Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
Стройный мужчина в черной сутане сел рядом со мной и сказал:
— Хорошо пахнет. Это настоящее мясо животных?
— А вам какая разница?
— А, брат, успокойся. Я не ставлю под сомнение твои предпочтения.
— Рад слышать.
— Но ставлю под сомнение твою личность. — Он распахнул одежду — под ней оказался мундир со знакомым символом. Служба безопасности порта. — Паспорт, пожалуйста.
Я открыл внутреннюю поверхность запястья. По левому глазу стражника скользнуло сканвеко, проанализировав метки на коже.
— Очень хорошо, — сказал красавчик и вынул бластер из складок сутаны. — Нам редко попадаются
Я подчинился. Он крепко взял меня за руку, конусом дула ткнул в бок. Никто в ресторане ничего не заметил. Служитель вывел меня наружу, на людный базар.
— Видишь ли, брат, от сознания не сбежать. Как только оно возвращается, ты становишься уязвим. И молитва твоя бесполезна.
Вот оно, каслонское высокомерие. Они обращаются с нами как с существами, лишенными сознания, и ни во что не верят. Правда, я действительно начал молиться, но не услышал ни слова.
Я повернулся к нему:
— Вы, может, и желаете, чтобы богов не было, но ошибаетесь. Боги повсюду.
Звонко произнеся «п» в слове «повсюду», я надкусил верхний коренной зуб с правой стороны и выдул лунную пыль прямо в лицо незнакомцу.
Агент в судорогах рухнул на тротуар. Я побежал сквозь толпу, уворачиваясь от людей. Мой корабль стоял на частной площадке в конце базара. Уже на полпути завыла тревога. Народ принялся ошеломленно оглядываться, останавливаясь посреди дороги. Стены зданий и прилавков мигнули, и на них появилось множество моих изображений. В воздухе раздался голос:
— Этот человек — государственный преступник. Задержите его.
Без помощи я бы до корабля не добрался, поэтому включил перцептивное ускорение. Людские голоса, портовый шум стали ниже на целую октаву. Все двигались словно в замедленной съемке. Я и сам двигался еле–еле — тело никак не могло поспеть за разогнавшейся нервной системой, — но для людей, живущих с нормальной скоростью, мои рефлексы казались молниеносными. На пределах физиологии — укрепленные суставы выносили дополнительную нагрузку, а мускулы — чрезмерный избыток молочной кислоты, пусть и недолго, — я мог двигаться вдвое быстрее обычного человека. Примерно десять минут, а потом падал.
Первым ко мне пристал здоровяк средних лет, я схватил его за руку, вывернул ее и швырнул на второго, который только что подчинился команде. Пока я бежал сквозь толпу, начал накрапывать дождь, и мне казалось, что я скольжу между каплями. А потом вытащил силовой нож из сапога и отсек ухо следующему противнику. До сих пор помню, как смешно он скривился от ужаса. За мной бежал агент в черном, его лицо опухло из–за волдырей от лунной пыли.
Я уже добрался до взлетной площадки. В погрузочном ангаре проводники складывали низкостатусных пассажиров и запихивали их в отправочные сумки, потом их отнесут на корабль и на время полета развесят в шкафчиках. Прямо перед собой я увидел женщину и девочку из ресторана. Мать раскрыла зонт и держала его над дочкой, чтобы та не промокла. Не сбавляя скорости, я подхватил малышку. Она взвизгнула, мать закричала. Я приставил лезвие к шее ребенка и крикнул охранникам у входа на площадку:
— Расступитесь!
Те отошли.
— Стоять! — раздался голос сзади. Будку у ворот обжег залп из бластера. Я дернулся, повернулся, прикрывшись девочкой.
Агент в сутане, за которым бежали две женщины из службы охраны, резко
— Ты не должен ее трогать.
— Да? А почему?
— Это против всех заповедей твоего ордена.
Мастер Дарий, наставляя меня перед миссией, предупредил о будущей дилемме. Он сказал: «Ты обязательно попадешь в такую ситуацию, Адлан. И когда это произойдет, будь готов разрешить все сложности».
— Вы правы! — крикнул я преследователям и бросил им ребенка.
Агент поймал девочку, женщины прицелились и начали стрелять. Один луч обжег мне плечо, но я уже пробрался на взлетную полосу.
Робот системы безопасности запустил зажигательную гранату. Я перекатился через пламя. Мой корабль находился в ремонтной яме, покачиваясь на фиолетовом антигравитационном луче. Я скользнул вниз по склону в открытый шлюз, быстро закрыл его и поднялся в рубку. Снаружи выли сирены. Пришлось обойти все процедуры запуска и отключить луч. Корабль взлетел вверх, словно семечко от щелчка; как только он достиг стратосферы, я запустил двигатели и резким толчком вырвался в космос.
Системы орбитальной безопасности сработали с опозданием, и я сумел сбежать.
Очнулся в кресле пилота, потрепанный, весь в синяках, вымотавшийся. Запах от ожога на плече напомнил о стейке из портового ресторана. Напряжение после ускорения нервных импульсов сказалось на всем теле: болел каждый сустав. Руки посинели от кровоподтеков; ослабев, я чувствовал себя стариком.
Судя по приборам, я добрался до кометного облака системы, в этом квадрате практически никто не летал; вдобавок корпус моего корабля был покрыт защитным слоем льда, и теперь на любом детекторе он походил на обыкновенный каменный осколок, один из миллиарда таких же, летающих вокруг. Я с трудом поднялся из кресла, прошел в камбуз, где разогрел себе суп и сделал инъекцию клещей для клеточного восстановления. Потом рухнул на койку и заснул.
Очнувшись во второй раз, я почувствовал себя лучше. Перезарядил зуб, снова поел. Опустился на колени перед алтарем, склонил голову в молитве и почувствовал, как покой течет по позвоночнику, а мускулы на спине расслабляются. Я вслушался в голоса богов.
Моя мать вырастила меня на Бембо. Она была невероятно красивой девочкой. Однажды Акван, взглянув на нее сверху, почувствовал такую похоть, что обратился бродягой и изнасиловал ее прямо на обочине дороги. Через девять месяцев родился я.
Богиня Седна взревновала настолько, что наложила проклятие на мою мать, л та стала юристом. Мы переехали на Гельветику. Там, в захудалом городишке Урушана, в районе, растянувшемся по берегу реки, мать начала практику: защищала преступников, получала небольшой бакшиш, устраивая отношения между правительством Каслонской империи и продажными местными чиновниками. Она очень хотела, чтобы я отправился в университет на другой планете, но учеба казалась мне сродни подъему огромного камня на очень крутой холм. Я влезал в драки, волочился за женщинами крайне сомнительной репутации. Исчерпав все возможности в городе, записался в местную полицию, где меня переделали, ускорив боевые навыки, но из–за склонности к насилию я вылетел со службы через шесть месяцев. Понадеявшись, что смогу совладать со страстями, я отправился в паломничество к монастырю Пуджманианского ордена. Там попросил взять меня в послушники и, к своему огромному удивлению, получил согласие.