Ловец сбежавших невест
Шрифт:
– Конечно, есть, – очень ласково, очень нежно, и очень страшно произнес Генри, так, что меня начало клонить в сладкий сон, и при этом сделалось невероятно жутко. – А как же вы думали, милая Энди! Древнейшая в мире магия, опасная, отточенная веками – и без приятных бонусов носителю?
Весь мир перестал для меня существовать, остались одни лишь его глаза, и я словно впала в транс, глядя в них. Мне показалось, что синие зрачки менялись, как рисунок из стекол в калейдоскопе, становились то темнее, то светлее, и я слышала лишь его голос:
– Вы себе не представляете,
Я вдруг почувствовала, как меня рывком кинуло к Генри, словно он потянул невидимую веревку. Миг – и я оказалась с ним лицом к лицу, мои губы – рядом с его лаковыми, сладкими от вина губами.
От Генри пахло мятой и еще какой-то свежей травой. Он смеялся, заглядывая мне в глаза, словно пытаясь на дне их рассмотреть мою душу, заметавшуюся в ужасе, словно попавшая в западню птичка. Я покорялась его взгляду, сила его зова была так велика, что я поднялась в воздух, и, кажется, от пола даже оторвались кончики моих ботинок.
Он силой своего зова заставил меня левитировать! Направлял своей магией – мою! Не взмахивая палочкой, не касаясь меня вовсе!
– А ведь я не пил живой, девственной крови очень, очень давно, – шепнул он. Его губы были так близко, что я едва не поцеловала их, покоряясь его воле, его нескромной шалости. – А представьте силу тех, кому удастся окунуться в такую ванну?
– Ох!
Я пришла в себя так же неожиданно, как и подчинилась зову вампира, и обрушилась вниз, потому что ноги мои меня не слушались. Так бы и упала, если б Инквизитор не поймал меня, крепко сжав ладонями мою талию.
– Попалась, – вкрадчиво произнес он, удерживая меня от падения.
Поймал – и рассмеялся, увидев мое смущение.
Улыбка у него была… влекущая. Он смотрел на меня из-под полуприкрытых век, на щеках его играли обаятельные ямочки, а руки его чуть поглаживали мое тело.
Ничего предосудительного он не сделал, и не позволил себе вольностей, как Генри, но в его крепких руках я остро почувствовала себя женщиной. Не набором качеств, приличествующих девушке, а живой женщиной. Почувствовала свое тело, по которому волной разнесся жар, чувствовала тепло ладоней Инквизитора, услышала свое дыхание, биение собственного сердца. Мне было стыдно до ужаса и одновременно приятны его внимание и его прикосновения.
И влек он меня к себе не как вампир – не силой магического зова, а силой своих рук, прижимая к себе, к своему неожиданно крепкому, сильному, тренированному телу, будто отлитому из металла. Чем таким занимается Инквизитор, чтоб быть в такой прекрасной физической форме?!
– Сию минуту пустите, – выпалила я отчего-то шепотом, словно боялась, что кто-то нас увидит в этой ситуации, и… и… и мне станет еще стыднее. – Не то я выстрелю! Мне хватит духа!
– Ни секунды в этом не сомневался! Два раза в сердце? – рассмеялся Инквизитор, но руки все же разжал. – Не бойтесь, мисс, я не беру приличных девушек силой.
Брать девушек силой! Это же надо такое придумать! Стыд, словно кипяток, опалил мои нервы, когда я представила… ох, совершенно нечаянно представила, как Инквизитор роняет меня на стол и придавливает сверху тяжестью своего сильного и гибкого тела, а его красные губы прижимаются к моим…
Ох уж эти мужчины!
Интересно, почему дома я не испытывала ничего подобного? Нет, к сэру Пери понятно, его слюнявые поцелуи кого угодно отвратят, но остальные-то молодые люди?! Никто не казался мне таким вот опасным и развратным, как эти двое…
И таким же желанным…
Да во всем нашем городишке во всех мужчинах не наберется эротизма и с ноготь мизинца святого Инквизитора!
– А неприличных? – фыркнула я, отстранившись и нащупывая пистолет. Он очень удобно вписался за ремешком, стягивающим мою талию. Словно тут всегда и был.
– Бывало, – честно признался бесстыжий Инквизитор. От подобного признания я снова вспыхнула так, что, казалось, сейчас щеки лопнут от стыда. Он что, нарочно дразнит меня?! Провоцирует?!
– Как можно священнику вести себя таким образом?! – поразилась я.
– Главе Ордена, – поправил меня Инквизитор назидательно, указав на свою руку, на пальце которой поблескивал перстень. – Первый среди Равных. Разве не должен я нести людям любовь и наказание?..
Ох, какой бесстыжий! Как-то странно он трактует понятия любовь и наказание!..
– Однако, Генри, – произнес Инквизитор, отстранившись от меня и принимая вид приличный, сосредоточенный и серьезный, – а что вы скажете о возможности того, что беглые невесты отправляются не только в публичные дома, но и на стол вампирам?
Генри, до того преспокойно смакующий вино, поперхнулся и внимательно глянул на Инквизитора.
– Ну, каким-то образом диаспора вампиров все еще существует, хотя я давненько не слышал о кровавых преступлениях с обескровленными бледными трупами, – заметил Инквизитор.
– У них есть лицензии на охоту в королевских лесах на крупную дичь, – ответил Генри не очень уверенно.
– Но это не отменяет того факта, что именно человеческая кровь дает им силу, а не что-то иное, – упорствовал Инквизитор.
– У них, – мучительно, словно признаваясь в чем-то постыдном, почти выкрикнул Генри, – есть исключительное право казнить приговоренных преступников! Под бдительным наблюдением судьи, обвинителя и адвоката они… выпивают жертву досуха. Врач констатирует смерть, тело уничтожается. Сжигается в мертвом пламени до серого пепла.
– Ах, вот даже как… Но согласитесь – этого мало. Что там достается каждому? По наперстку! По глотку! Существование на грани голода. Не вампиры ли утаскивают удравших невест в свое логово, для своих ванн? Немного больше силы – и вот усилиями вампиров созревает очередное магическое существо…. Вот и мисс Мак Алистер говорит, что принцесса-то поддельная. А я не знаю ни единого существа, кроме вампирских куколок, которые мастерски бы притворялись людьми так, что невозможно отличить. Они ведь умеют натягивать какую угодно личину, не так ли, Генри?