Лотосовый Терем
Шрифт:
Старик, которого чуть не бросили, поднялся на ноги, всё лицо у него было в морщинах и пятнах, очень неприятное взгляду. Ли Ляньхуа тут же поддержал его и мягко сказал:
— Присядьте, почтеннейший, вы не пострадали?
С трудом отдышавшись, старик прохрипел:
— Полвека не видал добрых людей, благодарю вас за милосердие… кхэ-кхэ-кхэ…
Ли Ляньхуа налил ему рисового вина и подал ему, старик взял чашку трясущимися руками и осушил одним глотком, не переводя дух.
— Почтеннейший, как вы с ним разругались? — полюбопытствовал Фан Добин.
Старик вздохнул, но ничего не сказал.
— Почтеннейший — кузнец? — спросил Ли Ляньхуа.
Старик кивнул и хрипло проговорил:
— Гао Дахань принёс ко мне свой мясницкий нож, сказал, что хочет сделать жёлоб, по которому бы стекала кровь при резке мяса. Мне уже много лет, глаза слабые, случайно испортил его нож. Он сразу потребовал сотню лянов серебром за ущерб, да где ж я возьму такие деньги? Нынче всё только кулаки решают, никто не решается вмешаться. Тяжко в старости одному.
Преисполнившись сочувствия, Фан Добин покивал.
— Этот человек и правда омерзителен, подождите, вечером я задам ему трёпку.
Однако Ли Ляньхуа спросил:
— Почему этот Гао Дахань так настойчиво вымогает у вас деньги?
— Семья Янь прежде была самой богатой в посёлке, только несколько десятков лет назад жена хозяина попала под суд, вся семья разбежалась, остался только я, одинокий старик… кхэ-кхэ… Многие в посёлке считают, что я ещё прячу серебро, но будь у меня деньги, разве я докатился бы до такого? Кхэ-кхэ-кхэ…
Фан Добин ещё больше проникся сочувствием, Ли Ляньхуа снова налил старику Яню вина, но тот не стал пить, махнул рукой, поднялся на трясущиеся ноги и пошатываясь ушёл.
— Таких мерзавцев и правда везде хватает. — Фан Добин был сильно возмущён и прикидывал, как бы вечером пойти задать взбучку этому Гао Даханю.
Ли Ляньхуа помахал половому, вежливо указал на Фан Добина и кашлянул.
— Этот господин желает пригласить вас выпить с нами, будьте добры принести пару блюд.
Фан Добин, как раз сделавший глоток, поперхнулся и закашлялся.
Половой оказался сметливым малым, глаза его загорелись, он тут же крикнул повару приготовить два самых дорогих блюда, со всех ног бросился назад и улыбнулся до ушей.
— Господа желают услышать историю семьи старика Яня?
Да кому нужны старые семейные дела этого кузнеца, подумал Фан Добин.
— Совершенно верно, — сказал Ли Ляньхуа, — мой молодой господин проникся сочувствием к этому старику, и в этом объезде*… нет, то есть в этом путешествии желает разузнать, какую несправедливость терпят простые люди, восстановить справедливость и вернуть спокойствие народу.
Оговорочка про “объезд” здесь не просто так: Ли Ляньхуа как бы намекнул, что Фан Добин — чиновник, совершающий инспекционный объезд
Услышав эти слова Фан Добин закашлялся так, что чуть не заплевал вином всё вокруг.
— Кха-кха-кха… кхэ-кхэ-кхэ-кхэ…
Однако взгляд полового загорелся, и он негромко заговорил:
— Так господа приехали с тайной проверкой. Старику Яню повезло натолкнуться на благородных людей. Господин, хоть вы и путешествуете тайно, но в таком платье нарочно заказывать простую лапшу слишком нелепо, вот ваш подчинённый сливается с толпой, а вы, сразу видно, привыкли к дорогим вещам… Я с первого взгляда понял, что вы не простые люди.
Ли Ляньхуа преспокойно сидел с улыбкой на лице, с видом почтительным и скромным, Фан Добин же не находил себе места, про себя на чём свет стоит проклиная Ли-цветочка, несносного Ляньхуа — приехал ради него в такую несусветную даль, а он подставил его, выдав за чиновника, приехавшего с инспекцией! Однако он с трудом удержал на лице подобающе высокомерный вид и одновременно пнул Ли Ляньхуа под столом.
— Разумеется, мой молодой господин привык к дорогим вещам. — Получив пинок, Ли Ляньхуа и глазом не моргнул, продолжая говорить с мягким выражением лица: — Никому не рассказывайте о нашем разговоре.
— Не извольте беспокоиться, господа, — прошептал половой, — я потом сам заклею себе рот пластырем из собачьей кожи.
— Так семья Янь… — понизил голос Ли Ляньхуа.
— Семья Янь поселилась здесь больше тридцати лет назад, я тогда ещё не родился, мой отец рассказывал, когда они приехали, их влияние впечатляло. У них было несколько десятков рослых и сильных работников, а госпожа Янь была прекрасна как фея. Их сына я видел своими глазами, мальчик и правда красивый словно маленький небожитель. Старик Янь тогда был управляющим, несколько лет его слово было решающим. — Половой перешёл на шёпот. — А потом, двадцать с чем-то или тридцать лет назад, кто-то проснулся рано утром и увидел, как повозка госпожи Янь уезжает из посёлка — и с тех пор её больше не видели. Из семьи Янь остался только этот одинокий старик, а поскольку уехала только одна повозка, все решили, что сокровища семьи всё ещё у него в руках, и хотели выбить их из него.
— Почему же госпожа Янь вдруг уехала? — полюбопытствовал Ли Ляньхуа.
Половой ещё больше понизил голос.
— Говорят… потому что этот старик совратил госпожу Янь. Это истинная правда, многие в посёлке об этом знают.
Фан Добин ахнул и собирался возразить, если этот старик сейчас такой наружности, то и в молодости наверняка выглядел ненамного лучше, как бы он умудрился совратить жену хозяина, прекрасную словно фея? Но тут почувствовал боль — это Ли Ляньхуа наступил ему на ногу, так что оставалось только ровным голосом сказать:
— Рассказывай по порядку.
— Говорят, хозяин Янь с женой были не в ладах, Янь Фу влез между ними и добился расположения хозяйки. — Тон полового стал загадочным. — Однажды, в безлунную ненастную ночь, когда небо затянуло чёрными тучами и ветер вздымал песок и двигал камни, когда вытянешь руку — и своих пальцев не видать…
— И что той ночью? — перебил Ли Ляньхуа.
Заполучив внимание, половой воодушевился.
— Госпожа Янь взяла острый нож и отрубила голову хозяину.
— Убила мужа? — поразился Фан Добин.