Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
— Мне нравится, как вы себя ведете. Возьмите хоть этого парня из Остина, Дейва. Никакого воспитания. Неумерен в выпивке, не может держать себя в руках и называет женщин по именам при всех. Но вы: никакой похвальбы, никаких пышных фраз, вы просто сидите тихонько, а потом вцепляетесь в подвернувшуюся возможность.
Он лукаво улыбнулся.
— Поступайте так же и в бизнесе, и мы с вами кое–что заработаем.
И теперь, когда спина Коди еще помнила его дружеское похлопывание, в сумке для ноутбука лежало письмо, а лицо ее, ожидающей машину чтобы ехать в аэропорт, согревало солнце, она начала каким–то образом забывать о своем смятении. У нее был великолепный
Пришла машина, и Коди забралась в прохладный салон в зеленых тонах.
Целых десять минут она позволяла миру за окнами скользить мимо, прежде чем достала письмо о намерениях. Она перечитала его дважды. Энергичная подпись. Упоительный ряд нулей перед десятичной точкой. Если все останется как есть, один этот контракт позволит им держаться на плаву, пока они не отыщут еще несколько источников дохода. И это сделала она. И никто другой. Она была чертовски хороша! Кому–нибудь следовало бы устроить для нее грандиозный праздничный ужин.
Она достала телефон, покрутила его в руках. Уровень сигнала менялся по мере того, как машина перемещалась от соты к соте. Кому бы позвонить? Ни один человек в здравом уме не пожелал бы обедать с Винсом. Ричард лишь захочет узнать все подробности, а она пока не желает говорить об этих самых подробностях; и в любом случае, он в Каролине. Полная задница.
Прием внезапно стал уверенным, и ее телефон пискнул: голосовое сообщение.
— Привет. Это Куки. Я знаю, ты не выходишь раньше полудня. Если ты… Я знаю, это странно, но прошлая ночь была… Черт. Слушай, может, ты мне не поверишь, но я не могу перестать думать о тебе. Я хочу увидеть тебя, ладно? Я буду в парке, том, про который я тебе говорила. В Пидмонте. На скамейке около озера. Я сейчас иду туда, и я жду. Надеюсь, ты придешь. Я принесу пончики. Ты любишь пончики? Я буду ждать. Пожалуйста.
О–о–о, ты другая, о-о, ты совсем особенная, о-о, сделай это, детка, просто заплати еще тысячу долларов, и я буду любить тебя вечно. Непременно. Но голос Куки звучал так тихо, так неуверенно, словно ее слова были правдой. Но так, разумеется, и должно быть. Такова ее жизнь: притворяться и играть. Используя людей.
Лицо Коди начало покалывать. Если честно, сказала она себе, кто кого здесь на самом деле использовал? Кто отхватил большой контракт, кто получил в точности то, чего хотел: грандиозный секс безо всяких хлопот, ну, и по соответствующей цене.
Все это очень запутанно. Она так устала. Она уезжает. В любом случае, уже поздно, думала она, пока машина плавно скользила по автостраде.
Женщина сидит в одиночестве на скамейке, быть может, ей жарко, быть может, хочется пить, хочется принять ванну. Она боится встать и пойти в туалет, а вдруг пропустит того, кого она ждет. Быть может, сладкий аромат пончиков напомнил ей, что она голодна, но она не станет есть их, потому что хотела подарить их, всю дюжину, во всем великолепии, своей любимой, увидеть ее счастливую улыбку. Она будет колупать облупившуюся краску деревянной скамейки и вскидывать глаза всякий раз, когда кто–нибудь, похожий на Коди, проходит мимо, и всякий раз снова разочаровываться. В ее жизни приключилась одна волшебная история, весьма похожая на чудо, но горячее упитанное солнце спускается все ниже, и она понимает, что это чудо, эта мечта должна умереть, потому что та, на которую она возлагала все свои надежды, испугалась, не слишком ли глупо она будет выглядеть. Или не захотела признаться, что использовала женщину для секса и вышвырнула ее прочь.
