Лотосовый Терем
Шрифт:
— Верно, только если двое человек с равными силами нанесли сотрясающие удары ладонями, могло привести к таким последствиями. Изначально в комнате было два человека, если бы вторгся кто-то третий, поскольку один из охранников был равен ему по силе, то двое объединившись решительно не могли потерпеть сокрушительное поражение, и ни при каких обстоятельствах не дошло бы до того, что всю комнату забрызгало кровью.
— И это значит? — вытаращил глаза Фан Добин.
— И это значит… обитатели комнаты сражались друг с другом, и один убил другого.
— Как же так? — ужаснулся Лу Цзяньчи.
Ли Ляньхуа тихонько вздохнул.
— Не будем пока поднимать вопрос о причинах… Нам лишь известно, что в той комнате один человек убил другого и забрал меч убитого. В третьей комнате, примыкающей к четвёртой, в окне была дыра, и оконная бумага отогнута наружу — нельзя с уверенностью сказать, что её порвал кто-то, стоявший снаружи, но весьма похоже, что он подглядывал за происходящим внутри. И судя по расположению дыры, тот, кто порвал оконную бумагу, был очень высоким, что также соответствует необычайно длинному плащу из четвёртой комнаты. Далее, в тазу для умывания во второй комнате остались следы крови — возможно, после убийства, этот человек вымыл там руки, а затем зачистил комнаты одну за другой. Женщина в первой комнате повесилась, а все комнаты второго этажа забрызганы кровью на три чи, тела исчезли, в целом всё выглядело одинаково.
Чуть передохнув, он медленно продолжил:
— Не будем пока обсуждать, почему он решил убить своего спутника и искупать в крови весь постоялый двор, не заметили ли вы в его действиях кое-что странное… Не во всех комнатах находились люди, но он зашёл в каждую. И ещё более странно, что повесившаяся женщина называет его не по имени, а просто “призрак”. Она написала: “ночью… призрак из четвёртой комнаты снова подглядывал в окно ничтожной… ужасу моему нет предела…” Очевидно, этот человек заглядывал везде без какой-либо чёткой цели, притом выглядел очень странно, настолько, что женщина, тоже прибывшая с центральных равнин, приняла его за “призрака”, к слову… — Ли Ляньхуа бросил взгляд на Лу Цзяньчи. — Ничего не напоминает?
— Цзинь Юдао… — побледнел Лу Цзяньчи.
— Верно, — вздохнул Ли Ляньхуа, — Цзинь Юдао.
— Что Цзинь Юдао? — не понял Фан Добин.
— Что Цзинь Юдао? — повторил Ли Ляньхуа. — Когда человек, подобно Цзинь Юдао, утрачивает разум и с головы до ног покрывается пятнами, вовсе не удивительно, что он убивает всех, кого видит. И если его, необычайно высокого ростом, голого и покрытого пятнами, кто-то принял за призрака — это тоже закономерно и естественно… Слабая женщина увидела такого жуткого монстра-убийцу, убежать уже не могла, поскольку призрак стоял за дверью — что ей оставалось, кроме как повеситься?
От ужаса с лица Фан Добин схлынула краска, а Лу Цзяньчи побледнел ещё сильнее. И в самом деле, как Ли Ляньхуа и говорил, это может объяснить все пугающие следы, что они видели на постоялом дворе.
— Но… но как может крепкий человек стать таким, как Цзинь Юдао?
— Почему он стал таким, тоже пока неважно, — сказал Ли Ляньхуа. — На постоялом дворе есть ещё кое-что странное, например… почему после резни муж повесившейся женщины не вернулся? Куда подевались тела? Почему постоялый двор не сожгли, как дома людей с центральных равнин? И ещё — зачем жители деревни Шишоу обёртывают черепа глиной и обжигают?
Пока он говорил, деревня Шишоу уже возникла перед глазами, постоялый двор при свете дня по-прежнему казался прекрасным, но на взгляд Фан Добина и Лу Цзяньчи, от него веяло холодом. Когда они вошли в деревню, несколько местных высунулись из окон, пристально наблюдая за ними.
Ли Ляньхуа направился к постоялому двору, толкнул ворота, шагнул в главный зал и посмотрел наверх.
— Ещё эти бамбуковые дощечки со словом “призрак”, та облепленная защитными амулетами комната, безголовый высохший труп давно умершего человека и загадка пятнистого чудища. Тут не просто история о том, как на постоялом дворе перерезали всех постояльцев.
— Этот “призрак” — наверняка охранник с центральных равнин, ставший таким как Цзинь Юдао. Дощечки повесил кто-то после резни, значит, после того, как постоялый двор утонул в крови, ещё оставался кто-то живой, — сказал Фан Добин. — Неужели все эти таблички подписал хозяин той комнаты на втором этаже, облепленной амулетами?
— В той комнате никто не жил, — покачал головой Ли Ляньхуа.
— Но там явно кто-то наклеил кучу амулетов, есть и мебель, и постельные принадлежности, и всякая всячина, как это никто не жил? — воскликнул Фан Добин. — Если так, то зачем всё обклеивать?
Ли Ляньхуа встал в главном зале, глядя на запятнанную кровью галерею.
— Забыл? Створки были заперты на замок снаружи, окна заколочены, двери загорожены кроватью, и их невозможно было открыть, больше похоже… будто кого-то заперли в комнате и не выпускали, чем не давали войти внутрь.
Фан Добин лишился дара речи, у Лу Цзяньчи бешено заколотилось сердце.
— Амулеты… — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — Обычно используются разве не для того, чтобы изгонять нечистую силу и подавлять зло? Расклеенные в комнате амулеты разве не для того, чтобы подавить зло внутри?
— Говоришь, эти амулеты… для усмирения призрака в комнате… но тогда ведь… тогда выходит, усмиряли того, что под полом, тот безголовый… — Фан Добин замер с открытым ртом.
— Высохший труп, — удивлённо посмотрев на друга, договорил за него Ли Ляньхуа.
Чем дольше Лу Цзяньчи слушал, тем понятнее ему становилось и тем сильнее он запутывался.
— Какое отношение имеет безголовый высохший труп к тому, что кто-то утопил постоялый двор в крови?
Ли Ляньхуа прошагал по галерее во внутренний двор, подняв голову, пристально посмотрел на облепленную амулетами комнату на втором этаже и медленно проговорил:
— Эта комната… находится прямо над четвёртой, совпадение ли?
— Несносный Ляньхуа! Да что ты хочешь сказать? — Фан Добин долго таращился на ту комнату, а потом вдруг вспылил. — Хочешь сказать, так говори, даже если я буду смотреть на эту комнату десять лет, всё равно не смогу додуматься до причины, если что-то понял, скажи прямо! Не заставляй меня ломать голову! Говори!
Ли Ляньхуа виновато посмотрел на него.
— Полагаю… — Он указал на комнату второго этажа, где они обнаружили высохший труп. — Полагаю, через эту комнату они поместили что-то в четвёртую…