Лотосовый Терем
Шрифт:
Пока они стояли в растерянности, один из жителей деревни Шишоу бросился к лежащему на земле без сознания Цзинь Юдао, выхватил из-за пояса кривую саблю и замахнулся, чтобы отрубить ему голову. Фан Добин, вовсе не ожидавший такого, отбил удар нефритовой флейтой.
— Ты что творишь?
— У-гу-и-я-лу-е…. — промычал этот человек.
Они снова переглянулись — старик Ши говорил свободно, вёл беседу как образованный человек, кто мог подумать, что жители деревни Шишоу не разговаривают на языке людей центральных равнин?
Другой плешивый старик преклонных лет вздохнул и медленно вышёл вперёд.
— Я объясню… Это закон деревни Шишоу…
Ли Ляньхуа с товарищами внимательно выслушали объяснения старика. Выяснилось, что жители деревни Шишоу уже давно жили в горах отдельным племенем и редко общались с внешним миром, так что мало кто из них овладел языком людей центральных равнин. Старейшина заведует всеми важными делами племени, рождением и смертью, жертвоприношениями, пользуется наибольшим уважением и почитанием, у него в руках вся власть, а выбирают старейшину лишь одним способом — им станет тот, кто осмелится взять на хранение мозг “божества головы”. Ныне лежащий трупом старик Ши на самом деле не был выходцем этого племени, просто он отважился заведовать мозгом “божества головы”, поэтому деревенские подчинялись ему. Мозг “божества головы” был полон ужасающих злых духов, стоило к нему прикоснуться, как живой человек тут же превращался в жестокого демона, это был и дух-хранитель племени, и постигшее его проклятие, которое передавалось из поколения в поколение.
Десять с лишним лет назад люди с центральных равнин вторглись в деревню Шишоу, и “божество головы” помогло их уничтожить, однако его проклятие не вернулось в глиняный кувшин, которым заведовал старик Ши, и за последние годы кто-нибудь периодически превращался в “божество головы”. Соплеменники давно сомневались, не оскорбил ли старик Ши чудесного духа, поклоняясь не по правилам, поэтому заставили его развесить таблички со словом “призрак” и расклеить амулеты в месте появления “божества головы”, а также разместить тело рядом с черепом.
К счастью, сегодня Фан Добин разбил глиняный кувшин, и соплеменники увидели, что внутри давно нет мозга, а лишь простая вода.
— Допустим… старик Ши заведовал трупом и мозгом “божества головы”, как старейшине племени, ему было легко подбросить голову на постоялый двор, но куда впоследствии подевался этот мозг? Почему на постоялом дворе не перестают появляться “божества головы”? — задумался Фан Добин. — Что скрывал этот противный старикан?
— Если мозг утерян, то старейшине в наказание отрубают голову, ему пришлось скрывать пропажу, — ответил седой старик. — Мои сородичи подозревали, что старейшина потерял мозг “божества головы” на постоялом дворе, но никто не смог его найти, к тому же многие, кто ступал сюда, ни с того ни с сего превращались в “божество головы” — проклятие злого духа и правда внушает ужас.
— Это… — вмешался Ли Ляньхуа. — Здесь.
Трое человек одновременно застыли, вместе посмотрели на Ли Ляньхуа, а чуть погодя так же одновременно перевели взгляд в указанном им направлении. Сомнение, недоверие, изумление, подозрение — различные чувства переполняли их, Ли Ляньхуа указывал на колодец посреди внутреннего двора.
— В… в колодце? — Фан Добин раскрыл рот. — Откуда ты знаешь?
Ли Ляньхуа слабо улыбнулся.
— Я всё думал… Даже если много лет назад старик Ши подсунул эту голову на постоялый двор, и кто-то заразился, или же кто-то здесь размозжил голову “пятнистому чудищу”, и поэтому заболело ещё больше людей — всё это произошло больше десяти лет назад, почему же Цзинь Юдао тоже подхватил болезнь? — Он указал на третью комнату второго этажа. — Он жил в третьей комнате вместе с другом того же пути, а в итоге заразился странной болезнью, убил товарища, а тело съели жители деревни Шишоу — а раз тело съели, следовательно, его друг не заразился, иначе никто к нему бы не притронулся. Значит, в том, что люди превращаются в пятнистых чудищ, комната ни при чём. А раз это происходит на постоялом дворе и причина не в комнате, остаётся только источник воды… Из тех, кто заходил на постоялый двор, кто-то пил здешнюю воду, а кто-то не пил.
