Лотосовый Терем
Шрифт:
Они долго молчали, пока у Ли Ляньхуа наконец не лопнуло терпение.
— Ты уже поел? — вздохнул он.
Сяо Цзыцзинь заметно остолбенел.
— Поел.
— У меня всё равно нет денег, чтобы угостить тебя ужином, — виновато сказал Ли Ляньхуа.
Сяо Цзыцзинь снова надолго замер, а потом медленно проговорил:
— Ты так изменился за десять лет, что мы не виделись.
— Вот как? Ну, десять лет всё-таки… Ты тоже сильно изменился, усмирил свой буйный нрав.
— Ради Ваньмянь я буду таким человеком, какой ей по душе.
— Если вас обоих это устраивает, то и славно, — улыбнулся Ли Ляньхуа.
Сяо Цзыцзинь не ответил, продолжал неотрывно смотреть на него. Ли Ляньхуа оглядел себя и смущённо ахнул.
— Я и не заметил, что у меня рукав порвался…
Спина Сяо Цзыцзиня слегка напряглась.
— Ты… Раз уж ты умер, почему решил вернуться?..
Ли Ляньхуа, который лихорадочно пытался прикрыть прореху на рукаве, замер.
— Вернуться? — растерялся он.
— Неужели ты всё ещё не можешь отпустить её? — понизил голос Сяо Цзыцзинь. — Она страдала из-за тебя десять лет, мы десять лет своей молодости отдали за смерть Ли Сянъи, неужели этого недостаточно? Зачем… зачем ты вернулся?
— А? — На лице Ли Ляньхуа отразилось недоумение. — Это Фан Добин притащил меня, вообще-то… — Он слегка запнулся и печально вздохнул. — Я только хотел повидать старых друзей, оставить подарок, а о возвращении и не думал…
Сяо Цзыцзинь холодно усмехнулся.
— Ли Сянъи был так популярен, что его репутация живёт и после смерти. Цзяо Лицяо и Ди Фэйшэн снова объявились в цзянху, если ты не вернёшься, то разве не посрамишь свою великую славу? К тому же, остались люди, непоколебимо следующие за тобой…
— В цзянху и сейчас есть таланты, уверен, что за эти десять лет появились молодые герои, даже более выдающиеся, чем были мы тогда.
— Ты уверен, а я нет, — холодно возразил Сяо Цзыцзинь. — Если ты вернёшься, Ваньмянь точно изменит своё решение.
Ли Ляньхуа поражённо уставился на него.
— Цзыцзинь, ты не веришь ей…
Сяо Цзыцзинь приподнял брови.
— Я не верю ей. Пока ты жив, я никогда не поверю ей. — Ли Ляньхуа ахнул, Сяо Цзыцзинь вдруг закричал: — Прыгай! Я не хочу убивать тебя собственными руками!
На утёсе Дянькэ завывал пронизывающий горный ветер, трепал их одежды. Ли Ляньхуа вытянул шею, бросил взгляд вниз и тут же сжался, поспешно отступив. Сяо Цзыцзинь холодно посмотрел на него.
— Ты ещё боишься смерти?
Ли Ляньхуа вздохнул.
— Внизу ни большого дерева, ни реки, ни пещеры, в которой живёт таинственный выдающийся мастер — если спрыгну, смерти не избежать, мне слишком страшно.
Сяо Цзыцзинь потянул свой меч из ножен.
— Тогда сразимся.
— Ты правда хочешь меня убить? — прошептал Ли Ляньхуа.
Сяо Цзыцзинь обнажил меч и со звоном швырнул ножны на землю. “Меч, разрушающий города” в его руках бросил холодный отблеск на лицо Ли Ляньхуа.
— Само собой! Ты же знаешь, как я всегда поступал: что сказал, то и сделал!
Ли Ляньхуа отпустил порванный рукав и повернулся, ветер полоскал полы его одежд.
Он не произнёс ни слова, и сердце Сяо Цзыцзиня слегка дрогнуло. Он прекрасно знал, каково боевое мастерство Ли Сянъи, и пусть они не виделись десять лет, и те тяжёлые раны наверняка ослабили его навыки, но стоило увидеть его прямо перед собой, как в душе неожиданно всколыхнулся страх, клинок загудел, и он направил “Меч, разрушающий города” прямо в грудь Ли Ляньхуа.
Павильон дикой зари. Главная приёмная.
Цяо Ваньмянь стояла у окна. Поужинав с ней, Сяо Цзыцзинь сказал, что у него есть одно дело и спустился с горы. На небе висел яркий месяц, сверкали звёзды, травы, деревья и горные вершины — всё было так знакомо. С какого же года, месяца и дня она привыкла к такой жизни и больше не чувствовала, будто у неё нет опоры?..
— Барышня Цяо. — Кто-то постучал в двери.
Она обернулась — это был Цзи Ханьфо.
— Цзи-дагэ.
Цзи Ханьфо редко разговаривал с ней, и сейчас, похоже, пришёл по делу.
— Барышня Цяо в добром здравии? — Тон Цзи Ханьфо всегда был равнодушным — даже раньше, в разговорах с Сянъи он не проявлял сердечности.
— Благодарю Цзи-дагэ за заботу, — тепло улыбнулась она. — Уже всё хорошо.
Цзи Ханьфо кивнул.
— Эти несколько дней при Цзыцзине неудобно было спрашивать. Барышня Цяо, когда ты увидела Цзяо Лицяо, не показалось ли тебе, что боевое мастерство этой ведьмы стало ещё выше?
Цяо Ваньмянь кивнула.
— Когда она выстрелила мне в рот “цикадой во льду”, у меня совершенно не было шанса уклониться. Скрытый в маске механизм, сила и меткость этой техники очень похожи на…
— Похожи на технику Бицю? — медленно договорил за неё Цзи Ханьфо.
— Да, — тихо вздохнула Цяо Ваньмянь.
Цзи Ханьфо принял строгий вид и тяжело произнёс:
— Не стану скрывать, среди “Фобибайши” есть сообщник Цзяо Лицяо. В ведении усадьбы “Сотня рек” находится сто восемьдесят восемь тюрем, недавно банда “Юйлун” атаковала три из них и увела тридцать заключённых. Расположение этих тюрем известно лишь нам четверым, и если никто не раскрывал рта, то невозможно, чтобы подряд разрушили целых три.
— Вы подозреваете… — Цяо Ваньмянь слегка вздрогнула.
— Доказательств нет, я не осмеливаюсь подозревать кого-то конкретного, — ровным голосом проговорил Цзи Ханьфо. — Только хотел расспросить барышню в надежде что-то понять по поведению Цзяо Лицяо.
— Бицю… тогда потерял голову от Цзяо Лицяо… — тихо сказала Цяо Ваньмянь. — Ничего удивительного, что она овладела его техникой. Цзи-дагэ, орден “Сыгу” давно рассеялся как облака по ветру, только вы четверо сумели сохранить прежний дух. Ваньмянь не желает слышать, что кто-то из вас отказался от прежних идеалов. — Она прикрыла глаза и прошептала: — С тех пор, как погиб Сянъи, никто из нас не хранил его наследие… Только “Фобибайши” по-прежнему гордость ордена “Сыгу”.