Лотосовый Терем
Шрифт:
— Почтенный Гунъян, похоже, этот человек сошёл с ума не от страха, это… это… — Он дотронулся пальцем до небольшой округлой выпуклости на затылке Цзинь Юаньбао, на теле также было множество таких выпуклостей, похожих на бобы. — Похоже на болезнь.
— Цепни! — воскликнул Гунъян Умэнь.
Гуань Хэмэн кивнул. Так называемые “цепни” — распространённая в сельской местности болезнь, страдают ей люди, употребляющие в пищу сырую свинину и говядину. У больных по всему телу отложены яйца, по виду напоминающие соевые бобы, черви копошатся в крови, выглядит это жутко, но лечится не слишком сложно — нужно лишь пропить глистогонное. Однако если яйца цепней через кровь попадут в мозг, это уже гораздо хуже — в тяжёлых случаях может привести к смерти больного, в лучшем случае — к безумию, также человек будет страдать головными болями, тошнотой, ознобом и жаром.
Заразиться этой болезнью можно съев мясо больных свиней или коров, и странно, что домоправитель Цзинь Маньтана страдает от неё. Гуань Хэмэн подумал про себя: похоже, безумие Цзинь Юаньбао вызвано цепнями и лишь совпадение, никак не связанное со смертью Цзинь Маньтана — должно быть, он уже давно мучался от этой болезни. Старик Гунъян Умэнь холодно взглянул на трясущегося слугу.
— Ты ещё здесь?
Слуга тотчас очнулся и, вскочив на ноги, выбежал из комнаты. Голос Гунъян Умэня вдруг сменился на еле слышный.
— Похоже, Цзинь Юаньбао повесился в приступе безумия, а не потому что увидел призрака с раскрашенной кожей.
Гуань Хэмэн кивнул, действия безумцев невозможно предугадать обычному человеку.
— Как думаете, начальник Хуа и остальные нашли тайник?
Глава 40. Совет знаменитых врачевателей
Гуань Хэмэн с Гунъян Умэнем тоже обсуждали странные дела последних нескольких дней. Гунъян Умэнь полагал, что Цзинь Маньтан мог страдать от учащённого сердцебиения, и ночью у него внезапно случился приступ, но вот как кто-то повесил Дун Лина? И он не понимал, каким образом тело оказалось в саду; Цзинь Юаньбао же повредился рассудком и сам повесился. Гуань Хэмэн тоже терялся в догадках: убийство Дун Лина — одно дело, но перемещение тела не поддавалось объяснению.
— Простите… герои…
Гуань Хэмэн застыл, увидев в дверях кого-то с улыбкой на лице и травинкой в руках — в свете тёплых солнечных лучей создавалась иллюзия, что этот человек невероятно прекрасен, но когда он зашёл в комнату, оказалось, это Ли Ляньхуа. Гунъян Умэнь приподнял веки и покосился на травинку.
— В чём дело?
— Героям давно известно, что ничтожный Ли способен возвращать к жизни мёртвых, это и есть секрет.
Гуань Хэмэн с Гунъян Умэнем вздрогнули и присмотрелись к траве.
— Это… похоже на щетинник? — нахмурился Гуань Хэмэн.
— Её легко спутать с обычным щетинником, — с серьёзным видом сказал Ли Ляньхуа. — Посмотрите внимательнее на этот ще… э-э-э… эту чудесную траву. У неё сто тридцать пять семян, желтовато-зелёный цвет, на стебле только два листа, на семенах — пушок длиной более половины цуня, но главное отличие — если переломить, то она выделяет ярко-красный сок. — Врачеватели колебались, но невольно отчасти поверили, увидев, как Ли Ляньхуа переломил свою “чудесную траву”, и действительно, из неё сочилась кроваво-красная влага. Он же продолжал: — Если смешать её с красной макушкой журавля, порошком мышьяка, желчным пузырём павлина и другими сильнодействующими ядами, выпарить на медленном огне полчашки и влить в горло, пока не остыло…
— Что за бред! — оборвал его на полуслове Гунъян Умэнь. — Свойства этих ядов противоположны и после вываривания на огне полностью утрачивают силу…
Ли Ляньхуа и глазом не моргнул.
— Главное — добавить эту возвращающую к жизни чудесную траву. Когда я четыре года назад лечил Ши Вэньцзюэ, обнаружил этот нечётный рецепт*. Сварил четыре яда, чтобы излечить подобное подобным и устранить яд в его теле. С его ранами я уже ничего не мог поделать, но предположил, что если ослабить свойства состава на медленном огне, то останется как раз небольшое количество яда, достаточное, чтобы возбудить потоки крови и ци и вызвать сокращение мышц умершего. Помимо этого, чудесная трава выводит яд и укрепляет сердце, не прошло и трёх дней, как Ши Вэньцзюэ вернулся к жизни… Я применял этот рецепт много раз, и всегда успешно.
Нечётный рецепт — количество лекарств в составе — нечётное.
Гунъян Умэнь слегка сдвинул брови. Гуань Хэмэн хотел возразить, но каждое предложение не имело ничего общего с аптекарским делом, и он даже не знал, с чего начать.
— Я только слышал, что яд может сдавить горло, — наконец не удержался он от замечания. — Никогда не слышал, чтобы малая доза яда могла возбудить течение крови и ци.
— Использовать малую дозу яда, чтобы возобновить течение крови и ци и спасти человека, пожалуй, возможно, — слабым голосом проговорил Гунъян Умэнь.
— Именно так, — закивал Ли Ляньхуа. — Вижу, домоправитель Цзинь сильно пострадал, почему бы не дать ему это лекарство, чтобы побыстрее поправился и выяснить, почему он повесился.
— Это… лекарство… — Гуань Хэмэн перепугался. Не то, чтобы он не верил Ли Ляньхуа, но рецепт казался не слишком надёжным — как травинка обыкновенного щетинника, добавленная к четырём сильнодействующим ядам, может вернуть к жизни?
— Можно попробовать, — медленно проговорил Гунъян Умэнь.
— Правда? — улыбнулся Ли Ляньхуа.
— Раз целитель Ли говорит, что это может подействовать, какие у нас причины не верить?
— Вот как? — Ли Ляньхуа принял серьёзный вид. — Я уже приготовил чашку лекарства, она на кухне. Почтенный, прошу, вытащите иглы из шеи домоправителя Цзиня.
Гунъян Умэнь повернулся, чтобы выйти из комнаты. Ли Ляньхуа ладонью ударил его по затылку, и старик тут же упал. Застигнутый врасплох Гуань Хэмэн перепугался.
— Вы!..
Ли Ляньхуа поднял руку и виновато улыбнулся ему. Гуань Хэмэн отступил на два шага назад.
— Вы… вы… неужели это вы…
Ли Ляньхуа поднёс палец к губам.
— Тсс. Боитесь меня?
Гуань Хэмэн не знал, что и сказать. Сначала Ли Ляньхуа нагородил кучу всего про чудодейственное лекарство, способное возвращать к жизни мёртвых, а потом взял и вырубил Гунъян Умэня. Его поведение не поддавалось объяснению, неужели простодушная и мягкая наружность этого человека — лишь обман? Видя его приподнятую руку и улыбку на лице, Гуань Хэмэн почувствовал, как у него на затылке волосы встали дыбом, он и хотел бы сказать, что не боится, но не мог.