Седой старик разволновался так, что руки затряслись.
— Небо… в этом есть здравый смысл. Он в колодце!
Он неожиданно развернулся и что-то сказал человеку, который хотел отрубить голову Цзинь Юдао, тот помчался к сородичам и залопотал на местном языке, оживлённо жестикулируя — видимо, пересказывал доводы Ли Ляньхуа.
Вчетвером они подошли к колодцу, солнечные лучи как раз удачно падали прямо на дно, и в прозрачной воде ясно виднелся разбитый кувшин. Помимо глиняных осколков, среди веток и ила можно было смутно различить две короткие косточки, а подо дном кувшина торчало ещё что-то непонятное, тёмное и выпуклое.
— У старика Ши не хватало двух пальцев на руке… — вдруг сказал Лу Цзяньчи.
— Верно…. — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — Однако там есть ещё кое-что… Это должна быть рукоять меча. — Он указал на тёмную выпуклость на дне колодца. — Кто-то с мечом отнял у старика Ши кувшин и бросил в колодец. Старик Ши мёртв, мы уже никогда не узнаем, кто это был… может, тот заразившийся охранник, а может, и нет.
— Почему разбитый кувшин в колодце даже спустя столько лет способен распространять болезнь? — Фан Добин уставился на дно. — Вода кажется очень чистой.
Ли Ляньхуа опустил руку в колодец.
— Вода очень холодная, даже немного лучше озёрной на вершине горы, думаю, что бы ни упало в колодец, наверняка оно долго не испортится…
— Так это и есть холодный источник, точнее, даже ледяной источник, — осенило Фан Добина.
Ли Ляньхуа кивнул.
— Разве не им больше всего прославилась деревня Шишоу?
К этому времени Лу Цзяньчи протяжно вздохнул — загадка “пятнистого чудища” деревни Шишоу уже разрешилась, но удушливое и гнетущее чувство, тяжёлым грузом давящее ему на сердце, не уходило. Бескрайние дикие горы, великолепные расцветающие хризантемы, живописная тихая деревенька, простые и чистосердечные жители — всё скрывало столь чудовищную тайну, что даже разъяснение загадки не принесло удовлетворения и радости.
Фан Добин с силой хлопнул его по плечу.
— Герой Лу с гор Удана, пусть мечом ты владеешь отлично, но вот в цзянху справляешься гораздо хуже.
Вокруг уже столпились деревенские, обсудив что-то между собой, они вдруг начали поднимать камни и бросать в колодец. Седой старик объяснил, что они хотят заполнить колодец, Ли Ляньхуа покивал, но Цзинь Юдао нельзя было оставлять, чтобы местные отрубили ему голову и вытащили мозг.
Когда не могли решить, как лучше поступить, Лу Цзяньчи открыл рот и заявил, что отвезёт его в Удан на лечение к даочжану Байму. Ли Ляньхуа радостно согласился. Фан Добин кивнул и тихонько забеспокоился: если Лу Цзяньчи не уследит, то все в Удане превратятся в пятнистых чудищ, и каждый не успокоится, пока не выйдет в цзянху карать вероломство и искоренять зло — разве это не ввергнет народ в пучину бедствий, таких, что солнце и луна погаснут? Ох, скверно, впредь придётся объезжать Удан окольным путём, а завидев учеников оттуда держаться на почтительном расстоянии, а лучше всего — убегать.
Пока он прикидывал, неожиданно заметил, что Ли Ляньхуа хмурится в задумчивости, Фан Добин подмигнул другу, тот закивал, он расхохотался про себя и вежливо сложил руки перед Лу Цзяньчи.
— Раз здесь всё разрешилось, позвольте откланяться, у нас с хозяином Ли ещё остались важные дела.
— Что за срочность? — удивился Лу Цзяньчи.
Ли Ляньхуа уже успел отойти на три-четыре чжана.
— Э-э… мы условились с хозяином усадьбы “Один медяк” по прозванию “Две монетки” через три дня устроить состязание на четвёртом перевале…