Loving Longest 2
Шрифт:
Маглор обессиленно опустился на стул.
— Что вы с ним сделали? — спросил он почти беззвучно. — Где он на самом деле?..
— За ним приехал с отрядом какой-то квенди… прислужник Мелькора и забрал его с собой, — ответил Аргон. — Я раньше видел его там, у них… кажется.
— Маэглин, — тихо пояснил Амрод.
Маглор понял, что братья так и не решились рассказать Аргону историю его сестры Аредэль.
— Ах так, — воскликнул Маглор, — значит ты, Аракано, считаешь, что мы тут все связаны с Врагом, да?
— Я этого не говорил, Кано, — сказал Аргон, — это говорила эта женщина. Я никого ни в чём не обвинял.
— Ты не обвинял!
— Кто? .. — спросил недоуменно Аргон. — Гил-Галад? .. — Имя сына Фингона он уже знал.
— Нет, сынок твоей сестры, который приезжал за Тьелко! — Маглор уже не мог остановиться.
— У неё не может… она не могла… — Аргон растерянно обернулся к Майтимо, но тот, конечно, не мог опровергнуть слова Маглора — ведь это была правда.
— Его зовут Маэглин — ведь это же он приезжал за Тьелко, он, да? — спросил Маглор. — Это он! Яблочко от яблони недалеко падает! Сын Аредэль — предатель, который погубил тысячи нолдор и синдар, в том числе и твоего среднего брата!
— Нет… нет… — Аргон потерял сознание и рухнул на пол.
Вот сейчас Майтимо действительно был готов убить Маглора.
— С меня хватит! — крикнул он и бросился на брата. — Прекрати это!
— Как ты мог отпустить Келегорма! — ответил Маглор. — Как ты мог… Он же ни в чём не виноват… Не виноват…
— Да, он не виноват. Виноват я.
В дверях, закутанный в длинный чёрный плащ с капюшоном, стоял Карантир. Рядом с ним возвышался хмурый, промокший под весенним дождём Нариэндил.
— Макалаурэ, хватит. Хватит всех обманывать. Не надо. Я приехал…
— Я же говорил тебе, чтобы ты не приезжал! — закричал Маглор. — Чтобы никогда… Нет… всё напрасно. Я не хочу… всё зря… больше не могу… я хочу умереть, вы мне не даёте…
Маглор схватил нож из дорожного набора и попытался воткнуть его себе в шею. Майтимо бросился на него, выкрутил ему руку и бросил на пол; тот вскрикнул, дёрнулся и полоснул ножом по руке старшего.
— Да будь ты проклят! — закричал Майтимо.
— Эй-эй, потише, — Лалайт схватила Майтимо за плечи. — Потише, Нельяфинвэ. Эльфом больше, эльфом меньше…
Майтимо подумал, что он сошёл с ума окончательно.
Потому что через секунду его держали уже не мягкие девичьи ручки, а уже знакомые ему стальные, будто лишённые плоти, длинные пальцы Гортаура.
====== Глава 22. Первый вопрос ======
Д ю Ш а р и о, виконт, Ангел Дорофеевич, французский выходец. Любил рядиться в женское платье и лакомился лягушками. По рассмотрении, оказался девицею. Выслан в 1821 году за границу.
М. Салтыков-Щедрин. История одного города
— Да ладно вам, — Гортаур, всё ещё одетый в платье «Лалайт», уселся на диван. На этот раз платье было салатно-зелёным, с длинным кружевным воротником — правда, сейчас подол платья был у него лишь чуть ниже колен. — В толк не возьму,
— Так это всё время был ты, Майрон? — возмущённо спросила Финдуилас.
— Как тебе не стыдно! — воскликнул Маэдрос.
— А почему это мне должно быть стыдно? — пожал плечами Саурон. — Во-первых, нужно всё попробовать, а во-вторых, это прекрасная маскировка. Женщин-эдайн мало кто принимает всерьёз — особенно их мужчины. Ну представьте себе: суровый такой командир приходит в казарму, ни с кем не разговаривает, никому ничего не рассказывает, а потом заваливается в постель к девице и говорит: «А кстати, чтобы попасть в крепость, минуя ворота, надо отодвинуть камень под мостом, пройти по подземному ходу, а потом постучать по чёрному камню внизу четыре раза — ну да ладно, ты всё равно, дура, не поймёшь». И вы просто не можете представить себе, какая дрянь часто вылезает из людей в присутствии женщин. Бывает, что и не из людей — тоже. Сразу видно, кто чего стоит, — он оглянул присутствующих, остановив взгляд на Маэдросе.
– Вы, кстати, с этой точки зрения выглядите не так уж плохо.
— А зачем ты говорил, что у тебя была сестричка? — спросил уныло Келебримбор.
— Турин же говорил, и его все жалели, — пожал плечами Саурон. — Почему мне нельзя?
— Хватит с нас, — Маглор в ярости прикусил губу до крови. — Убирайся отсюда…
— Макалаурэ, — сказал Саурон, поудобнее устраиваясь на диване и накидывая платок Финдуилас, — я понимаю твоё недовольство. Но сейчас мне хотелось бы поговорить с вами совсем о другом, а именно об убийстве Финвэ, потому что, должен признаться, этот вопрос меня действительно волнует…
— Это тебя не касается, — сказал Маглор. — Убирайся и забери своих кукол, — и он показал на Финдуилас и Аргона, который всё ещё был без сознания.
— Моих кукол, мой милый менестрель, ты пока ещё не видел, — ответил Маглору с иронией Гортаур, — а как увидишь, будет поздно. Ваше счастье, что я слишком сильно люблю некоторых своих кукол и не могу с ними расстаться. Некоторые айну моложе других, знаете ли. Что до Финдуилас, то я могу, если возникнут действительно серьёзные сомнения, которые могут касаться её жизни и благосостояния, предъявить по крайней мере двух надёжных свидетелей, которым вы сможете поверить: они подтвердят, что она действительно переродившаяся дочь Ородрета. Что касается Аракано… Я получил его тело через несколько часов после гибели и смог отчасти реконструировать повреждённый участок мозга; мне удалось призвать и его душу — думаю, потому что его родные, особенно Фингон, слишком отчаянно умоляли его вернуться к жизни. Пользы в этом особой, конечно, не было, — он только открывал и закрывал глаза, но, по крайней мере, тело не разлагалось, и то хорошо.
— И ты управлял им? Как? — спросил Маэдрос. — Ты можешь делать это и сейчас?
— Конечно, могу, — Саурон усмехнулся и снял с плеч платок. — Аракано, милый, ты не можешь повесить мой плащ вон туда, пожалуйста? Я так устал…
Аргон тут же открыл глаза, быстро встал и потянулся к Гортауру, потом замер и отшатнулся; почти то же самое произошло и с остальными — всё дёрнулись и через мгновение замерли на месте.
Это была больше, чем просто имитация голоса Финголфина: паузы, дыхание, тон — всё было так, как будто эти слова исходили из его лёгких, из его сознания.