Ложь
Шрифт:
– С каких это пор Вы являетесь адвокатом Вероники?.. Я запрещаю Вам говорить ей хоть слово
из того, что сказал… Вы меня слышали, Джонсон?.. Я запрещаю Вам это!.. Если Вы сделаете хоть
один ход в ее пользу, если расскажете ей об этом разговоре, клянусь Вам, я увезу ее из Порто Нуэво…
еще дальше. Я утащу ее вверх по реке… увезу вглубь сельвы… где мы впервые окажемся только вдво-
ем!..
– Ну, хорошо!.. Вы победили, поскольку сила на Вашей стороне, мы живем среди
никто не поможет мне против Вас… Вы – самый богатый владелец рудника на сотню лиг* вокруг. Я
должен перекреститься, чтобы вы не совершили большего преступления, но я этого не сделаю, не ска-
зав Вам, что Ваше поведение из-за глупой жестокости заслуживает всего моего презрения…
– Реверендо Джонсон!..
– Что?.. Что же?.. Ударьте меня!
– Нет, я не бью… ни священников, ни женщин. Ни ей, ни Вам не удастся довести меня до преде-
ла… Но Вы не заставите меня также уступить и сдаться! Она – моя, она принадлежит мне и я ее охра-
няю!..
Пастор взглянул на Деметрио и молча, не сказав ни слова, не сделав ни единого жеста, ушел, сжав губы, стиснув кулаки и вонзив ногти в кожу. Перед его мысленным взором стоит образ Верони-
ки, как грустное, разбитое отражение, видение того невозможного сна его первой любви…
***
– 142 -
Деметрио долгое время неподвижно стоит в дверях гардеробной комнаты, которую указала ему
сеньора Ботель. Умывшись и причесав волосы, Сан Тельмо принял предложенную ему Аделой чи-
стую рубашку и сейчас с болью и горечью созерцает бледную и прекрасную женщину. С закрытыми
глазами и перебинтованным лицом она кажется такой отрешенной и далекой от всего, что ее окружа-
ет…
– Вероника, тебе лучше?..
Черные глаза приоткрылись. В них мечется вспышка ярости и гнева, и горькая усмешка ее губ
растворяется в презрительном выражении ее лица…
– У меня все отлично… Тебе все еще не удалось меня убить… Твоя месть незавершена… Поче-
му ты не пользуешься этим моментом?.. Почему не убиваешь прямо сейчас, Деметрио?.. Лучше сразу
покончить с этим…
– Я не убийца и не желаю твоей смерти!.. Если бы я хотел этого, то этот случай был довольно
подходящий. Мне было бы достаточно оставить тебя в бессознательном состоянии в горящем доме и
выскочить оттуда одному.
– Ты упрекаешь меня в том, что я обязана тебе жизнью?.. Можешь быть уверен, я предпочла бы
погибнуть, но не быть тебе обязанной…
– Я это знаю. Ты достаточно высокомерна и надменна, чтобы думать и чувствовать подобным
образом, но я ни в чем тебя не упрекаю. Я только стараюсь защититься от преувеличенного обвине-
ния, хотя на самом деле я пришел не за этим,
есть рекомендации доктора Ботеля – не позволять, чтобы ты волновалась и огорчалась…
– Какими внимательными, какими любезными и учтивыми вдруг стали ты и этот доктор Ботель, в чьи руки ты меня передал!..
– Другого врача нет во всем краю, и плохо ли, хорошо ли мы за многое должны поблагодарить
его.
– Это я уже поняла, мы живем под его крышей… Живем, благодаря сочувствию, которое он поз-
волил своей жене проявить к нам. Полагаю, ты будешь удовлетворен…
– Я удовлетворен?...
Он хотел резко возразить, но подошла сеньора Ботель, явно взволнованная…
150
– Простите… простите меня, но Вероника не должна двигаться. Вероника, пожалуйста ложитесь
снова на подушки. Если Вы снова заболеете, Хайме обвинит меня, я уверена. Подумайте обо мне, Ве-
роника, прошу Вас…
Сеньора Ботель напрасно вновь поудобнее укладывает Веронику на подушки, пока Деметрио
торопливо выходит.
– Оставьте меня, сеньора Ботель, оставьте… пусть он сразу закончит свое дело!.. Он – зверь…
– Я так не думаю… Звери не страдают от таких вещей, а он мучается, как грешник. Разве Вы
этого не видите?
– Вы хотите, чтобы я ему посочувствовала?
– Возможно, если бы Вы постарались его понять…
– Понять его!... Как будто я хочу чего-то еще?.. Понять, узнать – почему… Зачем!
– Успокойтесь, прошу Вас. У меня такое предчувствие, что все у вас наладится… А пока что я
разузнала у Аеши, зачем инженер разыскивал индейца Игуасу, чтобы поговорить с ним…
– Аеша?.. Кто такая Аеша?..
– Одна довольно смышленая молоденькая индеаночка, хотя и сущее наказание. Полагаю, она –
ваша служанка, поскольку Рикардо Сильвейра заплатил ей за год вперед.
– Рикардо Сильвейра!..
– Ваш бедный деверь отдалил от себя весь мир своими вспышками гнева и пьянством. Только
Реверендо Джонсон и Аеша, эта индеанка, которую я упомянула, находились рядом с ним до послед-
него момента. Когда хочет, она может быть очень полезной, вот только хочет она этого редко.
– Адела, раньше Вы заговорили об индейце Игуасу…
– И в самом деле, я хотела рассказать о нем, и где только моя голова. Ваш муж сделал кучу зака-
зов. Час тому назад он поспешно отплыл в Куйабу и вернется с плотом, полным заказов. Похоже на то, что инженер решил подготовить Вам достойный семейный очаг…
– Очаг – мне?.. Вместе с ним… здесь?..
– Ладно… Он говорит, что лично собирается разрабатывать залежь, и поэтому необходимо жить