Ловушка для химеры
Шрифт:
Старший тройки шагнул вперед, решительно поклонился:
– Уважаемая жрица. Интересы империи требуют от нас кон... конфис...
– мальчишка запнулся. Все же почтение к жрецам любых конфессий было у него в крови.
– Другими словами, вы хотите покататься, - снова рассмеялась Марша.
– Ну так садитесь. Только не забудьте привязаться воздушными плетьми, иначе свалитесь. Голем очень быстр. К утру будете уже в Каротте. И - небольшой совет. Голем не так хорош, как реальный оборотень. Каменную стену ударом хвоста он не разрушит, увы. Но ворота вынести может, в том числе и храмовые.
– А... почему вы нам опять помогаете?
– спросил второй.
Вместо ответа Марша вынула из рукава белый конверт с очень знакомой печатью - игральными костями.
– Вы тоже в Игре?
– сообразил третий, - Но... конверт не распечатан.
– Она же пророчица, - одернул его первый.
– Ну, точно, коллективный разум, - уверилась Марша.
– Я никогда их не распечатываю. И всегда знаю, что в них. Удачи вам, Старатели...
Над побережьем Картаэллы поднималось рыжее солнце. Вода, уже теплая по меркам северян и ледяная, по мнению местных, блестела под его лучами. В устье начинала играть рыба, и рыболовы уже отвязыали лодки и разбирали снасти.
Черва Халид, предводитель наемников, по прозвищу Игуана был грубо разбужен тычком в бок. Десять лет назад он бы и разбираться не стал, кто там такой дерзкий - просто кинул бы юкку на звук. Пять лет назад раздраженно окатил нахала отборным матом и вызвал на поединок.
Сейчас лишь проморгался и хрипло, со сна, спросил:
– Ну? Кто и чего нужно?
– Наниматель, - веско ответил невысокий, жилистый человек в годах, в имперском камзоле без знаков рзличия.
– А пароль?
Вместо ответа человек запустил руку за пазуху, вынул оттуда увесистый кошель и положил на стол. Кошель приятно звякнул.
– Тот, кто с тобой договаривался, ушел по уголькам. Я за него.
– Вот как, - Игуана уселся прямо, потер лицо. И спросил то, что интересовало его в первую очередь, - договоренность в силе? Идем воевать Империю?
– Договоренность в силе. Идем воевать Хаммган.
– Спятил?
– наемник окончательно проснулся, - чего там воевать?
– Слова "Белая Обитель" тебе о чем-нибудь говорят?
Игуана презрительно сощурился и, как не манил кошель, решительно толкнул его назад. Жест получился даже несколько нервный.
– С сахеримами воевать?! На это я не подписывался. И парни не пойдут.
– Как хотите, - пожал плечами человек, - только имей виду, сахеримов там больше нет. Крепость разрушена. Разрушена...
– веско повторил он, - Но пока не разграблена. Оттуда унесли то, что смогли на четырех верблюдах. То есть только собственные задницы. Ну и кое-что по мелочи.
Игуана не был доверчивым парнем. Но непростая жизнь наемника отточила в нем полезный навык - отличать правду от вранья. Этот навык не раз спасал жизнь ему и его небольшой армии, и сейчас он говорил: странный пришелец не врет.
– И... что там есть? Точнее - кто.
– Песчаные духи, - снова честно отозвался наниматель.
– Ну, так значит, золота там уже нет.
– Золота нет. А драгоценные камни прямо под ногами валяются, греби - не хочу.
– Как-то больно красиво поешь, - снова засомневался Игуана, - духи?
– А у меня четырнадцать магов-стихийников.
Наемник поперхнулся пивом, которое только что пригубил.
– Откуда столько? Как согласились? Тоже за камни?
– Школьники. Второй курс. Им практика нужна, - опять абсолютно честно ответил наниматель, - вы будете камни откапывать, они с духами сражаться. Вам обеспеченную старость, им - зачет по природничеству.
– Так ты - Скорпион?
– сообразил Игуана, - а чего сразу не сказал? Давно бы договорились.
Глава 49
– Есть ад на земле... и я его видел, - убежденно сказал Обжора, глядя в непроглядно-черное небо, перечеркнутое проводами и рекламными растяжками. Городской воздух, спертый и отравленный выхлопными газами, казался упоительно сладким и свежим.
Высокая девушка, стоявшая рядом, только мимолетно и совсем невесело улыбнулась. И кивнула, соглашаясь: да, ад. Кто бы спорил!
Шапку Обжора забыл где-то в аду, но это было последнее, о чем он сейчас хотел думать. Перед глазами все еще стоял небольшой зал, отделенный от улицы двойными стеклянными дверями и каталка, с которой на Шаари смотрело белое, совершенно безжизненное лицо Алеты.
Каталка грохотала, как цепи каторжников... почему им не переделать пороги, если уж в этом мире нет левитации. Или местным нормально жить в таком грохоте? Ничего же не слышно.
Его три раза пересрашивала о чем-то нервная, злая женщина, спрятавшаяся за стеклом - словно боялась. Чего боялась? В конце концов Елена мягко оттерла его в угол и взялаа беседу в свои руки. И все вроде бы пошло на лад. Обжору даже слегка отпустило... пока мимо не прокатили с таким же жутким грохотом еще одну каталку - на ней лежал мужчина странного цвета. Нет, про четыре расы этого мира Шаари знал от Марка, но фиолетовой среди них не было! Или была? У мужчины был жуткий, совершенно стеклянный взгляд, он метался на каталке, пытаясь порвать ремни так, что они трещали... Порвет - теткам, которые его катят, не поздоровится, неожиданно отчетливо понял Обжора. Головы поотворачивает. Он не хочет туда... Сильно не хочет, боится. Так, может, и Алете туда не надо? Но Елена спокойна.
Не выдержав, он придержал молодого мужчину в форме (форму он отличал, какой-бы странной та не была) и тихонько спросил:
– Что с ним? С этим фиолетовым? Чего он так боится?
– Глюки у него, - хмыкнул тот, - слышал же, орал, что мы - черти и тащим его в ад.
– А это не так?
Парень сначала взглянул на него ошалело, как на полного придурка. Потом хлопнул себя по лбу и рассмеялся.
– Сечешь, мужик! Так и есть. А ты тоже врач? Смотрю - рожа не наша, а юмор наш.
– Нет. Небо избавило. Я солдат, у нас полегче. Так что, фиолетовый-то? Жить будет?
– Да будет. Только ослепнет. Или парализует его... Паленый спирт - такая жесть. Никогда не пей!
– Не буду, - легко пообещал Обжора. После фиолетового он бы и не то пообещал.
– Это еще что, - парень, пользуясь возможностью, разговорился. Видимо, тоже был здесь новичком и только строил из себя умудренного жизнью, все повидавшего целителя. А нервишки-то гуляли. Шаари видел это не раз у своих ребят.
– Утром одного стритрейсера привезли, долбанутого на все худое тело. Несколько часов вытащить пытались, а он все равно откинулся. Придурок решил накануне каких-то тупых гонок "сродниться с машиной", чтобы понимать ее без слов. Урод! Набрал в шприц бензина и вкачал себе в вену...