Ловушка для химеры
Шрифт:
– Потом вам меня нести придется, - непривычно резко ответил Рой, - Я не внеуровневый, меня только на один вопрос хватит.
– Меня тоже, - спокойно сказал Марк.
– Внеуровневых в империи только двое: Его Высочество и герцог Монтрез. Один вопрос - это не мало. Не важно, сколько у тебя силы. Важно - как ты ей распорядишься. А маленький резерв - это и неплохо.
– В каком месте - неплохо?
– скривился паренек.
– Хорошо тренирует. И не захочешь, да станешь аккуратным и собранным. С маленьким резервом ты либо работаешь, либо бардак разводишь в голове и в сердце. То и другое не выйдет, хоть небо гори.
– И все равно любой внеуровневый тебя на сырой силе запинает.
– Меня же не запинали, - резонно возразил Винкер, - а я с внеуровневым постоянно дерусь. Для тренировки.
– И как?
– Главное понимать: все, что есть у твоего соперника - это твое преимущество. Не его. Он слаб - это твое преимущество. Силен - опять же, твое. Значит, самоуверен и обязательно ошибется. Высок ростом - твое преимущество, атаку снизу пропустить может. Маленький - наверняка физически слабее и, точно, руки короче. Опять - твое преимущество. Мысли стратегически - и победишь. Уяснил? А теперь скажи - вопрос какой задашь?
– Куда нам идти, чтобы выбраться из горы, - выпалил Рой, слегка дезориентированный лекцией по стратегии.
– И земля тебе ответит: "на запад". А где тот запад, впереди или сзади?
– Какой проход ведет наружу?
– включился принц.
– Оба, - фыркнул Марк, - или ни один. Может быть и такое, если под выходом наружу понимать только прямой путь.
– Как нам выйти из под горы?
– подал голос Алекс.
– Ногами, - криво улыбнулся Винкер.
– Так любой вопрос слить можно, - насупился принц.
– Не любой. Есть такой, который не сольешь. Кто его найдет - научу правильно зеркала настраивать.
– Господин Винкер, разве это не опасно?
– насторожился страж резиденции.
– Очень опасно, - мгновенно согласился Марк, - но, как мы недавно убедились, настраивать их неправильно еще опаснее. Так как с вопросом?
– Надо попросить "ладошку", - осенило Роя.
– "И стало утро красной полосой,
Над морем темным, как грехи и мысли.
И я стоял, спокойный и босой
Качая мир на старом коромысле..."
– Кто-то умный сказал, что детей нужно чаще сечь розгами, чтобы они не становились поэтами, - заметил Кот.
– Хотя кое с чем согласен: рассвет восхитителен. Но когда он был другим здесь, у моря?
Они разместились, как давно привыкли: Маркиз на подоконнике, Обжора на широком темном диванчике, Волк в единственном кресле. Кот - на столе.
Над узкой полоской серой плотной пены переливался восход, малиновый, как любимое платье герцогини... Кто-то более романтичный сказал бы: "как кровь мучеников..." Но с романтикой в этой компании было туго. Не смотря на одного более чем приличного и даже признанного поэта, двоих, женившихся по любви и Небом Просватанного.
Как-то не приживалась здесь романтика, выше котировались ирония и даже сарказм.
– Последние новости с Хатрока были получены больше месяца назад, - заговорил Эшери, как всегда негромко и мягко.
– Пришла лодка, забрала припасы. Спустя оговоренные две недели лодка не вернулась. Не вернулась она и в следующие дни. Крестьяне сообщили своему старосте, но на этом цепочка прервалась. Лорд известия не получил.
Мне доложили об этом только тогда, когда я сам потребовал новостей о Хатроке.
– Лорд не получил известие из-за снегопадов?
– уточнил Волк.
– Из-за них. Там снег еще месяц лежать будет по самые оглобли. На лосях не проехать, все дороги полностью закрыты.
– А как удалось...
– В деревне есть маг. Слабенький, только чтобы скотину лечить, погоду предсказывать, да сети рыбакам заговаривать. Лорд сотворил Гонца на крови и получил ответ. Но что происходит на острове - крестьяне не знают и выяснять не собираются.
– Добрые прихожане, - кивнул Маркиз.
– Хвала Небу, что они такие, - ответил Кот резче, чем собирался, - Это крестьяне, а не рыцари. Их дело - рыбу ловить, а не с сахеримами воевать. Насмотрелся я в свое время на крестьян-патриотов... И на то, как они гибли десятками. Спасибо, хватит. До сих пор в жарко протопленной комнате спать не могу. Сниться Кайора - и люди, вздернутые на пики, утыканные стрелами, повешенные вдоль дорог.
– Кстати, в Шариере вовсю бушует эпидемия... простуды, - совсем не кстати высказался Обжора. Но Кот посмотрел на него с благодарностью. Провел жесткими ладонями по лицу, встряхнулся.
– Может быть, в монастыре все же остался кто-то живой? Распросить...
– Маркиз развернулся к друзьям, подтянул колено к подбородку и удобно уложил на него голову.
– Ты слишком плохо думаешь о людях, - попенял Волк, - Когда это сахеримы оставляли после своих налетов живых? Но побывать там нам придется.
– Хочешь попробовать след подхватить?
– Следов там точно нет. Сахи же, они так глупо не прокалываются. Просто - убедиться, что мы предположили правильно, узнать, что с реликвией и, возможно, похоронить жрецов. Если там осталось, что хоронить.
– До настоящей весны даже думать нечего, - отмел Обжора, - а она наступает там хорошо - к концу меари.
– Значит, моржом сплаваю. Или гагарой слетаю, дел-то куча...
– легко улыбнулся Волк.
Кот кивнул, принимая. Выбил тонкими пальцами по столу тихую, почти неслышную дробь. И насквозь нейтрально сказал:
– А что, парни, не пора нам Сагриса-шоннера навестить? Давно мы его псов не трепали всерьез, без скидок на сложное международное положение.
– На зимнем балу он танцевал с Алетой, осыпал ее комплиментами и был - сама любезность, - припомнил Маркиз.