Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
Боже. Она сходит с ума. Коди потерла лоб. Куки — профессионалка, и все это было ненастоящим.
Она встала. Шерстяной ковер колол босые ноги. Это была реальность. Ее одежда болталась на спинке стула возле письменного стола; она провоняла сигарным дымом. Невелика потеря. Коди все равно понятия не имела, почему выбрала эти широкие брюки. Она не надевала их около года. Если подумать, и эти дурацкие часы она не носила примерно столько же. Куки ненавидит запах сигар, так она сказала, расстегивая…
Прекрати. Прекрати немедленно.
Она перенесла
Мы должны заплатить за комнату, говорила Куки, но я верну тебе половину. Потому что я не в силах ждать. О, Коди, пожалуйста. Я хочу тебя снова.
— Черт побери все!
Собственная ярость вдруг напугала ее, и она затихла, прислушиваясь. В соседних номерах ни шороха, ни звука.
Дай мне номер твоего телефона в гостинице, сказала Куки. Я позвоню тебе завтра. Такого никогда раньше не было. Это реальность.
А если это было… Она может перенести дату вылета. Как–нибудь объяснит Винсу.
О господи! Тот великий контракт растаял во вспышке похоти. Винс ее убьет.
Но зато, о, у нее было почти три часа секса, лучшего за всю ее жизнь. Все было именно так, как она воображала в своих фантазиях. Я знаю точно, чего ты хочешь, сказала Куки и доказала это.
Но Коди знала тоже, вот в чем дело. Она знала, когда хриплое дыхание и сжимающиеся кулаки означают, что теперь пришла очередь Куки, что теперь Куки хочет, чтобы ее трогали, хочет нарушить все личные и клубные правила, чтобы ею овладели прямо на спинке кресла, просто ради удовольствия.
Коди сгребла чеки в кучу. Она никак не могла понять. Она платила за секс. Это не было романом. Но она чувствовала, как напрягались влагалищные мышцы Куки, ощущала эту дрожь в ее промежности, эти схватки и спазмы оргазма. Они не были поддельными. Во второй раз, во всяком случае, не были.
Коди дрожала. Кондиционер наконец начал действовать. Она растерла застывшие ноги. У Куки ноги длинные и красивые и каждый ноготок покрыт прозрачным лаком. Она сказала, что подвернула лодыжку. Коди держала эту лодыжку в руках, целовала ее, гладила, улыбка Куки была прекрасна.
— Как ты растянула ее? — спросила Коди.
И Куки рассказала ей про падение с высоты пяти футов со стены для скалолазания, и они поговорили о скалолазании и рафтинге, и Коди поведала ей о том, как ей было семь лет, и она увидела Цирк дю Солей и захотела стать артисткой на трапециях, и от этого они перешли к теме брюшного пресса, а от нее — снова к сексу.
Она прошлепала в ванную, по–прежнему не заморачиваясь насчет света. Едва она поднесла ко рту зубную щетку, запах, исходящий от пальцев, заставил непроизвольно напрячься все ее мускулы. Она выронила зубную щетку, склонилась над раковиной и зарыдала.
Синее, синее утро Атланты. Коди не спала. Завтракать не хотелось. Ее рейс в четыре пополудни.
Она лишилась контракта, лишилась ночного сна, лишилась разума и самоуважения и спустила в унитаз арендную плату за два месяца. Она никогда больше не увидит Куки — и непонятно, почему это ее так волнует.
Зазвонил телефон. «Куки!» — подумала она, ненавидя себя за это.
— Алло?
— Ваш сотовый телефон выключен, но я позвонил Винсу во Фриско, и он сказал мне, что вы в отеле «Вестин».
Бун. Она закрыла глаза.
— Самолет у вас не раньше четырех, верно? Коди, вы тут?
— Да. Я тут.
— Если вы не слишком вымотаны, может, не будете возражать заглянуть ко мне в офис? Мы накормим вас ланчем.
— Ланчем?
— Ну да. Знаете, такая еда. Что, на Западном побережье не едят ланч?
— Едят. Я имею в виду: зачем?
Он хохотнул.
— Потому что нам нужно утрясти кое–какие детали этого контракта. Ну, скажем, к одиннадцати тридцати?
— Да, отлично. Хорошо, — брякнула она наобум и положила трубку.
Она уставилась на свой чемодан. Одежда. Ей нужно переменить одежду. Неужели он действительно отдает ей контракт?
Телефон зазвонил снова.
— Алло? — нерешительно произнесла она, ожидая услышать кого угодно, от господа бога до самого дьявола.
— Привет, Коди. Это я.
— Ричард?
— Да. Послушай, как дела?
— Я не… Дела… — Она набрала в грудь побольше воздуха. — Я получила контракт.
— Здорово, просто великолепно. Но как прошел вчерашний вечер?
— Господи, Ричард, я не могу болтать сейчас. У меня нет времени. Я уже на полпути к Буну, доглаживаю последнюю тряпку. — Ей нужно все обдумать. — Я позвоню тебе через недельку–другую, хорошо?
— Нет, Коди, подожди. Только не делай ничего, что ты…
— Потом, ладно?
Она бросила трубку на рычаг. Как он догадался позвонить в «Вестин»? Почему его заботит, как она провела вечер? Она снова потерла лоб. Еда может помочь при контракте. При головной боли, хотела она сказать. И расплылась в улыбке: контракт. Она чертовски ловко выиграла этот контракт. Она точно получит огромный бонус. Она точно станет вице–президентом. Она точно опоздает.
В ванной она подняла зубную щетку, смыла с нее грязную пасту и решительно отказалась думать о прошлой ночи.
Куки позвонила в отель.
— Это Коди. Оставьте сообщение, или перезвоните мне на мобильный, — и дальше цепочка цифр, начинающихся с 216. Сан–Франциско. Все верно. Прошлой ночью она говорила Куки: Сан–Франциско с его туманом, и горы, и большой эспрессо воскресным утром.
Может, все к лучшему. Что–нибудь затушит этот жар Атланты.
Буну хотелось не столько обсуждать детали, сколько смеяться, и подливать кофе, и учить Коди есть сэндвич «по–бой». В конце концов, если они собираются работать вместе, им следует познакомиться получше, разве он не прав? И никаких упоминаний о стрип–клубах или приватных танцах почти до самого конца, когда он подписал письмо о намерениях, протянул его ей и сказал: