Лотосовый Терем
Шрифт:
Всадник в сине-зелёном услышал, но не ответил, только перевёл взгляд на третьего всадника — точнее, этот человек уже спешился, нарвал в зарослях травы и осторожно кормил коня. Неожиданно почувствовав на себе взгляд, невольно осмотрел себя с ног до головы, только потом сообразил, что от него хотят, и поспешно ответил:
— Укрытие так укрытие, я не возражаю.
Лошадь кормил, разумеется, давний задушевный друг Фан Добина, Ли Ляньхуа, а человеком в сине-зелёном был причесавший волосы Чжань Юньфэй. После дела о вышитой человеческой коже “Повозка убивающего солнце” ни с того ни с сего бесследно исчезла, однако банда “Юйлун” не свернула знамёна и не перестала бить в барабаны. В последние несколько дней главным поводом для пересудов в цзянху стало то, что была разрушена пятая из ста восьмидесяти восьми тюрем “Сотни рек”, и пятеро демонов спаслись из подземелья горы Муфушань. Одного из них звали “Злым роком небес” — говорят, кожа у него очень чёрная, глаза как бубенчики, а плечи такие широкие, что на три цуня шире, чем у обычного человека, ростом он выше на чи, и только зубы у него невероятно белые. “Злой рок небес” бесчинствовал в цзянху двадцать с лишним лет назад и убил бесчисленное множество людей, он был уже немолод, но всё ещё жив — кто знает, скольких ещё он убьёт теперь. Услышав о побеге этого монстра, люди в цзянху были напуганы, и доверие к усадьбе “Сотня рек” сильно упало.
Что до Фан Добина с товарищами, они откликнулись на просьбу Цзи Ханьфо направиться к горе Муфушань и осмотреть подземную тюрьму — проверить, нельзя ли выяснить, где слабое место, из-за которого их тюрьмы атакуют одну за другой? О местонахождении этих ста восьмидесяти восьми тюрем известно лишь четверым “Фобибайши”, если среди них нет шпиона банды “Юйлун”, то каким образом их разрушают столь стремительно? Да так, что никаких зацепок не найти?
Получив приглашение от грозного Цзи Ханьфо из “Фобибайши”, Фан Добин несколько дней сиял от радости и успеха. Пусть в письме первый глава “Фобибайши” и обращался к Фан Добину, Ли Ляньхуа и Чжань Юньфэю, но молодой господин Фан полагал, что раз уж великий герой Цзи написал именно ему, то яснее ясного и предельно очевидно, что герой Цзи, главным образом, имел в виду именно ничтожного господина Фана, и вдобавок парочку спутников. Выходит, он, сам того не зная, занял уже такое место в сердцах старших мастеров, ах, как неловко, как неловко, ха-ха-ха-ха…
Вот только на пути из Жуйчжоу к горе Муфушань пролегали два горных хребта, протекало некоторое количество рек, дорога шла по пустынным и неплодородным землям — ни тебе лотосовых озёр, ни рыбоводных прудов, ни изобилия несравненных красавиц… С каждым днём его воодушевление постепенно иссякало, и в бамбуковой роще он, наконец, потерял всякое терпение, и ни за что не стал бы и дальше спешить, даже если бы сейчас сам Цзи Ханьфо приставил к его горлу клинок, он всё равно не отказался бы от идеи переждать дождь!
Поскольку и Ли Ляньхуа, и Фан Добин пожелали укрыться от дождя, они втроём повели лошадей к горе в надежде, что под скалой найдётся пещера, где можно будет переждать непогоду. Фан Добин подумал было, что Чжань Юньфэй недоволен решением и предпочёл бы при луне и звёздах во весь опор мчаться к горе Муфушань, однако тот, похоже, нисколько не возражал, принял их мнения всерьёз и даже первым повёл лошадь на поиски укрытия.
Цинчжушань обладала мягким рельефом, без крутых утёсов и отвесных скал — что издалека казалось обрывом, при приближении оказалось склоном. Они покружили по роще, но повсюду, куда ни глядели, видели лишь зелёный бамбук различной высоты и толщины, и не только “не знали, что это за вечер сегодня”*, но из-за густого тумана понятия не имели, в каком направлении движутся.
“Шицзин”/”Книга песен”, строка из “ДВАЖДЫ ХВОРОСТ КРУГОМ ОПЛЕТЯ, Я ВЯЗАНКУ СЛОЖИЛА (I, X, 5)”, пер. А.А. Штукина: “Этот вечер — не знаю, что это за вечер сегодня?”
Сделав три круга, они полностью промокли. Поскользнувшись в третий раз, Ли Ляньхуа наконец кашлянул.
— Послушайте… мне кажется, пещеру тут не найти, к тому же… похоже, мы… заблудились…
Шедший впереди Чжань Юньфэй тоже кашлянул. Фан Добин по привычке принялся спорить.
— Заблудились? Да я с шести лет никогда не сбивался с дороги и даже в пустыне на десять тысяч ли нашёл бы направление…
К этому моменту туман сгустился так, что на расстоянии десяти шагов ничего не было видно. Ли Ляньхуа радостно посмотрел на него.
— Тогда где мы сейчас?
Фан Добин поперхнулся и уверенно заявил:
— Так ведь это не пустыня на десять тысяч ли.
— Боюсь, мы в трёх-четырёх ли от дороги, по которой ехали, — бесстрастно сказал Чжань Юньфэй. — Время уже позднее, пусть и не нашлось, где укрыться от дождя, все мы обучались боевым искусствам, присядем и отдохнём. — Не обращая внимания на грязь и сорняки, он тут же сел, поджав под себя скрещенные ноги, и закрыл глаза.
Ли Ляньхуа с Фан Добином переглянулись — вскоре от макушки Чжань Юньфэя начал подниматься пар, он задействовал внутреннее дыхание и выдыхал через кожу, таким образом, несмотря на моросящий дождь и густой туман, его промокшая одежда постепенно высыхала. Фан Добин однако уставился на грязь под его задницей, явно не впечатлённый.
Пока Фан Добин таращился, Ли Ляньхуа привязал лошадей к бамбуку. Опустив головы, кони принялись щипать траву и успокоились. Фан Добин поднял голову и уставился на друга.
— У тебя есть вино?
— Вино? — Привязав лошадей, Ли Ляньхуа осматривался по сторонам и подскочил от неожиданного вопроса. — Откуда у меня взяться вину?
— В такую мерзкую погоду разве не чудесно было бы сделать пару глотков вина, чтобы разогнать холод и согреться? — самодовольно заявил Фан Добин. — Изумрудные горы и рек синева, висит над водой желтоватый туман, уйти-позабыться есть средство одно: волшебный напиток — Ду Кана вино!..*
Фан Добин здесь неверно цитирует стихотворение Цао Цао, присочинив на свой лад первые две строки. На самом деле стихотворение звучит так (перевод М.Е. Кравцовой):
Я вновь изнываю, объятый тоскою
От дум потаенных не знаю покоя…
Уйти-позабыться есть средство одно:
Волшебный напиток — Ду Кана вино!
— Будь моя фамилия Цао, я бы, наверное, рассердился… — вздохнул Ли Ляньхуа.
Фан Добин только собирался спросить, почему некто по фамилии Цао рассердился бы, как вдруг замер, вглядываясь на восток бамбуковой рощи.
— Что такое? — Ли Ляньхуа проследил за его взглядом, но увидел только темноту, не понимая, что заметил его друг.
Всё ещё вглядываясь вдаль, Фан Добин спустя некоторое время пробормотал.
— Я как будто видел свет…
— Свет? — Ли Ляньхуа долго смотрел в ту сторону, как неожиданно в тумане мелькнул жёлтый огонёк. — Что это?
— Не знаю, может… Неужто… блуждающие огни? — Фан Добин делано хохотнул. — Сейчас идёт дождь… — Он подразумевал, что раз сейчас всё ещё идёт дождь, откуда может взяться огонь?
Ли Ляньхуа покачал головой — в таком густом тумане даже Эрлан-шэнь* своим третьим глазом не разглядел бы, что там светится. Чжань Юньфэй ещё медитировал, так что лучше послушно оставаться на месте.