Ловушка для химеры
Шрифт:
– Паша, - крикнула женщина из-за стекла, - завязывай трепаться, ты Денисычу нужен в реанимации, там очередную "после гриппа" привезли.
– "После гриппа"?
– еще успел спросить Обжора, но Паша только махнул рукой и унесся вдаль по коридору, ловко огибая людей, сидящих на стульях и вытянувших ноги в проход, очередную каталку, на этот раз сидячую, немолодую, усталую женщину с ведром и шваброй.
– Грипп самостоятельно лечила, - голос Елены прозвучал совсем рядом, - купила в аптеке все, что продают без рецепта, наболтала и скушала. И мысли нет, что лекарства могут быть несовместимы. Здесь таких целое отделение. Всего три: одно вот такие "после гриппа", которые случайно... или не совсем случайно лекарствами травятся. Второе - алкогольные отравления, тех тоже в сутки не один, а то и не два бывают. Ну и третье - бытовые. Там твоя Алета.
– Как она?
– вопрос дался Обжоре с трудом, хотя трусом он себя не числил. Но уж больно обстановка была гнетущая.
– Довезли, значит - откачают, - уверенно ответила Елена, - пойдем на воздух.
– Но... мне нужно быть с ней.
– В реанимацию тебя все равно не пустят, даже если ты докажешь, что она - иномирная императрица, а ты ее телохранитель. Вот до этих дверей за свои жизнь и здоровье вы отвечаете сами. А начиная с этого порога - уже мы. И все, что случится за этими дверями - полностью наша зона ответственности.
– Не тяжело? Так?
Елена повела плечами, словно пыталась сбросить то, что ей до смерти надоело. И опять не вышло.
– Ты прямо как моя мама. Да, тяжело. Меня в мед никто палкой не гнал, сама пошла. Наверное, понимала, куда иду и как это будет?
– Извини, - покаялся Обжора, - я не хотел.
– Ты извини. Просто достали: ты со своим отличным аттестатом могла бы устроиться в жизни намного лучше... Я "устроилась" куда хотела. Остальные могут курить бамбук.
– Помогает?
– совсем растерялся Шаари.
– Курение бамбука?
– Да черт его знает, - рассмеялась Лена, - я, как ты понимаешь, не пробовала. Я врач и принципиальный противник курения чего угодно. Пойдем, проводишь меня до общаги. Девушкам одним ночью по городу гулять не полезно для здоровья.
– А... Алета?
– Алета очнется не раньше утра, со стопроцентной гарантией. До этого светлого момента нам тут делать нечего, без нас - дурдом. А вот утром нужно будет ее выцарапывать и поскорее. Потому что хлебнуть окономойки, это, дорогой мой фиктивный супруг, очень на попытку суицида смахивает. И без беседы с доброй тетей-психиатром ее не то, что из Центра, ее от койки не отстегнут. Представляешь, что будет, если на вопрос "профессия" она заявит - императрица?
– Что будет?
– уточнил неискушенный Обжора, - они испугаются дипломатического скандала?
– Ага, - хмыкнула Елена, - так, что очень быстро закроют твою императрицу в желтом доме, вместе с Клеопатрой, президентом и Темным Властелином...
– Понял.
– До Обжоры и правда дошло, в его родном мире такие "императоры" тоже водились. Лечили их окунаним в прорубь, укусами диких пчел и подвешиванием вниз головой. Тех, у кого не было денег на целителя. Ребята в зеленом с этой бедой справлялись.
– Провожу, конечно. Только нужно сначала к мальчишкам зайти, успокоить.
– Уже, - лаконично отозвалась Лена, - я им позвонила сразу же, как прогноз узнала. Они пообещали спать лечь.
– Они и не то пообещают.
– Я сказала, что если утром не найду их в кровати, то к маме поедем без них.
Шаари уважительно присвистнул. Похоже, в этом мире и впрямь движущей силой общества были женщины.
Они тихонько шли к стоянке такси. Падал мокрый снег, но было как-то на удивление тепло и даже уютно. Девушка рядом шагала широко - у нее были длинные, сильные ноги, привыкшие к нагрузкам, немного широковатые для дамы плечи и слегка узковатые бедра, в узких синих штанах с отстрочкой это было очень заметно - и невероятно гордая, уверенная осанка. Она шла, сунув руки в карманы своей смешной, короткой курточки и поглядывала на город так, словно парила над ним на высоте крыш и была властна в жизни и смерти всех его обитателей.
При этом, Шаари это чувствовал каким-то глубиным, проснувшимся чутьем - Елена была добрым ангелом.
Еще на узкой,обшарпанной лестнице "доброго ангела" перекосило, и она выдала такое, чего Шаари не слышал даже от бывалых жителей казармы. Правду сказать - было от чего. Впереди то ли свадьбу гуляли, то ли брали силой власть на одном, отдельно взятом этаже.
– Обезьяний зачет свалили, - как-то непонятно пожаловалась Лена. Увидев круглые глаза своего спутника, девушка пояснила, - Ну, сачки всякие, которые балду пинают вместо учебы, а потом им сессию не сдать. Вот у них по предметам - хвосты. А раз ты с хвостом - то кто? Обезьяна! Вот для таких существует обезьяний зачет, после всех.
– Празднуют - значит все-таки сдали?
– зачем-то уточнил Обжора.
– Не факт. Они могут и с горя праздновать. Ну, прощай, спокойная ночь! Нужно было хоть к вам напроситься, здесь точно поспать не дадут. Придется до утра оборону держать.
– Оборону?
– насторожился он.
– А ты думал - этим закончится? Ха! Это было бы слишком хорошо. Они сейчас ухрюкаются до фиолетовых гоблинов и пойдут по комнатам любви и ласки искать. А если не найдут, так хоть согреются.
– Девушка вздохнула тоскливо, зло и обреченно, - иди уже. Добралась я.
– Я вижу, - кивнул Обжора, - пойдем.
– Куда?
– изумилась Лена, которая искренне полагала пьяных балбесов чисто своей проблемой и в голове не держала, что этот толстый увалень сможет, а, главное, захочет за нее вписаться.
– Ты чего, там, судя по голосам, больше десятка.
– И что?
– удивился уже Обжора. По-настоящему удивился. Он-то как раз в десятке пьяных мальчишек вообще никакой угрозы для себя не видел - у него в казарме такое случалось с завидной регулярностью, особенно с новобранцами. И с такой же регулярностью он их гонял. Без магии - поленом.
– куртку подержишь?
Заседали на общей кухне. Как и предположила Лена, их было двенадцать. Дюжина. Парней. Девиц Обжора по привычке не посчитал, может и зря. Уже "принявшие", но пока вменяемые.
А свинарник-то развели, Боги Претемные! Ну, все, чудики, вы нарвались!
– Так...
– вполголоса рыкнул он своим капральским рыком, вырастая в дверях, - время позднее, солнышко село. Детям спать пора.
Впечатление он не произвел. То есть - вообще.
– А ты что - папа?
Обжора внимательно взглянул на крепкого нахального парня со встрепанной, косо стриженной челкой и очень проникновенно сообщил: