Лотосовый Терем
Шрифт:
Ван Чжун не знал, то ли смеяться, то ли плакать. Ма Сюцинь уставился на Ли Ляньхуа с ужасом и ненавистью.
— Я убью этого мальчишку… — медленно проговорил Лю Жуцзин.
— А! — воскликнул Ли Ляньхуа. — Зал суда цзянху “Фобибайши” уже направил сюда людей, лучше передать ребёнка им… эмм… — Он осторожно покосился на Лю Жуцзина. — Неужели хотите, чтобы и вас взяли под стражу?
— Это внутреннее дело моей школы! — разозлился Лю Жуцзин. — Кто доложил “Фобибайши”?
— Не я, — сказал Ли Ляньхуа.
— Это был я, — горько усмехнулся Ван Чжун.
Лю Жуцзин застыл, тяжело вздохнул.
— Сыди*, с тех пор как десять лет назад глава ордена исчез в море, я поклялся, что никогда в жизни не прощу этих четверых. Незачем “Фобибайши” вмешиваться в дела этой школы.
Сыди — четвёртый младший брат
Ван Чжун лишь снова горько усмехнулся.
Десять лет назад глава ордена “Сыгу” Ли Сянъи вступил в сражение на Восточном море с основателем секты “Цзиньюань” Ди Фэйшэном, после чего оба они пропали без вести. Орден “Сыгу” тогда уже занял выигрышное положение, но из-за ошибки в командовании четверых ближайших друзей, Ли Сянъи пришлось в одиночку вести решающий бой с врагом, в результате которого он упал в море и сгинул, в то время как основные силы ордена ворвались в опустевшее логово секты “Цзиньюань”. И хотя величайшее бедствие цзянху удалось уничтожить, Лю Жуцзин, один из “Четверых тигров с серебряными копьями”, так и не смог простить “Фобибайши” их промах, и в сердцах отправился жить в уединении. Спустя десять лет четверо “Фобибайши” прославились как заслуженные великие герои своего поколения, однако он по-прежнему скрежетал зубами от гнева.
Ли Ляньхуа бросил на них двоих взгляд и не удержался.
— Ли Сянъи всю жизнь больше всего ненавидел косность и упрямство… Лю… герой Лю, к чему таить обиду за дела давно минувших дней?.. Ведь… тот…
— Что? — холодно спросил Лю Жуцзин.
— Ведь… тот… — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — Тот, кто упал в море… это не вы…
Не успел он закончить мысль, как Лю Жуцзин резко перебил его.
— Безопасность главы ордена — такое важное дело, Юнь Бицю считал себя самым умным, но совершил самую ужасную ошибку, я, Лю Жуцзин, умным никогда не был, но никогда в этой жизни не смогу понять и простить!
Ли Ляньхуа опешил.
— Ли Сянъи… касательно того, чтобы творить зло…
— Не смей непочтительно отзываться о главе ордена, иначе и тебя прибью! — разозлился Лю Жуцзин.
Ли Ляньхуа от страха затих как цикада зимой, не смея и пикнуть.
Не прошло и пары дней, как из “Фобибайши” и правда прибыли люди расследовать дело об “Одноруком призраке” и выяснили, что, действительно, Ма Сюцинь из-за ерунды отравил Лю Жуцзина с помощью ядовитой ящерицы, Лю Жуцзин отрубил себе руку и сбежал, но госпожа Ма прибежала во двор и увидела следы того, что Ма Сюцинь совершил убийство, и через два дня мальчик отравил своих родителей, мать — чтобы убрать свидетеля, отца — чтобы отомстить за “настоящего отца”. Тем вечером Хэ Чжан приказал запереть ворота крепости, чтобы отыскать преступника, а ночью Ма Сюцинь попросил Хэ Чжана поймать ящерицу, ядовитая тварь его укусила, и он потерял сознание. Служанку сяо-Хун вытащили со дна старого колодца: на рассвете она отправилась кормить голодавших несколько дней ящериц, но была неосторожна и тоже получила ядовитый укус. Теперь дело об одноруком призраке в крепости семьи Ма прояснилось: Лю Жуцзин хоть и отрубал людям руки, но для того, чтобы спасти, а не убить.
Ма Сюциня в итоге забрали “Фобибайши”. Пусть Лю Жуцзин и испытывал к этому ребёнку ненависть и гнев, но всё же ему не хватило духу убить его. Ли Ляньхуа принялся восхвалять его женское милосердие и сообщил, что если бы Ли Сянъи воскрес, то наверняка был бы счастлив — это поступок человека доброго, великодушного, зрелого и ответственного, не кровожадного и так далее и тому подобное. Однако Лю Жуцзин предельно вежливо попросил его покинуть крепость и вернуться в свой “Благой лотосовый терем”.
Все волнения как будто утихли.
Хэ Чжан очнулся уже после того, как Ли Ляньхуа “попросили” вернуться домой.
Глава 36. Однорукий призрак
Хэ Чжан пришёл в себя через два дня после того, как Ли Ляньхуа уехал.
Рана Лю Жуцзина тоже почти зажила. Ван Чжун собирался остаться в крепости семьи Ма ещё на какое-то время: во-первых, помочь Лю Жуцзину истребить красных ящериц, выращенных Ма Сюцинем и госпожой Ма, и во-вторых, провести несколько дней с другом, которого не видел десять лет.
Хэ Чжан пришёл в себя, но всё ещё хранил молчание. Ван Чжуну с Лю Жуцзином это показалось странным.
— Саньгэ? — попробовал позвать Ван Чжун.
— Саньди, тебе ещё нездоровится? — сильно нахмурился Лю Жуцзин.
Хэ Чжан покачал головой и спустя долгое время медленно проговорил:
— Мои ци и кровь чистые, никаких проблем.
— Тогда почему ты молчал? — удивился Ван Чжун.
Хэ Чжан снова покачал головой и надолго умолк.
— Кто испарил яд из моего тела? — растерянно спросил он. — Сейчас ци во мне циркулирует так легко, что даже мои навыки усилились…
Ван Чжун с Лю Жуцзином уставились друг на друга, Ван Чжун слегка переменился в лице.
— Ты говоришь, яд испарили?
Хэ Чжан кивнул и сел на кровати.
— Сколько людей в мире владеют такими способностями?
Ван Чжун горько усмехнулся, на Лю Жуцзине лица не было.
— Кто вылечил саньди?
— Ли Ляньхуа, — ответил Ван Чжун.
Они обменялись растерянными взглядами.
— Готов поставить все двадцать восемь лет, которые занимаюсь боевыми искусствами, что меня вылечили с помощью техники, которая называется “замедление вселенной”! — отчётливо проговорил Хэ Чжан. — Кроме “замедления вселенной” ничто не способно за столь короткий срок вывести из тела настолько сильный яд…
Совершенно точно известно, что техникой “замедления вселенной” владел Ли Сянъи.
— Он очень похож на главу ордена… — проговорил Ван Чжун.
Лю Жуцзин потемнел лицом.
— Неужели он правда…
Они одновременно вспомнили Ли Ляньхуа с его льстивыми речами, поддакиванием и недоуменным взглядом, и горько усмехнулись.
— Невозможно.
“Первый меч Сянъи” Ли Сянъи был суровым и гордым, и неизвестно сколько девичьих сердец в цзянху сразила его красота, разве мог он стать таким?
— Неужели он какой-то младший родич главы ордена?
— Или соученик?
— Может, родной брат?
— Одним словом, он выглядит хуже главы ордена, младше главы ордена, его боевые навыки слабее, чем у главы ордена… Да, его боевые навыки по сравнению с главой ордена не просто слабы, а во много-много раз слабее…
— Угу, считай, их почти и нет.
— По сравнению с главой ордена, у Ли Ляньхуа и правда ни таланта, ни добродетели, не внешности, ни заслуг, ни способности вести за собой людей.