Коди прищурилась, взглянула на часы. Она подалась вперед и кашлянула.
Водитель взглянул на нее в зеркало.
— Мэм?
— Где находится парк Пидмонт?
— К северо–востоку от центра.
— Мы проедем мимо него по дороге в аэропорт?
— Нет, мэм.
Она сошла с ума. Но единственное, что ждет ее дома, — банка с рыбкой.
— Отвезите меня туда.
Без шляпы и ботинок, в джинсах, сандалиях и топике на бретельках, какой Коди и сама могла бы носить, Куки выглядела юной. Это подтверждал и язык ее тела. Волосы были заплетены в косу. Она перебрасывала ее с плеча на плечо, ерзая на скамейке и озираясь по сторонам. При виде Коди на лице ее вспыхнула широкая улыбка, открытая и беззащитная.
— Сколько тебе лет? — выпалила Коди.
Лицо замкнулось.
— Двадцать шесть. А тебе?
— Тридцать один.
Коди не стала садиться. Они смотрели друг на друга.
— У меня лицо запачкалось?
— Нет. Прости. Оно выглядит… ты выглядишь иначе.
— Ты ожидала, что в свой выходной я буду одеваться так же, как там?
— Нет! Нет. — Но отчасти она ждала этого. — Ну вот. У тебя часто бывают выходные?
Короткий смешок.
— Не могу себе этого позволить. За них не платят. Ни зарплату, ни страховку, ни в пенсионный фонд, ни в счет оплачиваемого отпуска.
Коди покраснела.
— Зарабатывать по две тысячи баксов за ночь — не худший вариант.
— Я их стоила?
Ее запах заполнил рот Коди. «Да!» — хотелось ей крикнуть. Да, и еще в сто раз больше. Но это не имело смысла, поэтому она просто продолжала стоять.
— Ты заплатила двадцать две сотни. Заведение снимает шестьдесят процентов. Из моих восьмидесяти восьми Дэнни забирает еше двадцать процентов, и — нет, он охранник, а не сутенер, а я никогда не делала этого до прошлой ночи. И — нет, я не жду, что ты поверишь мне. Потом еше костюмы, прическа, эпиляция, косметика… — Она откинулась назад, раскинув руки по спинке скамьи. — Вот ты скажи… Три часа кряду трахаться с совершенно чужим человеком — стоит это пяти сотен долларов?
Ее рот растянулся в вымученной улыбке, но глаза блестели. Она закинула лодыжку на колено другой ноги.
— Как твой голеностоп, еще болит? — Слова будто выскочили сами.
Куки отвернулась, пару раз моргнула. Коди оказалась на коленях перед скамьей.
— Куки? Куки, не плачь.
— Сюзанна, — сказала она, все еще отворачиваясь.
— Что?
— Сюзанна. Это мое настоящее имя. Сюзанна Херрера. — Она свирепо уставилась на Коди. — Я Сюзанна Херрера. Я танцовщица, а не шлюха, и я хочу знать, что ты сделала со мной.
— Что я?..
— Я танцую. Я дразню, я намекаю. Вам это нравится, вы даете мне деньги, и это нравится мне. Время от времени я танцую приватный танец, но всегда по правилам: руки на подлокотниках, в одежде, немножко коснуться, немножко потереться, потому что мне нужны дополнительные деньги. Я танцую, вы платите. Это моя работа. Но это, это не работа! Я не знаю, что это. Это безумие.
Я позволила тебе… — Ее щеки побурели. — И я сделала бы это снова, и не за деньги. Просто так. Безумие. У меня такое чувство… Как будто… Я даже не знаю, как сказать! Я хочу говорить с тобой, слушать, как ты рассказываешь про свой бизнес. Я хочу увидеть твой дом. Я всю ночь не спала. Думала о тебе: твоя улыбка, твои руки, как остро я чувствовала, что дарю тебе наслаждение, как тепло мне было в твоих объятиях. И мне страшно.