Лотосовый Терем
Шрифт:
Ли Ляньхуа сжал руку в кулак и потряс им перед лицом Фан Добина.
— Хэй Сишуая убило выпущенной из той дыры железной стрелой.
— За дырой был механизм? — воскликнул Фан Добин.
— Был ли это механизм, сказать сложно, но самое странное — медленно проговорил Ли Ляньхуа, снова раскрывая ладонь, — стрела была ужасно горячей, как будто её раскалили в печи.
— А! — вдруг понял Фан Добин. — Ты протянул руку, чтобы спасти Хэй Сишуая, схватил стрелу и обжёгся, но он всё равно умер.
Ли Ляньхуа покивал и похвалил:
— Ты и правда очень умный.
Фан Добин снова фыркнул и сердито пробурчал:
— Боевого мастерства недостало! — Словам Ли Ляньхуа, а тем более, похвалам, ни за что нельзя верить!
— Железная стрела вылетела с впечатляющей силой, не похоже, будто её выпустил человек, но не верится, что в этой пещере спустя двадцать с лишним лет мог сохраниться рабочий механизм, да ещё срабатывающий с такой точностью.
У Фан Добина загорелись глаза.
— Хочешь сказать?..
— Внизу кто-то есть, — вздохнул Ли Ляньхуа.
Фан Добин удивлённо цокнул языком.
— В яме глубиной десять с лишним чжанов, рядом с двумя скелетами, которым несколько десятков лет, внезапно кто-то скрывается — подумать только! Он что, столько лет землёй питался?
— Кто знает… — пробормотал Ли Ляньхуа, а потом вдруг ахнул.
Фан Добин вздрогнул и оглянулся по сторонам.
— В чём дело?
Ли Ляньхуа поднял купленные им два куска тофу.
— Слишком жарко, пока мы болтали, тофу испортился…
Фан Добин покосился на тофу в его руках.
— Я свожу тебя в трактир.
— Ах… но это так затратно… — виновато сказал Ли Ляньхуа.
Фан Добин потащил его по направлению к самому лучшему в посёлке трактиру, неожиданно развернулся и спросил:
— Ты ведь не нарочно дождался, пока тофу испортится?
— Разумеется, ни в коем случае не нарочно… — с серьёзным видом ответил Ли Ляньхуа.
Посёлок Сяоюань, трактир “Доухуа”*.
Доухуа — китайская сладкая или соленая закуска, приготовленная из очень нежного тофу. Его также называют доуфухуа, пудинг из тофу, соевый пудинг или мозги из тофу.
Фан Добин хотел заказать все блюда, которые готовили в этом заведении, но Ли Ляньхуа сказал, что хочет лапшу с луком. В итоге он за компанию с другом сердито съел миску лапши за восемь медяков. Расплатившись, он заказал кувшин жёлтого рисового вина и понюхал его.
— Кстати, так что с а-Хуаном?
Ли Ляньхуа покачал головой.
— В смысле? — поразился Фан Добин.
— Не знаю… — вздохнул Ли Ляньхуа.
— Опять не знаешь? — вскричал Фан Добин. — Как это ты не знаешь, что стало с живым и здоровым человеком?
— Когда Хэй Сишуая убило стрелой, от резкого движения воздуха мой факел погас, — смущённо объяснил Ли Ляньхуа. — Тело Хэй Сишуая я нашёл на ощупь, но ни следа а-Хуана. После того, как вытащил Хэй Сишуая наружу, снова спустился, но так и не нашёл, и с тех пор он пропал.
— Подозрительно! Может, этот торговец румянами а-Хуан и есть злодей, застреливший Хэй Сишуая!
Ли Ляньхуа снова покачал головой.
— Совершенно исключено.
С сомнением на лице Фан Добин смерил Ли Ляньхуа взглядом и, помолчав, спросил:
— Выходит, у тебя никаких догадок по этому поводу?
Ли Ляньхуа вздохнул раз, другой, но ничего не ответил.
Пока они ели лапшу и пили вино, рядом вдруг раздался грохот, соседний стол перевернули, вино и еда полетели в разные стороны, старика в засаленном платье повалили на пол, а здоровенный детина с грудью, густо покрытой чёрными волосами, наступил на него и разразился бранью:
— Никчёмный старикашка! Не отпирайся, я знаю, что у тебя дома спрятаны сокровища, а ты должен мне сотню лянов серебра, пока не вернёшь — не отпущу! — Он схватил старика и высоко поднял. — Тащи сюда свои жемчуг и жадеит или распрощайся с жизнью!
— Нет у меня ни жемчуга, ни жадеита… — едва проскрипел перепачканный старик.
Верзила зло расхохотался.
— Кто не знает, что несколько десятков лет назад семья Янь была богатейшей в посёлке? Пусть твоя женщина и забрала себе большую часть, неужто ты не припрятал себе немного? Ни за что не поверю в такую глупость! Ты сломал мой, Гао Даханя, мясницкий нож, доставшийся мне от предков! А ну плати сто лянов за ущерб! Иначе доложу о тебе в приказ, а чинуша — родич семьи моего двоюродного брата…
— Кто это такой? — нахмурился Фан Добин, глядя на верзилу.
— Местный мясник, — ответил Ли Ляньхуа, — говорят, несколько лет назад занимался недоходным делом, но однажды кто-то унизил его в пути, и он вернулся на родину резать свиней.
— Очевидно, что это прежнее занятие, и всё так же не приносит прибыли, — пробормотал Фан Добин. — Судя по всему, он бесчинствует уже давно, и никто не положил этому конец?
Ли Ляньхуа медленно перевёл на него взгляд.
— Потому что большинство юных героев, искореняющих зло и помогающих слабым, предпочитают путешествовать в Цзяннани, мало кто забредает в такие места.
Пока они говорили, Гао Дахань собрался швырнуть старика по фамилии Янь. Видя, что дела плохи, Фан Добин подскочил и схватил его.
— А ну прекращай! Приятель, как можно так издеваться над человеком, смотреть противно.
Этот Гао Дахань едва увидел ловкость, с которой он подскочил, тут же переменился в лице — пусть и не знал, откуда этот мастер, но понимал, что ему его ни за что не одолеть, а потому лишь фыркнул и ушёл не оглядываясь. Фан Добин взмахнул рукавами, с довольным видом вернулся к Ли Ляньхуа и степенно уселся. В роскошных белых одеждах, с нефритовой флейтой, различимой за поясом, элегантностью и изяществом в каждом движении, он был несравненно великолепен, и если бы перед ним не стояла пустая миска из под лапши, то непременно привлёк бы множество восхищённых взглядов.