уже два учителя в курсе.
– Здравствуйте, - вспомнила о вежливости я.
– Я - Лира.
– А я - Звездочёт.
У военных не приняты имена и отчества. Вообще, стараются как можно меньше раскрывать о себе сведений, поэтому после совершеннолетия проводят обряд имянаречения, где дают новое имя, связанное у мужчин с профессией или чем успел отличиться. У девушек в этом плане проще. Дают природные имена, благозвучные. Могут оставить и детское имя. Вот Тоню назвали обережным именем, чтоб не утонула. Меня же просто потому, что отцу нравилось звучание лиры, да и имя получилось красивым.
Змеевик связан с оберегами, и довольно сильными. На одной стороне которых изображалось светлое божество, а на другой - его противоположность. При этом свет и тьма не ассоциировались с добром и злом, просто противоположные силы. Поэтому такой оберег отражал любое нападение на своего владельца. Да и змеи ассоциировались со всеми стихиями.
– Вы же знаете, я не могу говорить о своём даре. Поэтому полученные вами сведения не могу подтвердить или опровергнуть, - сказала я.
– Тогда, дочка, просто взгляни на это, - сказал звездочёт, подзывая меня к телескопу.