Лотосовый Терем
Шрифт:
— Так все говорят, я не выдумываю. Госпожа Янь убила хозяина Яня, забрала ребёнка и уехала, а Янь Фу остался сторожить имущество, только эта женщина так и не вернулась, видимо, ветреная особа, вышла замуж за другого.
— Чушь! — нахмурился Фан Добин. — Допустим, эта женщина вступила в сношения с Янь Фу, мужа-то убивать необязательно, ведь если она убила хозяина Яня и поспешно сбежала, то они с Янь Фу никогда не смогут быть вместе?
— Это… ну… — смешался половой. — Все в посёлке так говорят.
— А тело хозяина Яня? — спросил Фан Добин.
— Местные власти пытались отыскать госпожу Янь, но безуспешно, голова мертвеца тоже потерялась, безголовое тело хозяина Яня положили в управлении посёлка, но после того, как там сменилось несколько ночных сторожей, безымянные трупы куда-то пропали, большую часть сгрызли бродячие собаки. Господа, я рассказываю всё без утайки, ничего не придумываю, можете спросить других…
— Вот как, — сказал Ли Ляньхуа. — Что же, мой молодой господин так прозорлив, что разглядит даже осеннюю шерстинку, он сам всё обдумает.
Половой закивал. Фан Добин поспешно расплатился и под “охраной” Ли Ляньхуа стремительно покинул заведение. Половой встал и в замешательстве заморгал, увидев, что прибывший с тайным осмотром господин чиновник уже удалился на семь-восемь чжанов. Почему же этот чиновник убежал быстрее, чем должник?
— Несносный Ляньхуа! — Пройдя быстрым шагом десяток чжанов, Фан Добин скрежеща зубами уставился на Ли Ляньхуа. — Совсем страх потерял? Ты зачем сказал, будто я приехал с инспекцией? Если кто-то узнает, из-за тебя меня обвинят в оскорблении императора!
— Когда это я выдавал тебя за инспектора? — кашлянул Ли Ляньхуа.
Фан Добин застыл на месте, Ли Ляньхуа с огромной теплотой продолжал:
— Тайная проверка — всего лишь достойные мечты простого селянина…
— Тьфу, наверняка встреча с тобой — воздаяние за его грехи в прошлой жизни, теперь получит проблем. — Помолчав, он спросил: — Зачем ты стал расспрашивать об истории семьи Янь? Она как-то связана с “провалом”?
— Откуда мне знать, связана или нет? — улыбнулся Ли Ляньхуа. — Но пока в мире есть истории, я хочу их услышать.
— А вот мне история семьи Янь кажется подозрительной, — сказал Фан Добин.
— Да?
— Семья Янь неизвестного происхождения, госпожа Янь убила мужа и сбежала, однако домоправитель остался, прожил в этом месте несколько десятков лет, а имущество как без крыльев улетело — да здесь всё странно и подозрительно, у этой семейки точно есть тайны!
Ли Ляньхуа повернул голову и некоторое время смотрел на него, а потом медленно проговорил:
— А ты и правда очень умный…
Эти слова были ему прекрасно знакомы, Фан Добин сердито уставился на друга.
— Что ты хочешь сказать?
Ли Ляньхуа вздохнул.
— Ничего не хочу сказать, кроме того, что ты всё умнеешь и умнеешь. Вот только история, которую рассказал половой, пусть и весьма запутанная и увлекательная, однако вряд ли соответствует действительности.
Фан Добин гневно нахмурил брови.
— Он мне соврал?
— Нет-нет, — покачал головой Ли Ляньхуа, — вероятно, он рассказал то, что слышал. Просто я думаю, что рассказанная история не обязательно правдива. — Он пробормотал себе под нос: — Что было на самом деле, скорее всего, очень интересно… — Неожиданно широко распахнув глаза, он изящно встряхнул рукавами. — На улице жарко, давай посидим у меня дома.
