Литературные воспоминания
Шрифт:
[216] Это одна из тех глав, которые придают особую ценность
воспоминаниям Анненкова в отличие, например, от воспоминаний И. И. Панаева
(ср. описание жизни в Соколове в это лето в его «Литературных воспоминаниях», 1950, стр. 209—214), А. И. Герцен в гл. XXXII «Былого и дум» обрисовал разрыв
по коренным мировоззренческим вопросам, но это был, по-видимому, лишь
финальный акт многих столкновений по разным поводам. На это указывает и сам
Герцен. В той же главе он пишет:
421
Белинским в 1840 г.> я с глубокой горестью стал замечать, что, идучи из одних и
тех же начал, мы приходили к разным выводам, и это не потому, чтоб мы их
розно понимали, а потому, что они не всем нравились. В дневнике Герцена от 18
декабря 1844 г. есть запись о личных отношениях, вредно сказывающихся на
«характерности» и «прямоте мнений» (Герцен, т. II, стр. 397). Эта запись сделана
во время острой полемики со славянофилами, и потому, как правило, ее относили
к этому факту. На самом деле, по свидетельству самого Герцена, она прямо
связана со спорами внутри кружка Герцена — Грановского. «В этой зависти к
силе Робеспьера <(в дневниковой записи ссылка на отношение Робеспьера к
Камиллу Демулену> уже дремали зачатки злых споров 1846 года»,— писал
Герцен в той же главе «Былого и дум». Показательно, что в дневнике Герцена
этого времени Белинский не однажды приравнивается к Робеспьеру.
[217] В деятельности Белинского особое недовольство московских «друзей»
вызывали его страстные разоблачения демагогических заигрываний славянофилов
(да и не только славянофилов, а и «гуманных помещиков» вообще) с
народностью, национальностью и т. д. Естественно, что практический вопрос об
отношении к крепостному праву, к народу, к его настоящему положению и его
будущему, поставленный Белинским, а не теория, должен был в первую очередь
стать и действительно стал одним из главных в размежевании демократов и
либералов. Уже с первых шагов борьба Белинского со славянофилами, с
псевдонародностью стала переходить в борьбу со всем фронтом дворянской
идеологии. С проявлением этой борьбы, принявшей резкие формы уже в 1844—
1845 гг., мы и встречаемся в Соколове летом 1845 г. Споры, как их описал
Анненков, вращались вокруг основной проблемы — отношения «образованных»
классов к народу,— которая особенно остро была поставлена Белинским в статье
о «Тарантасе» В. А. Соллогуба (см. об этом во вступительной статье). Сама по
себе соколовская идиллия, вплоть до бытовых мелочей, являлась и могла
восприниматься как неотразимый комментарий самой действительности к тому, на что так страстно нападал Белинский в статье о «Тарантасе» (см.,
главы воспоминаний Анненкова в «Дневнике писателя» за 1880 г., Ф. М.
Достоевский, Полн. собр. худож. произведений, т. 12, М.— Л. 1929, стр. 396—
404).
[218] Корш Евгений Федорович (1810—1897)—журналист, переводчик,
редактор «Московских ведомостей» (1843—1848), затем журнала «Атеней» (1858
—1859), а с 1862 по 1892 г. — библиотекарь Румянцевской библиотеки в Москве.
В сороковых годах примыкал к кружку Герцена — Грановского, в пятидесятых
выступал как либерал правого толка и единомышленник Б. Чичерина.
Показательно, что в 1844—1845 гг. «московские друзья» прочили Е. Корша в
редакторы предполагавшегося журнала, отводя кандидатуру Белинского.
[219] Из множества его цепких заметок я помню одну, обращенную к
собеседнику, который, на основании Прудона, отыскивал в анархии спасительное
средство для современных обществ. «Это, вероятно, потому,— сказал Евг. Корш,
— что анархия всегда ведет за собой монархию». В другой раз он отвечал одному
профессору, который с некоторым провинциальным акцентом восклицал: «Я, 422
братцы, как вам известно, родикал».— «Я и прежде думал, что ты ничего другого
родить не можешь»,— заметил Евг. Корш. (Прим.. Л, В, Анненкова.)
[220] Кетчер Николай Христофорович (1806—1886) — медик по
образованию, переводчик Шекспира, Шиллера и др., редактор первого собрания
сочинений Белинского. В тридцатые и сороковые годы был тесно связан с
Герценом, Огаревым, Грановским, Белинским, считался их единомышленником, даже сторонником крайних мнений, хотя уже и тогда не вникал глубоко в суть
идейных исканий и разногласий своих друзей. На это и намекает здесь Анненков, изображая Кетчера «адвокатом» Белинского. Живя в 1843—1845 гг. в Петербурге
и тесно общаясь с Белинским, Кетчер много помогал ему своими переводами с
немецкого. По всей видимости, Кетчер познакомил Белинского со статьей К.
Маркса «К критике гегелевской философии права» (см. Ю. О к с м а н, Летопись
жизни и творчества В. Г. Белинского, М. 1958, стр. 394). а затем и с «Сущностью
христианства» Л. Фейербаха. Но в сознании самого Кетчера все это не оставило
сколько-нибудь заметного следа. С отъездом Герцена за границу, со смертью
Белинского, в обстановке усилившейся правительственной реакции после
революции 1848 г., Кетчер стал отходить вправо, порвал с Герценом и в период
Крымской войны заявил себя сторонником самодержавия. С этой стези он уже не