Лоханка
Шрифт:
Потом мы возвращались обратно в Москву в одном купе все трое, а моё сопровождение расположилось по соседству. Не дальняя в общем-то дорога пролетела в мгновение ока – никак в малый транспортёр, тот, что с пятидесятисильным движком, этот гранатомёт не становился. И в десантном отсеке его тоже перевозить не выходит – там и без него не повернёшься: ручной пулемёт, снайперская винтовка, катушки с кабелем и телефонные аппараты, да ещё и восемь бойцов на пространстве в три с половиной квадратных метра при всего метровом просвете – это же душегубка просто, даже без гранатомёта. А к нему ещё и расчёт нужен – ну никак не лезет, хоть плачь.
На лице Якова нарисовалось не то, чтобы уныние, но огорчился он сильно. Оказывается,
То есть – теоретически всё это выглядит перспективно, но в реальном бою работа с подобной приспособой – чистый шаманизм и камлание с прицеливанием ну очень на глаз, потому, что лазерными дальномерами красноармейцы не оснащены, и выбор угла подъёма ствола с установкой дальности на дистанционной трубке по таблицам – дело вдумчивое и скрупулёзное. Если ошибёшься, граната рванёт на полпути, рассеяв осколки где попало, или упадёт на землю и покатится по ней в районе цели. Да и в цель угодить непросто из-за проблем с дальнометрией.
Со станковым автоматическим вариантом вопросы наведения решались ловчее – такая штука, как пристрелочный выстрел проблему прицеливания решал за счёт траты пары лишних гранат, но работа расчёта с дистанционной трубкой в зоне, доступной для неприятельского пулемётного огня была признана опасным делом – стрелял-то гранатомёт на расстояние в три сотни метров. То есть, если из окопа – нормально, но в наступлении, в чистом поле под огнём – полная ерунда.
Чтобы преодолеть это, Яша усовершенствовал гранату – поставил на неё контактный взрыватель мгновенного действия. Отлично получилось. Но только запасы гранат Дьяконова на складах для подобной стрельбы совершенно не подходили – они с дистанционной трубкой. А нарабатывать новые боеприпасы при том, что изначально планировалось использование старых – это уже никому не понравилось. Тупик какой-то, чистая безысходность и ужасно обидно – хорошо сделанная работа, замечательное средство поддержки для стрелкового подразделения, а такая ерунда на выходе.
Вообще-то про разные вундерваффе, затоптатые злыми тупыми военными я много читал. Только же превозносители непризнанных гениев всегда казались мне людьми гуманитарно образованными, но в вопросах техники только слегка эрудированными, но вовсе не знатоками. Потому что любое устройство на войне должно быть, прежде всего, предсказуемым в руках пользователя, перевозимым на любой телеге и годным к хранению под любым навесом. И не стоит так уж набрасываться сходу на тех, кто принимает решения о том, что можно давать в руки солдату, а что нет… простите, расчувствовался маленько.
Так вот – в данном случае ротный миномёт запросто решает аналогичные задачи, а перенести его может даже один боец, причём, бегом. А уж устроен он не в пример проще и боеприпасы у него к транспортированию куда как устойчивей. Да вот беда стрелять из миномёта с подвижного объекта с короткой остановки никак не получится. А гранатомётным стволом водить из стороны в сторону можно, как душа пожелает. Подходит мне Таубинская машина.
Рассказал я о своём замысле микроскопического танка – у него-то башня еще не проектировалась, как, впрочем, и корпус. А если предполагаешь и рассчитываешь заранее, то многое можно предусмотреть. Тем более – сам Иосиф Виссарионович разрешил и даже обещал помочь.
– Слушай, Ваня. Зачем тебе Эрликон. Мы прорабатываем автоматическую пушку калибром двадцать
– Да можно и двадцать три, только мне авиационная или зенитная скорострельность не нужна, а то снесёт мой танк отдачей (помню я что вытворяют четырёхствольные зенитные установки – это же чистый ураган!). Давай я одиночными буду стрелять – это не больше, чем по три раза в секунду получится. Мне главное, чтобы заряжалось само.
– Так это значительно проще, – ответил Яков. – Мы даже образцы тебе поставим через несколько месяцев, как только завершим баллистические проверки. Они у нас, считай, уже есть в лабораторном исполнении для крепления на стенде. Однако пока не до конца автоматические, скорее самозарядные – но запирание затвора и система подачи снарядов работают надёжно.
Пошли мы смотреть это чудо. Ох, и бабахает оно – жуть. Посмотрел я на его «работу» и взяли меня сомнения. Сами посудите: двухсотграммовый снаряд вылетает со скоростью девятьсот метров в секунду. То есть импульс примерно такой, как от удара кувалдой. Естественно, уходит он в отдачу, то есть лупит по моему масепусенькому танчишке, причем как раз в башню. Да тут никакого неприятеля не надо – от собственной пальбы рухнет моя машина набок и только гусеницами будет перебирать.
– Нет, – говорит Таубин. – Погляди, какой у нас длинный ход ствола! На всю длину патрона. Считай, четверть метра. Так что твоя кувалда будет бить не прямо в башню, а через толстую подушку.
Присмотрелся я к конструкции, прикинул на бумажке, подсчитали мы усилие – терпимо получается.
Еще магазинное питание у этого агрегата забавное: девять обойм по девять патронов – всего восемьдесят одна штука. И весит сия сборка четверть центнера – не перезарядишь в бою по-быстрому. То есть – нужно следить за расходом боеприпасов. Это просто принимается к сведению – вряд ли тут что-нибудь сделаешь – не наступило пока торжество металлических патронных лент.
Поинтересовался я ещё одним механизмом, предохранителем. Очень уж он добротно сделан да тщательно прилажен.
– Это для синхронизации с работой самолётного двигателя, – объяснил Таубин. – Пушка-то авиационная. Можно стрелять и через плоскость вращения винта, но для того, чтобы не угодить в собственную лопасть. Пока она находится на пути снаряда, выстрел запрещается. Впрочем, могу для бранзулеток и проще сделать.
– Не надо, – ответил я, – пусть остаётся, как есть. Подходит мне этот вариант – незачем разрушать унификацию.
Вслед за этим я призадумался. Если ставить на танк и гранатомёт и пушку (а очень хочется) – это сразу два прицела. Плюс – стрелку нужен приличный обзор во все стороны – не крутить же такими большими стволами, чтобы просто осмотреться. К тому же самого наводчика хочется разместить лёжа, но лежачий человек требует башни диаметром с длину его тела потому, что должен вращаться вместе с ней. Всё это я и изложил, набросав свою мысль на бумажке. Дело в том, что взяв произвольного роста стрелка нужно иметь диаметр башни и ширину корпуса около двух метров, а это уже вовсе не крошечный танк, скрывающийся в складках местности. Если же наводчика не положить, а усадить – это сразу требует не меньше метра вертикального размера плюс, как минимум, клиренс, что, собственно, уже достигнуто на малых лоханках-бранзулетках. И вот тут у нас с Таубиным начал рождаться довольно хитрый оптический комплекс, совмещающий и перископ и прицел. Только при вращении объектива окуляр оставался на месте. Один недостаток всё портил – в зависимости от угла поворота по горизонтали изображение наклонялось и, при взгляде назад, оказывалось вовсе перевёрнутым. Остальные же вопросы, в том числе и связанные с вертикальным смещением поля зрения или линии прицеливания решались более-менее корректно, если не считать перекоса. Это я о подъёме стволов на большие углы возвышения.