Лотосовый Терем
Шрифт:
— Цзинь Маньтан с Дун Лином умерли вместе? — удивился Фан Добин, оправившись от потрясения. — Как же так? Я слышал, Дун Лин вовсе не дружил с Цзинь Маньтаном, однако он остановился здесь на ночь, а потом неожиданно умер. Как же вышло, что и Цзинь Маньтан скончался?
В дверях показался человек с крысиным личиком — это был одетый в гражданское Хуа Жусюэ, один из “Неподкупных Бу и Хуа”.
— Почему они умерли вместе, я тоже хотел бы знать, — всё так же мрачно продолжил он. — Если вы трое сумеете выяснить, от чего умер Цзинь Маньтан, то сможете предотвратить большую беду.
— Какую беду? — спросил Фан Добин.
— Цзинь Маньтан оставил после себя огромное состояние, но у него нет ни жены, ни детей, ни внуков… — сказал Гуань Хэмэн.
— А-а… — тотчас осознал Фан Добин. Если новость о смерти Цзинь Маньтана выйдет наружу сейчас, то пожалуй, немало людей позарится на бесхозные богатства. Лишь выяснив правду, должным образом распорядившись имуществом семьи Цзинь и отыскав наследника, можно открыть миру, что Цзинь Маньтан мёртв.
— К счастью, Цзинь Юаньбао тронулся умом, — сказал Хуа Жусюэ. — И все в усадьбе по-прежнему уверены, что хозяин жив, просто чем-то болеет.
Ли Ляньхуа бросил взгляд на почтительно стоящего столбом в дверях Цзинь Юаньбао и внимательно оглядел свисающие с его пояса засохшую мандариновую корку и связку цзунцзы*.
Цзунцзы — традиционное китайское блюдо из клейкого риса с различными начинками, завёрнутое в тростниковые, пальмовые или бамбуковые листья.
— То, что домоправитель Цзинь сошёл с ума, тоже странно… — пробормотал он.
— Ли Ляньхуа? — внимательно приглядевшись, вдруг воскликнул Хуа Жусюэ.
— Да, — поспешно отозвался Ли Ляньхуа.
Хуа Жусюэ бросил на него странный взгляд и продолжил:
— Поэтому непременно нужно выяснить, что произошло в усадьбе Юаньбао пять дней назад.
— Но тело хозяина Цзиня уже начало разлагаться. — Гуань Хэмэн уже шагнул за порог и внимательно осмотрел труп. — Боюсь, определить причину смерти будет затруднительно.
— Я осмотрел останки Дун Лина, — холодно произнёс Хуа Жусюэ. — На лице у него было выражение один в один как у Цзинь Маньтана, а с собой — вот эти вещи. — И он с грохотом кинул на пол котомку из серой ткани.
Гуань Хэмэн развязал котомку, внутри обнаружились: меч Дун Лина “Цзиньлин”, зонт, смена одежды, мешочек с деньгами, гребень — и всё. Все взгляды мгновенно сосредоточились на гребне — он был из нефрита, гладкого и прозрачного, и хотя два зубца сломались, выглядел ценным, к тому же, на нём было вырезано несколько желобков, что ещё больше отличало его от обычных гребней, которыми могли владеть Дун Лин и другие странники цзянху. Ли Ляньхуа всё ещё разглядывал вещи, а Гунъян Умэнь с Гуань Хэмэном уже подошли к останкам Цзинь Маньтана и начали их переворачивать.
— Ли Ляньхуа, что думаете? — вскоре спросил Гунъян Умэнь.
Фан Добин, вытянув шею и ломая голову, стоял за спиной старика, услышав эти слова, он со странной улыбкой на лице посмотрел на Ли Ляньхуа — тот застыл на месте, а потом неохотно подошёл и бросил взгляд на тело Цзинь Маньтана.
— А…
— Каково ваше мнение? — Глаза старика Гунъян Умэня были полуприкрыты.
— По-моему… — медленно начал Ли Ляньхуа.
Фан Добин про себя чуть не лопнул от смеха, но всё же забеспокоился: как-никак расследование смерти Цзинь Маньтана — дело нешуточное, если сейчас Ли Ляньхуа разоблачат как мошенника, будет совсем не смешно. Однако тот неторопливо продолжил:
— Хозяина Цзиня не убивали.
— Что? — переспросил Фан Добин, мысленно удивляясь.
Однако Гунъян Умэнь раскрыл глаза.
— Как и ожидалось от Ли Ляньхуа.
Гуань Хэмэн тоже кивнул.
— По моему скромному мнению, на теле Цзинь Маньтана никаких повреждений, его глаза широко раскрыты в ужасе, лицо посинело, руки прижаты к груди, проверка серебряной иглой показала, что это не отравление — должно быть, он умер от испуга.
Фан Добин покосился на друга и заметил, как тот с облегчением выдохнул и заговорил с улыбкой:
— Разве легко было бы кому-то добраться до хозяина Цзиня? Вот только что же его так сильно напугало?
Гуань Хэмэн покачал головой.
— Если верить словам начальника Хуа, Дун Лин умер точно так же, как Цзинь Маньтан, неужели его тоже что-то напугало до смерти? Цзинь Маньтану за пятьдесят, в боевых искусствах он не силён, да ещё и ослаблен болезнями — смерть от испуга можно понять. Но чтобы что-то до смерти испугало “Меча Цзиньлина” Дун Лина — в это сложно поверить.
Гунъян Умэнь фыркнул и произнёс своим раскатистым голосом:
— Если увидеть призрак женщины с разрисованной кожей, то неудивительна будет и смерть нескольких молодых людей.
— Но ведь призрак с разрисованной кожей — лишь сказка… — угодливо улыбнулся Гуань Хэмэн.
Гунъян Умэнь возвёл глаза к небу, не желая смотреть на него. Старик был с причудами, на удивление придавал значение репутации, хотел говорить только с Ли Ляньхуа, а обращать внимание на “Божественную иглу Жуянь” считал ниже своего достоинства.
— Я лишь сказал, что у Дун Лина в момент смерти было такое же выражение лица, — мрачно произнёс Хуа Жусюэ. — Врачеватель Гунъян осмотрел тело и заключил, что его повесили. Останки в соседнем доме.
— Цзинь Маньтан умер здесь? — спросил Фан Добин. — А где умер Дун Лин?
— Цзинь Маньтан умер в спальне, говорят, что упал возле окна — возможно увидел там что-то странное.
— А Дун Лин? — перебил Ли Ляньхуа.
— Дун Лина нашли в саду за окном, — ответил Хуа Жусюэ.
— Неужели они одновременно увидели призрака и тут же умерли от страха? — не удержался Фан Добин.
— Весьма возможно, — сумрачно отозвался Хуа Жусюэ.
Ли Ляньхуа уставился на друга — он не страшился ни бедности, ни грязи, зато больше всего боялся призраков. Фан Добин только фыркнул.