Через половину горения палочки благовоний, приехавший издалека Фан Добин наконец оказался за чайным столиком Ли Ляньхуа и сделал глоток собственноручно заваренного другом плохого чая. Хоть чай был ужасен на вкус, но ничего лучше у него не было… “Благой лотосовый терем” стоял на заброшенном кладбище, на возвышенности, прохладный ветерок задувал в комнату через распахнутые окна, и если не считать не особенно приятный пейзаж за окном, то было вполне свежо и уютно.
— Так под заброшенным кладбищем есть яма с водой. — Фан Добин выглянул в окно и проследил взглядом по откосу, усыпанному надгробиями и раскуроченными могильными холмиками — внизу имелся маленький пруд, не более двух-трёх чжанов в окружности, у берегов вода была тёмно-красная, но не цвета крови, а какого-то странного оттенка. Рядом с водоёмом стояли ветхие постройки, а за ними росли несколько причудливых деревьев — с листьями как мечи, прямыми ветками и гроздьями золотисто-жёлтых плодов. — А откуда ты брал воду для заваривания чая? Ведь не в этой вонючей луже? — Завидев водоём, Фан Добин тут же с отвращением уставился на чашку чая в руках. — И не из “провала”, где плавают трупы?
Ли Ляньхуа, который в этот момент старательно выбирал стебельки из чайницы, отозвался:
— Это вода из чана…
Фан Добин резко выплюнул чай.
— Этот книжный червь, во-первых, не стирает одежду, во-вторых, не стирает нательные штаны, в-третьих, не стирает носки. Разве собранную им воду можно пить? Отрава, отрава… — Он вытащил из рукава белоснежный платок и вытер язык.
Ли Ляньхуа вздохнул.
— С такой-то ленью, думаешь, он стал бы греть воду, чтобы приготовить еду, постирать одежду или заварить чай? Так что, скорее всего, это вода, которая оставалась у меня в чане…
Фан Добин всё ещё кривился, и они препирались из-за чана с “водой”, как вдруг в двери кто-то почтительно трижды постучал.
— Позвольте спросить, господин дома?
Ли Ляньхуа с Фан Добином замерли, а человек снаружи заговорил громче:
— Наш господин Шэ только узнал, что господин приехал с проверкой, и просит господина простить, что не вышел встретить.
Фан Добин всё ещё не пришёл в себя, Ли Ляньхуа протянул “а-а”. Другой человек произнёс:
— Я начальник уезда Уюань Шэ Ман. Только сейчас узнал о приезде господина, прошу прощения, что не поприветствовал.
Ли Ляньхуа, разумеется, знал, что посёлок Сяоюань находится в ведомстве уезда Уюань. Этот господин Шэ явно счёл, будто господину внутри не понравилось, что вместо него заговорил советник, поэтому поспешил принести извинения лично.
Друзья уставились друг на друга. На лице Ли Ляньхуа играла мягкая вежливая улыбка, Фан Добин чуть не взорвался бранью, но делать было нечего, пришлось кашлянуть и пригласить:
— Входите.
Двери осторожно открыли. На пороге стояли двое дрожащих, худых как жерди пожилых учёных, один в зелёном платье, другой — в сером, с большой стопкой документов за пазухой. Мучимый угрызениями совести, Ли Ляньхуа поспешно встал и пригласил стариков присесть. Когда обменялись любезностями, выяснилось, что худой старик в зелёном по фамилии Шэ, по имени Ман и есть начальник уезда Уюань, а худой старик в сером — его советник. Услышав, что в уезд приехал с тайной проверкой какой-то господин, они тут же поспешили сюда из управы. Когда спросили, как зовут приезжего инспектора, Ли Ляньхуа уклончиво назвал фамилию Хуа. Шэ Ман про себя кивнул и припомнил, что слышал, при дворе есть “Двое Неподкупных Бу и Хуа”, и тот, что по фамилии Хуа — внешне неказистый и худой как хворостина, так-то оно так, вот только одежда слишком роскошная, вовсе не как у неподкупного…