Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
— Хесус, мы записываем.
— Позвольте, — ледяным голосом сказала Мари, и я тут же отловил беглый язык, сжав его зубами. — Что они предлагают сделать с вами? — требовательно спросила она.
— Послать нас на «Жуков» шаттлом. Думаю, это рассматривается как дипломатический жест, теперь, когда война окончена и мы уходим из этого сектора космоса. Они думают о мирной торговле и всем таком — в будущем.
— Вы там все?
— Семнадцать человек из взвода «Бет». Остальные погибли. Шестеро ранены.
— Мы вас примем. А что колонисты?
— Колонисты проголосовали за то, чтобы присоединиться к
— Странно, с чего бы вдруг, — сказал я.
То есть я, конечно, ничего не сказал, потому что прикусил язык.
В любом случае, сарказм был бы некстати, тем более с моей стороны. Я был слишком взволнован тем, что Моралес жив, и мне на самом–то деле было глубоко плевать, какой там выбор сделали сектанты.
Но Мари была недовольна.
— Нам приказано вернуть этих людей в регион, находящийся под контролем человечества.
— Инопланетяне не подчиняются нашим приказам, — заметил Моралес.
— Ну да. Мне разрешат говорить с их пророком?
— Он был глубокий старик. Он умер во время вылета из пострадавшего района. Впервые у них нет никого с сильными экстрасенсорными способностями, чтобы он мог их вести — и они, возможно, принимают плохие или как минимум непродуманные решения.
— Вот в чем дело. Передайте мое согласие Зо… их командованию. Мы не будем стрелять по шаттлу, и Ганнетт примет раненых.
Потом она отдала еще три приказа. Во–первых, нам с Ганнеттом — принять шаттл и забрать наших людей. Во–вторых, Янеско — поддерживать режим автоматического управления, но отдать главному компьютеру команду не стрелять по шаттлу. В-третьих, она велела всем остальным оставаться на боевых постах.
Янеско сердился на нее. С Полярного Круга доносился его хриплый голос:
— Командир, это обман. Даже идиот Шлехт понял бы, что это обман.
— Конечно, это обман, — отрезала она. — Но что за обман? Шаттл взорвется, едва состыковавшись с «Жуковым»? Наши люди заражены смертельной болезнью или паразитами? Или это в первую очередь дипломатический ход, как считает лейтенант Моралес?
Когда я покидал мостик, там проходило импровизированное совещание комсостава. Я оказался под командованием Ганнетта, и он заставил меня надеть эластопластовый костюм, такой же, как у него, едва мы дошли до шлюза. На случай, если на борт занесут какую–нибудь смертельную заразу, мы встретили наших ребят в этой оснастке, дыша через электростатические фильтры, а в ушах у нас гудели небольшие вентиляторы. Еще он привел шесть медботов, похожих на огромных крабов, они бегали на ножках с сочленениями и махали длиннющими руками. Пока мы ждали, они принесли и поставили носилки, которые я собирался взять в нашу, впоследствии отмененную, вылазку на Парадизо.
Инопланетный шаттл приближался. Процедура стыковки проходила интересно. Я не мог понять, как они зафиксируются, поскольку шлюз «Жукова» в силу своей конфигурации не мог их принять. Но проблема оказалась для наших бывших врагов никакой не проблемой. Мы смотрели в окошко внутренней двери шлюза, как они выпустили гибкую трубу — док назвал ее пуповиной, — которая расширялась, как тромбон. Мы открыли внешние двери шлюза, труба вошла туда и плотно состыковалась с переборками.
Потом мы открыли внутренние двери, они открыли свои на дальнем конце трубы, воздух ворвался в пуповину — с нашей стороны давление было выше, — и несколько минут спустя показался Хесус Моралес собственной персоной, шатаясь на ветру худой, изможденный, но вполне живой. Медботы проверили его, прежде чем подпустили меня, но после мы крепко обнялись, и он помог вывести раненых и уложить серьезно пострадавших бойцов на носилки. Минуты спустя все были завернуты, словно подарки к празднику, и облиты какой–то антисептической дрянью.
Ганнетт велел мне закрыть внутренние двери шлюза. Едва я собрался это сделать, как краем глаза заметил обитателей Зоопарка. Что–то с головой примерно как у морского конька — довольно жесткое, голубоватое, с кроткими выпученными глазами и дыхательным аппаратом на конце длинной морды — смотрело на меня, а что–то еще, многорукое, копошилось позади него.
Я потянулся, чтобы нажать кнопку, закрывающую дверь, когда что–то проскочило у меня под рукой и сигануло в пуповину. Кос выглянул уже оттуда, посмотрел на меня большими темными глазами, поднял маленькую ручку, помахал и крикнул:
— Это мой народ, Кон! Я должен их спасти!
— Заберите его обратно! — закричал Ганнетт.
Но я нажал кнопку, и двери задвинулись. Я мельком увидел, как складывается гибкая труба — и она в самом деле соответствовала названию, которое дал ей доктор.
— Простите, сэр, — сказал я хирургу, — но вы не отменили свой первый приказ.
Возомнил себя умником. Не осознал, что только что убил Коса, бедного маленького засранца, или же он убил себя — это уж как посмотреть. Второе невольное убийство на моем счету за время этого путешествия.
Я смотрел, как шаттл закрывается и улетает, описывает дугу и направляется обратно. Он не взорвался. И, должен сказать, Ганнетт провел все необходимые обследования и не обнаружил, чтобы наши люди были чем–то заражены. Если и был какой–то подвох, то мы его не заметили, и лично я думаю, что Хесус, возможно, был прав с самого начала. Наши прежние враги сделали примирительный жест — вот и все.
Пока Ганнетт и его боты раскладывали всех в переполненном больничном отсеке, я снял пластиковый костюм и поднялся на мостик доложить о благополучном возвращении наших. Но то, что я сказал, было никому не интересно.
Все, как загипнотизированные, смотрели на монитор, на два голубых круга — один отмечал инопланетный шаттл, другой — собственно корабль. Мари сидела в кресле командующего, словно алебастровая статуя. Два круга слились, и тонкие пальцы ее левой руки с ногтями, покрытыми прозрачным лаком, чуть заметно шевельнулись, нажимая клавиши, передающие в ее распоряжение всю нашу огневую мощь.
Надо полагать, мои губы изобразили что–то вроде «не надо», но я так ничего и не сказал — или, во всяком случае, сам своих слов не услышал. Внезапно «Жуков» тронулся с места, да так быстро, что меня больно приложило об палубу. Мы начали уходить за планету, которую теперь впору называть Инферно, но прежде инопланетный корабль взорвался огромным огненным шаром, и его обломки разлетелись, странно медленно, как бывает с предметами в космосе.