Лисьими тропами
Шрифт:
— Вы найдете того, кто разрушил мой храм, и так ты закроешь половину своего долга передо мной, глупышка, — кицунэ вдруг отстранился, а я каким-то шестым чувством поняла, что он уходит.
Резко обернулась, поймала его за руку — снова его улыбка и четкое понимание, будто он ожидал именно этого.
— Скажи мне, где Нацуэ, — взмолилась я.
— Это уже четвертое желание. Но пока ты не выполнила ни одного…
— Пожалуйста, — взмолилась я, — хотя бы скажи мне, она жива?
Шоколадно-апельсиновые глаза кицунэ
— Считай это моим подарком, — уголки его губ приподнялись. — Да, она жива.
Меня накрыла волна такого облегчения, что даже закружилась голова. Задохнувшись то ли от счастья, то ли от вороха всех чувств сразу, я сделала глубокий вздох и отпустила кицунэ.
— Спасибо, — дрожащим голосом поблагодарила я, склонив голову.
А кицунэ… потрепал меня по голове, словно ребенка, а потом стало нестерпимо холодно.
Кицунэ ушел.
Оставив нас с шинигами наедине.
Глава 25
Эта поляна… нечто на грани невозможности. Как избавление, спасение, когда находишься между жизнью и смертью. Здесь было хорошо. И, несмотря на то, что хозяин этого места ушел, ему на смену пришел дождь. Из лепестков. Сначала я думала, что это сакура, но не было таких прекрасных цветов или деревьев в мире, каким можно было назвать шелк этих касаний.
Как и в случае со всем здесь вокруг, их цвет тоже варьировался от белого до розового, от персикового до сиреневого. Таких цветов не было на палитрах, они не поддавались изучению человеческим глазом. Это место само по себе было убежищем.
Но я здесь была чужой.
Как и шинигами.
Не знаю, сыграло ли роль, что кицунэ ушел, но Шин наконец-то смог сесть. Думаю, какая-то сила давила на него. А теперь… теперь отпустила. Судя по тому, как он все еще хватался за свой живот, полагаю, целиком и полностью он вряд ли выздоровел и восстановился.
Но когда первичная боль была преодолена, он нашел взглядом меня.
Не меч, который покоился рядом.
Меня.
Так, держаться, он меня обманывал. Обманывал, говорю, не дрожать! Молчать. Держаться…
— Ты знал, — обида просто двинула моим попыткам выглядеть сдержанной, собранной, отстраненной.
Мне не хотелось, чтобы он видел мои слабости. Но… разве же не слишком поздно для этого? Он мягко кивнул. Даже не возражал! Не вопил, не восставал, не противился. Не пытался оправдаться, не просил прощения… за что? За что ему извиняться?
Я бы хотела быть холодной, расчетливой и отстраненной, но душа просила вырваться болью дождем из слез. И слова сейчас были единственным, что останавливало меня от этого.
— Почему ты не рассказал мне? — Молчание. — Почему просто не сказал правду? Мол, «на тебе метка кицунэ, а он мне нужен»? — Молчание. — Я ведь спрашивала тебя. Но ты не договаривал, не признавался, что дело именно в кицунэ. Ты сказал «ёкаи». Но ты знал. С какого момента вообще? С самого начала?
— С того момента, как увидел метку, — внезапно ответил он мне так уверенно, а я на миг почувствовала будто он совсем меня не слушает. А он… слушал. — Я узнал ее в тот момент.
— И не сказал мне.
— Я думал, ты на его стороне, — заявил Шин.
И вот! Вот! Я должна была сказать: «Ха! Конечно! Я же полная дура, сейчас разревусь у тебя на плече и поверю!». Но… я вообще-то и была полной дурой. Своим заявлением он разрушил все мои обиды. Шин, ну как ты это сделал? Нельзя же так. Нельзя…
Держаться. Пожалуйста…
— Но ведь я вела себя нормально, — как будто защищалась.
— Я тебя не знал, — почему-то продолжал отвечать мне Шин. — Я не знал, как у тебя «нормально»…
Ох, ну что же ты делаешь? Пытаюсь, как сильно пытаюсь защищаться. Но я настолько уязвима сейчас… потому что эта поляна? Из-за метки кицунэ? Из-за самого кицунэ? Почему я настолько уязвима?
— Ну, а что сейчас? — Мой голос дрогнул, хотя я мечтала говорить ровно. — Сейчас ты знаешь?
— Сейчас… — Шин вдруг запнулся и отвел взгляд, я не понимала его таких вот реакций, могла лишь мечтать о том, чтобы когда-нибудь постичь его. — Ты спасла мне жизнь.
Его глаза снова нашли мои, и я запнулась, забыв, как делать следующий вдох.
— Я? — Фыркнула как-то по-дурацки. — Ничего подобного. Это… я просто не хотела тебя убивать! Я что? Похожа на убийцу?
Этот вопрос не требовал ответа, но Шин зачем-то покачал головой. Да перестань! Только я выстраиваю, хоть и призрачную, но стену, как ты все рушишь в мгновение!
— Не надо было заключать сделку с кицунэ, — теперь Шин звучал так, будто осуждал меня.
— Что же, — ну вот, теперь обида окрепла, спасибо, — если бы ты рассказал мне правду, если бы доверился, то предложил бы неплохое решение моей проблемы, так ведь? Хотя… с другой стороны — какое тебе дело до моей проблемы? Ты же искал свой меч, в конце концов…
— Мне не все равно, — тихо, но уверенно перебил меня Шин.
Снова обезоружил. Становится все труднее подниматься и пытаться сопротивляться.
— Что же… — держаться, пожалуйста, только держаться, — теперь у тебя есть твой меч. (Я быстро поднялась на ноги под его пристальным взглядом). Поздравляю. Забирай его. Ты нашел то, что искал.
Отвернулась, потому что — Шин ничего не делал, просто смотрел, но это меня захлестывало волной. Не могла больше видеть его, хотела просто уйти…
Движение ветра, его рука обхватывает меня сзади, не дает двинуться ни на шаг вперед. Он вроде бы держит меня, но не прикасается. Близко, но соблюдает дистанцию. Как такое вообще возможно?