Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
Полет стабилизировался. Мы приближались к границе атмосферы. Мы вышли из тени планеты и, похоже, направлялись прямо к огромному красному глазу солнца. Потом я заметил, что появилось что–то еще, что мы начинаем разворачиваться, а маленькая, но яркая звездочка вдали — это вовсе не звездочка, а «Жуков». Мы страшно воняли, были напуганы и дезориентированы, но живы и под контролем основного корабля, и ради этого я был готов потерпеть рвоту и дурной запах.
Встречающие чувствовали то же самое. Весь штат ждал нас и разразился криками и аплодисментами, когда мы по одному начали выползать из шаттла, похожие на канализационных крыс. Мари обняла меня, вопреки
Затем все ринулись отмываться, а кого–то должен был еще и подлатать док Ганнетт. Ни у кого не обнаружилось повреждений, более серьезных, чем порезы, контузии или шишка на голове величиной с яйцо — то ли нам просто несказанно повезло, то ли напрямую вмешался бог дураков и космолетчиков.
Направляясь в командирскую каюту, чтобы привести себя в порядок в чуть более роскошных условиях, я тихо спросил Мари, нет ли вестей о Моралесе и его людях. Она покачала головой.
— Мы не можем их найти, — призналась она. — Пожары бушуют повсюду, и ничего не видно. Вблизи поверхности ионизация такая, что сканеры не работают, разве что Моралес смог подняться над турбулентностью, как и ты. Ты такой смелый и умный, — добавила она, и я мужественно принял похвалу, по праву принадлежавшую всего лишь толковому автопилоту и везению.
У самого мостика Кос перехватил нас и сказал:
— Прости, Кон. Я знал, что случится что–то плохое, но не знал, что именно.
— Объект был темный.
— Верно.
Касательно второго взвода он честно пытался меня приободрить.
— Думаю, твой друг еще жив. Если умирает кто–то, кого я знаю, это ощущается, как укол иголкой. Такого пока что не было.
— Значит, колонисты боялись не нас?
Он выглядел озадаченным.
— Нас? Нет, они никогда нас не боялись. С чего ты вдруг решил? Они каким-то образом узнали, что эта штука падает. Может, их пророк и впрямь ясновидящий и знает свое дело лучше, чем я. Они не надеялись, что удастся бежать, но все же, кажется, это у них получилось.
Потом был душ и не самые приятные процедуры у Ганнетта — например, мне пришили обратно наполовину оторванное левое ухо. Я даже не заметил этой травмы, хотя был весь в крови — в таком дурдоме кто угодно не заметил бы, — пока туда не попало мыло и я едва не врезался головой в стену. Ганнетт сделал мне укол обезболивающего и наложил шесть швов, и мы с моим перевязанным ухом отправились в постель — завернуться в чистые простыни и принять утешения Мари.
Ты, наверное, решил, что мы занялись любовью. На самом деле я вырубился секунд через двадцать, а вся романтика была отложена до завтра.
Следующие несколько дней были бы просто чудесны, если бы не наши тревоги касательно Моралеса и людей из взвода «Бет».
Планета представляла собой мрачное зрелище. Она была вся окутана кружащимися тучами, потоки энергии сталкивались друг с другом и образовывали циклоны и антициклоны, в зависимости от широты. Ад лесных и степных пожаров сменился постепенным падением температуры — красный солнечный свет был практически заблокирован.
— Условия, — сказал механический голос, подытоживая ситуацию для нескольких человек, собравшихся на мостике, — стали крайне неблагоприятными для жизни.
— Большое спасибо, — пробормотал я.
Но Мари сказала:
— Милый, это только машина, конечно, она будет говорить банальности — она для того и сделана.
Кос продолжал твердить, что наши люди, вероятно, живы, по крайней мере, он не получал никаких убедительных свидетельств их гибели. На второй или третий день, уже не помню, он наконец смог определить самым общим образом, где они могут находиться — примерно триста километров от того места, где я по–терял с ними связь. Он добавил, что их шаттл уничтожен, они голодны и не могут перемещаться из–за бури. Он решил, что они, наверное, пытались покинуть планету, но на них опять что–то посыпалось и случилось кораблекрушение.
Я хотел взять оставшийся шаттл и отправиться на поиски, но Мари без колебаний наложила вето на эту идею.
— Тридцать шесть человек под угрозой гибели — этого вполне достаточно, — сказала она. — Не говоря о колонистах, где бы они ни находились.
Вот незадача! Наши сканеры и Кос дошли до пределов своей чувствительности и никак не могли их засечь — вообще никак. Однако тысячи людей — даже если они каким–то образом умудрились выжить вдали от места столкновения, без электронных средств связи и даже без огня — по крайней мере, с неизбежностью думали и чувствовали, и это Кос должен был засечь. А если их всех убило, Кос сказал, что должен был уловить психическое «цунами безысходности», которое мозг выбрасывает в момент смерти. Но кроме слабых сигналов от наших же людей он не слышал ничего.
Дни шли, и Мари была ближе к отчаянию, чем когда–либо. Наконец она выбрала время обеда, когда уцелевшие офицеры собрались вместе — по сути, это было совещание, хотя формально так не называлось, — чтобы объявить свое решение.
— Мы сажаем «Жуков», — сказала она. — На поверхность.
Все замерли, обдумывая, что это может значить. Она говорила тихо, ровным уверенным тоном человека, принявшего трудное решение и не собирающегося его менять.
Конечно, сказала она, ее план может показаться чушью — сначала запретить рисковать уцелевшим шаттлом, а потом подвергнуть опасности всех людей, оставшихся на борту. Но «Жуков» — это не просто большой трансорбитальный корабль. Он сделан из сверхпрочной стали и обладает почти безграничными запасами энергии.
Она признала, что, согласно инструкциям, нельзя вводить судно в атмосферу планеты по ряду веских причин — возможность коррозии корпуса, токсические испарения и так далее. Но инструкции позволяли командирам нарушать стандартные процедуры в экстренных случаях — при условии, что потом они смогут чертовски хорошо обосновать свои действия. Она думала, что сможет.
— В любом случае, мы это сделаем, — закончила она. — Если кто–нибудь хочет выразить протест, пожалуйста.
Все промолчали.
— Тогда приступим. Во время спуска весь экипаж будет на боевых постах. Все запасные выходы будут наглухо закрыты. Весь персонал будет в защитных костюмах. Не думаю, что что–то там внизу сможет пробить перегородки, но если вдруг такое случится и группа окажется в изоляции, им придется выживать самим неопределенно долгое время, пока мы не сможем до них добраться. Мистер Кос поведет нас, пока более стандартные методы сканирования не позволят уловить сигналы с земли. Bonne chance [51] .
51
Удачи (фр.).