Литературные воспоминания
Шрифт:
Тургенева (сентябрь 1879 г.).
Известно, что летом 1879 г. Стасюлевич был у Анненкова в Бадене, чтобы
вместе с автором договориться об исключении из рукописи целого ряда мест «для
многих страниц» еще до представления воспоминаний в официальные инстанции.
Насколько существенны были исключения, сделанные в рукописи Стасюлевичем
и Анненковым, мы не знаем. Но обращает на себя внимание хотя бы такой факт: если судить по нумерации глав, то и в журнальной публикации,
«Замечательного десятилетия» в третьем томе Воспоминаний и критических
очерков (1881) отсутствуют X XI и XXII главы, в которых, по логике, речь должна
была идти о «натуральной» школе. Были ли эти главы недописаны самим
Анненковым или они почему-либо исключены авторам и Стасюлевичем перед
публикацией — неизвестно, но вряд ли такого рода пробел объясняется
авторским и редакторским промахом.
Появлению «Замечательного десятилетия» в печати во многом
способствовали широкие знакомства Анненкова и Стасюлевича в
правительственных сферах, в частности ходатайство за воспоминания Анненкова
М. Н. Островского (брата драматурга), тогда товарища министра, перед Л. С.
Маковым, тогда министром внутренних дел, и И. В. Гурко, гогда временным
петербургским генерал-губернатором (см. об этом Стасюлевич, стр. 370—371).
Сыграло свою роль и общее ослабление строгостей цензурного режима в период
второго демократического подъема (1879—1881).
Впервые «Замечательное десятилетие» было напечатано в «Вестнике
Европы», 1880, №№ 1, 2, 3, 4, 5, и перепечатано с небольшими изменениями в
Воспоминаниях и критических очерках, отд. III, стр. 1—224.
В большинстве случаев изменения носили стилистический характер. В ряде
случаев имела место замена отдельных усложненных или неточных фраз и
выражений более ясными и простыми или более точными (так, например, в
журнальном тексте по поводу книги Штрауса было:
«Германия произвела в самое это время книгу...» В книжном издании имеем
более точное: «Германия произвела несколько ранее книгу...» О Герцене за
границей в журнальном тексте было: «Какая готовность попрать все связи и
воспоминания, симпатии...» и т. д. В книжном тексте имеем: «Какая готовность
попрать все связи и воспоминания, все старые симпатии...» и т. д.).
В отдельных случаях Анненков ввел в книжный текст и более
существенные изменения. В гл. XXXIII в характеристике воззрения Огарева на
нравственность Анненков заменил грубую и явно несправедливую фразу о
«демократических умах», искавших якобы «установить равенство даже и по
397
отношению органических и психических отличий человека» (журнальный текст) на более
В гл. XXIX. учитывая, очевидно, протесты печати и лично ф. М.
Достоевского, Анненков смягчил в книжном издании категоричность своего
утверждения, будто «Бедные люди», по требованию писателя, были напечатаны в
«Петербургском сборнике» с какой-то особенной каймой. В книжном тексте он
опустил фразу: «Роман и был действительно обведен почетной каймой в
альманахе», но все же оставил слова о том, будто таково было требование
молодого Достоевского.
В настоящем издании «Замечательное десятилетие» печатается по Тексту
Воспоминаний и критических очерков с проверкой и уточнениями по журнальной
публикаций. Явные опечатки и авторские описки устранены. Наиболее
существенные поправки в тексте и разночтения оговариваются в примечаниях.
[082] В. Г. Белинский переехал из Москвы в Петербург в конце октября
1839 г. для ведения критического отдела в журнале «Отечественные записки».
Большую роль в привлечении Белинсксго к сотрудничеству в обновленном
журнале сыграл И. И. Панаев (1812—1862) — беллетрист реалистического
направления, един из основных сотрудников «Отечественных записок», а с 1847
г., вместе с Н. А. Некрасовым — издатель обновленного «Современника». Панаев
был искренне привязан к Белинскому, принимал горячее участие в его нелегкой
судьбе, сочувствовал его идейным устремлениям и с конца тридцатых годов до
последних дней критика принадлежал к его ближайшему окружению (см. об
отношениях Белинского и Панаева во второй части «Литературных
воспоминаний» последнего и в его «Воспоминании о Белинском»—Гослитиздат, 1950. редакция текста, вступительная статья и примечания И. Г. Ямпольского).
Вскоре по приезде в Петербург, очевидно через Панаева, Белинский вошел в
«молодой и шумный» кружок А. А. Комарова. Поначалу кружок этот состоял из
любителей литературы и искусства, из начинающих литераторов,
группировавшихся вокруг прогрессивных тогда изданий Краевского. «Субботы»
А. А. Комарова посещали И. И. Панаев, П. В. Анненков, И. И. Маслов, М. А.
Языков, Н. Я. Прокопович, художник К. А. Горбунов, в дальнейшем — Н. II.
Тютчев, А. Я. Кульчицкий и др. На одной из «сходок» у Комарова П. В. Анненков
и познакомился с Белинским. Первое упоминание об Анненкове, равно как и о А.
А. Комарове, в письмах Белинского относится к середине июня 1840 г.
«Доставитель этого письма, г. Анненков,— писал Белинский В. П. Боткину 13